– Не за билетом, случайно? – вновь запустил конвейер Одинцов.

– Что? – не понял незнакомец.

– Я говорю, не за билетом на хоккей в Москву-то? – повторил Одинцов, осторожно выводя «Москвич» из-за кормы автобуса, ползущего вдоль обочины. – Как раз к открытию успеем, а то потом очередища будет аж безнадежная.

– Нет, не за билетом, – лаконично отозвался незнакомец.

– А я вот специально встал пораньше, – сообщил Одинцов. – «Спартачок» должен сегодня причесать эти Вооруженные Силы.

Он помолчал и огорченно добавил:

– Хотя что-то не получается в последнее время.

– Я не на хоккей. Целил прямо в Москву, да немного перепутал, промахнулся, – наконец-то, кажется, разговорился незнакомец. – Еще многие ошибаются. Дело новое. Вот и добираемся, кто как сумеет.

«Точно, иностранец!» – решил Одинцов.

– А что, застряли на наших дорогах? Сейчас на проселочные лучше не соваться, разве что на тракторе или танке. Для «фольксвагена» или там «ситроена» они малость тяжеловаты. Похуже ралли «Париж – Дакар».

Одинцов со вкусом произнес заграничные названия и улыбнулся, довольный собой.

– Я без машины.

Одинцов изумленно посмотрел в зеркальце.

«Вот чудак, неужто пешком ходил? Впрочем, иностранцы – народ своеобразный...»

– Наверное, в музеи?

– И в музеи тоже, – уклонился попутчик от прямого ответа.

Одинцоов сбавил скорость на повороте и пристроился за колонной мокрых «КрАЗов», тащивших, подобно верблюдам, горбы песка в своих вместительных кузовах. Дачные домики сменились заводскими корпусами и просторными дворами автоколонн.

– Извините, а откуда вы к нам?

Незнакомец зашуршал плащом.

– Джаньяхара.

«Джаньяхара, Джаньяхара... В Африке, что ли? Или где-нибудь возле Индонезии? Островное какое-нибудь государство. Спросить бы, да неудобно. Будет потом по мне, темному, обо всех судить. – Одинцов покосился в зеркальце. – Ладно, вернусь, у сына спрошу. Кстати, билеты... – Одинцов посмотрел на часы. – Как раз успею», – решил он и негромко замурлыкал песню о великолепной пятерке и вратаре.

Телевизор совсем не то, даже цветной. Настоящий болельщик должен быть там, в реве трибун, всем телом, невольным напряжением мускулов участвовать в том захватывающем, берущем за душу действе, что зовется Хоккеем. Здоровенные ловкие черти в ярких свитерах носятся по площадке в пылу сражения, а под перекрытиями мечется эхо – это чиркают по льду коньки, это шайба врезается в бортик, это стучат клюшки, это кричат тренеры... Настоящий болельщик должен быть частицей того тысячеголосого, неистового, что требует: «Шай-бу! Шай-бу!» – и удовлетворенно гремит: «Мо-лод-цы!» – или же оглушительно свистит, да так, что кажется – тяжелая крыша, дрогнув, вот-вот взлетит и затеряется в небесах. Хоккей – это...

– Спасибо, я здесь выйду.

Одинцов очнулся от хоккейных грез. Его «Москвич» уже бежал в разноцветной реке машин по пригородному проспекту.

– Не за что.

Он подрулил к тротуару. Незнакомец вышел и остановился, одергивая плащ. Одинцов помахал ему рукой и, приоткрыв дверцу, крикнул сквозь уличный шум:

– Вернетесь к себе – привет от нас вашему народу!

Незнакомец обернулся, кивнул. Голос его раздался совсем близко, словно он по-прежнему сидел в машине.

– Обязательно передам привет от землян.

Он заспешил к метро, опустив голову, а Одинцов обнаружил на заднем сиденье маленькую безделушку, выпавшую из кармана незнакомца. Или оставленную с умыслом.

Одинцов привез ее домой, и показывал во время своих хождений и разговоров, и описывал в письмах, а потом ее забрал пришедший в гости к внуку соседский пацан, когда Одинцов уже вернулся к своим аквариумным рыбкам, и никто так и не узнал, что это был портативный инопланетный аналог нашего пока еще не созданного Рога Изобилия.

Впрочем, в отношении того, что никто не знал, сказано не совсем точно, потому что Эдгар все-таки узнал. Но безделушка уже надежно потерялась.

*

Для того, чтобы отыскать вход во двор «Детского мира», Эдгару пришлось отшагать квартал прямо, а потом квартал направо. Он прошел под длинной аркой и очутился во дворе.

С тыльной стороны «Детский мир» выглядел не так привлекательно, как с фасада: взору являлись стены с отвалившейся местами штукатуркой, пыльные окна служебных помещений, серые ворота склада, запертые висячим замком внушительных размеров. Являлись взору также два чахлых ясеня и уголок для курения, состоящий из столбиков от скамейки и вмурованной в асфальт железной бочки тревожного красного цвета. У чахлых кустов стояли переполненные мусорные баки, валялись растерзанные коробки из-под импортной обуви, обрывки оберточной бумаги с надписями «Благодарим за покупку» и разбитые флаконы из парфюмерного отдела. Еще во дворе находился деревянный стол для игры в домино и неподалеку от мусорных баков – летающая тарелка.

Белая с синим ободком тарелка размером с автомобиль «Запорожец», очень похожая на перевернутые тарелки предприятий общественного питания, лежала на асфальте и не подавала никаких признаков жизни, а также ничем не обнаруживая свое инопланетное происхождение.

Эдгар подошел к ней, дотронулся до гладкой поверхности и убедился, что летающий объект сделан из материала, аналогичного или очень похожего на материал, из которого делают посуду на наших земных предприятиях. В дальнем от Эдгара секторе верхней части тарелки синей краской была начертана стилизованная елочка, стояла большая буква «Б», далее следовал загадочный символ «2-с», наискосок располагался равносторонний треугольник с вписанной в него цифрой «3», а напротив – цифра «5».

Проанализировав эту информацию, Эдгар предположил следующее:

елочка является символом планеты и свидетельствует о том, что тарелка прибыла с планеты, покрытой хвойными лесами;

большая буква «Б» означает или первую букву названия планеты или само название;

символ «2-с» недвусмысленно указывает на то, что планетная система пришельца имеет два солнца, а значит, скорее всего, визит нанесен от 61-й звезды Лебедя, в определенный период внушавшей человечеству определенные подозрения (или надежды);

равносторонний треугольник с вписанной в него цифрой «3» нес информацию о том, что система состоит из трех обитаемых планет («3»), существа с которых и вытворяли всякие чудеса в Бермудском треугольнике (знак «треугольник»), а цифра «5» (или «отлично») бодро сообщала о том, что в системе 61-й Лебедя все в полном порядке.

Поразмыслив еще немного, Эдгар пришел к выводу, что пришельцы в целях камуфляжа могли просто скопировать условные обозначения продукции земного фаянсового предприятия. Например, «2-с», возможно, указывало на качество, то есть сорт, присваиваемый товарной продукции.

Эдгар присел и попытался заглянуть под тарелку, надеясь обнаружить двигатели, но тарелка очень плотно лежала на асфальте. Он обошел ее в поисках входа, но вход визуально не наблюдался. Тарелка казалась выброшенной на помойку бракованной игрушкой, не нашедшей спроса в магазине «Детский мир».

Ходим мы по земле, а тарелки летают – вот ведь странная штука какая...

Эдгар задумчиво посвистел, потом постучал в гладкий бок тарелки и в ней сразу открылся вход. Часть тарелочного бока подалась назад и отъехала в сторону – и Эдгар заглянул внутрь. Внутри находились два кресла, руль, педали, похожие на автомобильные, приборная панель со спидометром, индикатором расхода горючего, большой красной кнопкой запуска и тумблером для переключения скоростей. Изнутри тарелка была совершенно прозрачной. Над креслами болтались широкие ремни безопасности. В одном кресле лежала газета «Советский спорт», в другом – листок, вырванный из ученической тетради. На листке небрежным почерком было написано: «Когда же ты раздобудешь Необходимые Вещи?» Подпись, равно как и обращение, отсутствовала.

Это было уже второе напоминание о Необходимых Вещах. Видимо, наступала пора что-то предпринимать для их обнаружения, но Эдгар никак не мог вспомнить, где ему приходилось сталкиваться хотя бы с намеком на них.