— Так светишься, что даже не видно, какие у тебя глаза.

Он не ответила. Дурман заволакивал мысли, а по телу пробежали крошечные мурашки. Она невольно дотронулась до его пальцев и отпрянула. Они были такими… Сильными, нежными…

На щеках Ореста заиграли ямочки, отчего он казался невероятно красивым. Притягательным. Порочным. Хотелось бежать, куда глаза глядят, но они упрямо отказывались глядеть в другую сторону.

— Дурман виноват, — пронеслось в голове. Нужно уходить. Бежать. Скрыться, пока не поздно. Однако тело не слушалось. Так хорошо было здесь, у костра…

Княжич провёл пальцем по её щеке и наклонился. Быстро нашёл её губы и поцеловал. Глаза его были закрыты. Дивница беспомощно опустила руки, которые он точас же подхватил и положил себе на плечи. Они раскачивались, будто в медленном танце, потом опустились на траву.

— Пошли все прочь, — хрипло велел Орест, и поляна опустела.

Остались только они вдвоём, охваченные дурманом и страстью, разгоравшейся не хуже синего пламени…

Она стала такая мягая, податливая…как никогда…

А он будто чувствовал каждую клеточку её вдруг ожившего тела, даже не открывая глаза…

Когда Орест проснулся, солнце уже золотило ивовые верхушки. Лесные птахи щебетали на все лады, благоразумно прячась в ветвях деревьев. Он поднялся и отряхнул кафтан, мокрый от выпавшей росы.

Дивницы рядом не было. Может, она ему почудилась? Хотя трава вокруг была примята, и явно не одним его телом. Похоже, она ушла совсем недавно. Орест усмехнулся, вспоминая любовные утехи, смутные, как ночное видение. По телу пробежала дрожь, и он понял, что не насытился.

— Где ж ты, сияющая девица? — спросил он пустоту, — али днём тебя не видно?

Поляна была пуста. Всех вчерашних гостей и след простыл. Даже Меланью не было видно. Должно быть, дремлет в своей норе, разморенная дурманом…

Орест обошёл весь лес, но так и не нашёл дивницу. Других тоже не было. Как сквозь землю провалились.

Может, оно и к лучшему, думал Орест. А то не ровен час начнёт тянуть с него силу, как его распрекрасная жёнушка. Ещё и подружек приведёт. Нет, пожалуй, хватит с него дивниц, какими бы жаркими не были их объятия.

Хотя, если ещё раз повстречает, то, пожалуй, с охотой нырнёт в этот омут…

Он повернулся и сложил губы, чтобы свистнуть ядокрыла, да так и замер.

Поляна, открывшаяся перед ним, явно не была частью леса, созданного матушкой-природой. Клапоть земли, небольшой, в несколько саженей, был очищен от травы и вытоптан почти до глади. На нём стояли каменные плиты, грубо обтёсанные по углам. На каждой из плит вырезаны символы.

Орест подошёл поближе и провёл по ним пальцам. Почти все символы были ему незнакомы, кроме тех, что на последней плите.

«Кош» было вырезано на камне.

Орест насчитал шесть плит. Некоторые из них явно стояли долго и уже успели покрыться мхом. А вот последняя казалась совсем новой, будто поставили вчера. Он невольно вспомнил слова русалки:

«Видишь мою ладонь? Раньше пальцев хватало, чтобы пересчитать всех мужей. С тобой ладони не хватит…»

— Вот тварь! — в ярости воскликнул Орест, — уж и хоронить меня вздумала. Но нет, разлюбезная. Кош тебе вряд ли придётся по зубам.

Сурья посмотрел на вновь прибывшего. Княжич лихо съехал со спины ядокрыла и встал перед толпой молодых владык, уверенно положив ладонь на рукоятку меча. Он улыбался даже чересчур широко, сверкая ослепительно белыми клыками. Солнце выглянуло из-за хмурых туч, и в одно мгновение щёки его расплылись в золотистом румянце, а холодные глаза засверкали васильковой синевой.

— Белый владыка, — довольно воскликнул Кассиль, — давно их не было. Те ещё гордецы. А этот ещё и пыжится, как петух. Будет весело.

Сурья смотрел на владыку во все глаза, чувствуя, как сердце катится куда-то вниз, подпрыгивая на ухабах. От волнения он не мог дышать.

— Только не это, — прошептал он, чувствуя, как лоб покрывается испариной.

Безумный день. Безумнее и быть не может…

— Тимьян Зюз, — представился белый владыка.

Княжичи молчали, глядя на него исподлобья. Тимьян слегка опешил. Взгляд его белёсых глаз уже не был столь самоуверен. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, и ждал. Однако никто так и не заговорил с ним.

Сурья тоже молчал, стараясь не глядеть в его сторону. Кассиль противно улыбался, за что Сурья готов был его убить.

— Готовьтесь к бою!

Зверолюд поклонился княжичам, приглашая их на боевые учения. Молодые владыки зашумели и выстроились в ровные ряды. На Тимьяна по-прежнему не обращали внимания.

— Станешь в паре со мной, — прошептал Сурья ему на ухо. Белый владыка на мгновение замер, однако последовал за ним.

Кшиш Велес хмуро поприветствовал нового ученика и велел княжичам приступать к бою. Сурья встал напротив Тимьяна и обнажил меч.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Я умею драться, — ответил Тимьян, но Сурья лишь хмыкнул.

— Смотри, как бы не плакать не пришлось.

Он кружил вокруг белого владыки, делая вид, будто сражается всерьёз, однако при этом старался не задеть противника. Тимьян быстро просёк его уловки и обиженно опустил меч.

— Я хочу другую пару.

— Ага, как же.

— Давай со мной, — неожиданно вмешался Кассиль Яр, залихватски размахивая мечом.

— Не тронь, — неожиданно громко рявкнул Сурья.

Княжичи удивлённо обернулись. Сурья смутился, не зная, что сказать. Глаза его засверкали от злости.

— Не надо разбивать пару.

— А что — я согласен! — улыбнулся Тимьян и добавил шёпотом — у меня кое с кем счёты.

Владыки — белый и красный — сошлись в поединке. Сурья молча наблюдал за ними, вздрагивая каждый раз, когда Тимьян уворачивался от выпада Яра. Княжичи неистово махали мечами, так что искры летели, и, похоже, забавлялись сражением. А вот Сурья всё больше хмурился.

Он прятался между камней, наблюдая, как молодые княжичи смеются и дурачатся, толкая друг друга. Белый владыка, казалось, уже стал своим. Однако Кассиль Яр уж слишком широко улыбался — видно было, что задумал пакость. Сурья выждал, пока они разошлись в разные стороны, и схватил Тимьяна за рукав.

— Идём, — велел он, увлекая следом за собой в пещеру.

— Ну что? — недовольно спросил княжич.

— Хотел бы я знать, что за мысли в твоей дурной голове!

— Ты полегче, Кош.

— А то что?

— Не то отделаю, как следует, — самодовольно заявил владыка.

— Лучше подумай, как отделает нас обоих отец, когда узнает. А ведь он точно узнает, как пить дать.

Белый владыка сделал шаг в сторону. На лице его было написано изумление. Белёсые глаза на мгновение сверкнули синевой.

— Но как ты?

— Как и всегда, Рейна. Я просто вижу тебя такой, какая ты есть. И всё не могу в толк взять, что ты задумала?

— Странно, — задумчиво сказала сестра, — образ должен держаться долго. Это сильное колдовство. А другие, как думаешь, видят?

— Не похоже, — пожал плечами Сурья.

— Это хорошо.

— А по мне так это безумие. Немедленно отправляйся домой, пока кто-нибудь не просёк. Иначе позора не оберёшься.

— Ну уж нет, — заупрямилась Рейна, — не хочу домой. После того, как на свадьбе я разгуливала химерой, отец злится, а мама настаивает, чтобы он выдал меня замуж.

— Но ты девушка. Так и должно быть.

— Нет! Я не хочу покидать отца. Не хочу оставлять Горы. Он один не справится с ними.

— Справлялся как-то и без тебя.

— Но он не молодеет. Да к тому же единственный князь. Как только не станет дедов… Орест больше ему не помощник.

— Есть я, — заметил Сурья.

Рейна не ответила. Она не хотела его обижать, однако её молчание задело Сурью ещё больше. Никто не считал его владыкой…

— Ты не можешь быть мужчиной, Рейна.

— Я и не пытаюсь. Я хочу стать воином, достойным своего отца. Дома мать не даст мне развернуться, станет лепить из меня невесту. А здесь научат быть владыкой. И ведь получается, правда ведь? Я выстояла против красномордого наглеца!