Коридорами гуляло всё более гулкое эхо, а из дальних палат не доносилось ни вздоха.

Наконец настал день, и больной, растревоженный чувством, что вот-вот поднимется, облачится в свои одежды и без всякого врачебного совета отправится домой, сел в постели и воззвал в высокие коридоры: «Эй! Есть кто живой?»

Долгое молчание замерших в тишине палат. Он снова крикнул: «Есть тут кто? Эй!» Холлы отозвались лишь эхом, и просторные переходы по всему зданию были безмолвны.

Тихо-тихо больной стал одеваться: пора уходить.

Наконец в три часа пополудни прекрасный пёс в кроваво-красной бандане неспешно прошёл по тихому коридору и встал при дверях.

— Заходи, — сказал больной.

Пёс приблизился к изголовью кровати.

— Садись, — сказал больной.

Усевшись, пёс глядел на него нежным взглядом огромных сияющих глаз, слегка улыбаясь.

Наконец больной промолвил:

— Как тебя зовут?

Пёс изучал его долгим сияющим взглядом.

Уста его чуть шевельнулись, испустив шёпот:

— Иисус, — сказал пёс. — Так меня зовут. Иисус. А тебя?

2010


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: