Она вздохнула при этом воспоминании. Каким блаженством были эти приезды! Говорившая по-английски служанка, которая помогала присматривать за детьми, освобождала уйму времени для отдыха, и эти недели казались Кэролайн ежегодным медовым месяцем, которого она была лишена когда-то.

В их сексуальной жизни все складывалось хорошо. Тадео, возможно, сказал бы «прекрасно». Но он не был матерью, сидящей дома с двумя детьми, еще не достигшими пятилетнего возраста.

Было немало ночей, когда Кэролайн просто не могла думать о сексе. Но она никогда не отказывала мужу, если только не была больна. Конечно, это означало, что ей приходилось время от времени имитировать оргазм. Но она шла на это. Ради него.

Однако во время их «аргентинских каникул» ничего подобного не требовалось. Свободную от ежеминутных забот о детях Кэролайн гораздо легче было привести в возбужденное состояние. Что же касается Тадео, он становился просто ненасытным и хотел ее не только ночью, но и днем тоже.

Четыре года назад, когда он впервые предложил ей вздремнуть после ланча, пока Хуан, тогда еще единственный их ребенок, спит, она подумала, что Тадео сошел с ума. Представить себе мужа дремлющим днем было невозможно.

Этот мужчина был просто динамо-машиной, почти не нуждавшейся в сне.

Но он настаивал, пока до Кэролайн наконец не дошло – благодаря многозначительно сверкнувшим глазам отца Тадео. Она мучительно покраснела, когда муж буквально потащил ее в спальню, за чем последовали два часа страстных занятий любовью.

Поначалу Кэролайн была ошеломлена. На протяжении ее беременности он был ласков и осторожен и ни разу не пожаловался за все шесть недель после рождения Хуана, в течение которых врач запретил ей заниматься сексом вообще. Даже когда Тадео получил так сказать «зеленый свет», он по-прежнему оставался очень нежным, за что Кэролайн была ему признательна. Он, казалось, понимал, как жена уставала в первые шесть месяцев жизни Хуана. Слишком уставала, для того чтобы устраивать любовные марафоны.

Однако в тот день он был если и не груб, то невероятно требователен. Хотя Кэролайн и шокировало то, что все происходит при ярком свете дня, да к тому же в доме его родителей, – это было захватывающим опытом, и на следующий день ее не пришлось затаскивать наверх силой. Как и во все последующие.

Антония родилась восемь с половиной месяцев спустя после их возвращения в Лондон.

Но нынешний визит во всех смыслах отличался от предыдущих. На Мар-Чикиту чуть раньше положенного срока их привели не очередные каникулы, а похороны. Единственный брат Тадео, Карлос, погиб в автомобильной катастрофе, когда его спортивная машина потеряла управление на одном из крутых поворотов дороги, спускающейся к озеру.

К счастью, жены Карлоса, Риты, с ним в машине не было, хотя она, вероятно, не считала себя счастливой. Бедная женщина во время похорон находилась в полубессознательном состоянии от горя. Поскольку родители Риты умерли, мать и отец Тадео, чтобы утешить вдову, оставили ее у себя на вилле, и каждый, несмотря на собственное горе, делал все от него зависящее, чтобы смягчить ее страдания.

Но было трудно подыскать слова утешения для нее. Как жаль, что этот брак не дал детей, думала Кэролайн. Дети придали бы осмысленность существованию Риты.

Кэролайн как-то попыталась заговорить с ней, но женщина только разрыдалась и убежала в свою комнату, где провела остаток дня. Кэролайн чувствовала себя ужасно и поделилась своей обеспокоенностью с матерью Тадео. Делия похлопала ее по руке и, печально улыбнувшись, сказала, чтобы она не беспокоилась, поскольку ее вины в этом нет. Рита есть Рита.

Кэролайн сразу поняла, что та имеет в виду. С ее точки зрения, Рита была слабой женщиной. Очень красивой, черноглазой и пышнотелой, но редко раскрывающей рот и совершенно лишенной индивидуальности.

Нельзя сказать, чтобы Кэролайн часто встречалась с этой парой за время их четырехлетнего знакомства. Лишь несколько раз на семейных обедах – иногда здесь, на вилле, иногда в кордовской квартире Карлоса.

В таких случаях Рита молча сидела рядом с мужем, то и дело бросая на него нервные взгляды, – словно ожидая указаний сказать или сделать что-либо. Кэролайн никак не могла понять: то ли она обожает этого мужчину, то ли боится его.

Карлос был на два года старше Тадео и обладал красивой внешностью, однако Кэролайн терпеть его не могла. Деверь вызывал в ней дрожь отвращения. Однажды во время вечеринки в его квартире она отправилась в туалетную комнату. Кэролайн мыла руки, когда неожиданно вошел Карлос и сделал ей в высшей степени гнусное предложение. Она была так потрясена, что, не зная, как поступить, просто выскочила из комнаты и поспешила вернуться в столовую.

Кэролайн, чувствуя, что между братьями существует неприязнь, не рассказала мужу о случившемся. Внешне они были вежливы друг с другом, но не более того. У Кэролайн сложилось впечатление, что и жену брата Тадео недолюбливает. И это впечатление еще больше усилилось при виде того, как спокойно он воспринял внезапное решение Риты вернуться в Кордову неделю назад. Чтобы побыть наедине с собой, сказала вдова. Все возражали, боясь, что ни к чему хорошему это не приведет; все – кроме Тадео.

Честно говоря, Кэролайн совсем не жалела об отъезде Риты. Да и всех остальных членов семьи ее присутствие почему-то тяготило.

Жена считала Тадео счастливчиком, потому что большую часть времени он проводил вне дома. В течение рабочей недели муж ездил в кордовский офис издательства и обратно, разбирался с делами брата и искал человека, который взял бы их на себя. Кэролайн боялась, что отец предложит младшему сыну занять место Карлоса – Бернардо из-за болезни сердца в прошлом году ушел на покой, – но этого, слава Богу, не случилось.

Она была благодарна судьбе за это, однако ее начинало беспокоить, что Тадео так много времени проводит вдали от нее и от детей. В последнюю неделю ситуация ухудшилась – муж с каждым вечером все позже и позже возвращался домой. После быстрого ужина и душа он буквально валился на кровать, слишком усталый, для того чтобы заниматься любовью. Вот уже три недели, с самых похорон Карлоса, он не прикоснулся к ней даже пальцем, что было довольно странно для такого темпераментного мужчины, как Тадео.

Кэролайн уже стала скучать по тому чувству тепла и близости, которое дарили ей ласки мужа даже в тех случаях, когда приходилось притворяться. Любая женщина хочет быть желанной.

Вздохнув, Кэролайн спустила ноги с кровати и встала. Отбросив назад длинные светлые волосы, она взяла роман, лежащий на постели, и по пушистому персидскому ковру направилась к раздвижным дверям, которые вели на балкон. Оказавшись на свежем воздухе, она устроилась в удобном шезлонге и открыла книгу на той странице, где остановилась накануне вечером.

Несколько минут Кэролайн смотрела в книгу, не видя ни слова, затем закрыла ее и постаралась просто расслабиться, любуясь открывающимся с балкона видом.

Впервые попав сюда, она с открытым ртом и с широко распахнутыми глазами смотрела на величественные горы, виднеющиеся вдали, на кристально чистую воду озера, на великолепные виллы, расположившиеся на склонах поросших буйной зеленью холмов, на роскошные яхты, скользящие по воде. Словом, на всю открыточную прелесть этого места.

Ее глаза округлились еще больше, когда Тадео затормозил перед одним из домов. Вилла Касаресов была не такой огромной, как некоторые, но больше многих, свидетельствуя о длительном и устойчивом процветании семьи. Дом был построен в начале прошлого века и с тех пор несколько раз расширялся и обновлялся. Расположенный в нескольких уровнях, он имел акры мраморных полов, множество спален, несколько залов для торжественных приемов, обширные террасы, бассейн, согреваемый солнечными лучами, и идеально ухоженную лужайку, спускающуюся к частному доку, где стояли три судна – моторный катер, круизная и гоночная яхты. Стены внутри дома покрывали фрески, повсюду красовался бесценный антиквариат.