― … на фотографиях, сделанных сегодня, можно увидеть двух влюбленных, купающихся голышом вместе в уединенном водопаде. Четко видно, что это Уилл Сандерс и его возлюбленная по сценарию Катерина Барретт. Видимо, их объединяет гораздо большее, чем просто химия на экране. Вскоре после обнаженных развлечений, Уилл был замечен выбирающимся из воды, чтобы галантно принести полотенце своей главной героине. Он, несомненно, не пренебрегает спортом, судя по виду такого точеного живота, не так ли, Нэнси?

― Определенно так, Роб.

― Я ― Нэнси О'Делл.

― И я ― Роб Марчиано.

Уилл выключает телевизор. Я сижу, ошеломленная репортажем. Фотографии ясно показывают нас в воде и, что еще хуже, Уилла вне воды.

― Дерьмо, ― громко кричит Уилл и бьет кулаком по кровати.

Я вздрагиваю от этого выпада и кладу руку ему на плечо. Внезапно звонит телефон Уилла. Он берет трубку.

― Что...

― Ой, извините, Уилдон. Да, я только что видел... Что вы хотите, чтобы мы сделали? ― Уилл включает телефон на громкую связь, чтобы я могла слышать.

― Мы ничего не можем поделать! На фотографиях ясно видно, что вы вместе, вы целуетесь, и Бог знает, что еще делаете в пруду. Как вы оба могли быть настолько чертовски глупы? ― кричит Уилдон.

Я кусаю нижнюю губу. Он зол, очень зол.

― Мы оба сожалеем, Уилдон. Этого не должно было случиться.

― Конечно, это не должно было случиться, ― кричит он. ― Вас ни за что не должны были видеть вместе вне съемочной площадки. Люди и так уже что-то подозревали от того, что вы совместно проводите время в доме ваших друзей. Это может разрушить все, Уилл!

Я смотрю на Уилла, его лицо становится хмурым. И решаю высказаться.

― Уилдон, мы знаем, что ошиблись. Никто это не отрицает, но также нет никакого смысла зацикливаться на этом. Что сделано, то сделано... как нам теперь быть?

― О, привет, Кэт, я не знал, что ты слушаешь. Извини за крики и ругань. Думаю, есть только один вариант, потому что, все отрицая сейчас, мы будем выглядеть полными дураками, ― говорит Уилдон уже более спокойно.

― Ну что, тогда мы объявляем о наших отношениях? ― спрашиваю я.

Уилл смотрит на меня; я вижу, что он затаил дыхание в ожидании ответа. Длинная пауза перед тем, как Уилдон начинает говорить.

― Думаю, да, ― отвечает он побежденным голосом. ― Вам нужно обговорить это с Пэтти, но, как я понимаю, теперь уже выбор не слишком велик?

― Спасибо, Уилдон. Мы знаем, что вы не хотели, чтобы наши отношения стали достоянием общественности, и нам очень жаль, что все всплыло таким образом, но мы обещаем, что это не повлияет на наши рабочие отношения, ― заявляет Уилл, и я быстро соглашаюсь.

― Конечно, нет. Мы всегда будем прежде всего профессионалами на съемочной площадке и не позволим нашим отношениям встать на пути кино, ― говорю я, надеясь, что это успокоит Уилдона.

― Думаю, время все прояснит. Я до сих пор не в восторге от этого, ребята, ― ругается Уилдон.

― Мы знаем. Еще раз извините нас, ― говорю я.

Я слышу его вздох.

― Ну, только не расставайтесь сейчас, пока не завершится четвертый фильм, ладно? Не стоит афишировать эти отношения, вдруг это всего лишь мимолетное влечение.

― Все ясно. Но это не мимолетное влечение, это настоящее чувство. Я люблю ее, Уилдон, я по-настоящему люблю эту девушку.

― И я тоже люблю Уилла, ― кричу я взволнованно.

Я слышу легкий смешок Уилдона, а затем он снова вздыхает.

― Ладно, хорошо подготовьте Пэтти, чтобы сегодня сделать объявление, ― требует он.

― Еще раз спасибо, Уилдон. Вы не знаете, как много значит это для нас обоих, ― говорю я откровенно, в то время как Уилл обнимает меня за плечи.

― Да, да. Только не облажайтесь на этот раз, ― командует он, а затем кладет трубку.

― Наконец-то! Я так рада.

Он улыбается и хихикает, а потом мы слышим еще несколько хлопков автомобильных дверей.

― Я тоже, ― говорит он, а затем целует меня в голову. Он подходит к окну, чуть-чуть отдергивает штору и смотрит вниз. Там собралась довольно большая толпа людей.

― Сколько их? ― спрашиваю я. Уилл качает головой.

― Несколько. И думаю, что там также есть несколько фанатов, ― говорит он, стараясь, чтобы его голос звучал безразлично. Я выдыхаю и жестом приглашаю его к себе. Он возвращается и забирается обратно в кровать. Я прижимаюсь к любимому, и мы продолжаем смотреть телевизор.

Снова звонит телефон Уилла. На этот раз ― Пэтти. Он отвечает, но я не обращаю внимания на их разговор. Я прижимаюсь к груди Уилла и думаю о том, что теперь мы сможем прикасаться и целовать друг друга на публике. Мы даже сможем приезжать на мероприятия в одной машине.

Уилл кладет трубку и целует меня в лоб.

― Что сказала Пэтти? ― спрашиваю я, пальцами рисуя круги по его обнаженной груди.

― Она собирается сделать заявление о том, что мы совсем недавно начали встречаться, а сюда приехали, чтобы выяснить, действительно ли хотим быть вместе. И что в данный момент мы с удовольствием проводим время наедине, ― говорит он, как ни в чем не бывало.

― Потрясающе.

― Теперь все будет намного проще. Нам не придется прятаться.

Мы обсуждаем, как будем утром справляться с толпой. Скорее всего, большинство уйдут домой в течение ночи, поэтому тех, с кем придется иметь дело, когда мы будем уезжать, останется не так много. И с этой мыслью мы, обнявшись, засыпаем.

Всю ночь я просыпаюсь от стука автомобильных дверей и звуков движущихся машин, но непонятно, прибывают они или уезжают, потому что я все еще в полусонном состоянии. Уилл тоже то и дело просыпается, но так же быстро засыпает вновь.

Будильник на сотовом Уилла будит нас в девять. Я немного приподнимаю голову и вижу, как Уилл отключает сигнал, потягивается и зевает.

― Кажется, это одна из худших ночей, которые у меня были за последнее время.

― Ммм, ― бормочу я, когда он наклоняется и нежно целует меня. У меня такое смутное подозрение, что простуда опять возвращается, мой голос слегка охрип, и сильно болит голова.

― Как ты себя чувствуешь? ― спрашивает Уилл, заметив, что сегодня утром я совсем без энтузиазма.

― Как будто меня сбил автобус.

― О, черт, твоя болезнь вернулась? ― он кладет ладонь мне на лоб, проверяя температуру. У меня болит все тело.

― Да, наверно.

― Мне так жаль. Не надо было заставлять тебя вчера купаться в холодной воде, ― говорит он с опечаленным видом.

― Дорогой, это не твоя вина. Я буду в порядке. Мне нужно немного еды и крепкий кофе.

― Кофе, бекон и яйца сейчас будут. Оставайся здесь, я все принесу.

― Успокойся. Я приду и помогу.

― Нет, ты не придешь! Я собираюсь побаловать мою девочку. А теперь ложись на спину и жди. Я принесу тебе завтрак, когда он будет готов. И никаких возражений.

Он выходит из спальни и спускается вниз. На самом деле я даже рада, что могу провести больше времени в постели. Я снова ложусь, и, как только моя голова касается подушки, отрубаюсь.

Я просыпаюсь от звука шагов на лестнице, медленно открываю глаза и вижу Уилла, который входит с подносом еды. Соорудив груду подушек позади себя, я устраиваюсь поудобнее.

― Вот, держи, для тебя я сделал кофе немного покрепче, ― говорит он и ставит поднос мне на колени, а затем целует меня в голову.

― Спасибо. Но знаешь, вовсе не обязательно было делать это.

― Знаю, но я хотел.

Он выходит из комнаты и приносит себе поднос с едой.

Мы вместе завтракаем в постели, а потом решаем, как нам лучше расхлебывать кашу, которую заварили. Мы одеваемся и упаковываем вещи, решив не выглядывать на улицу, чтобы посмотреть, как много людей ждут нас, но, думаем, все же некоторые остались, потому что слышна их болтовня. Еще раз оглядев комнату и убедившись, что она чистая и именно в том состоянии, в каком была до нашего приезда, мы, наконец, готовы отправиться в машину. Уилл подходит ко мне и нежно целует в голову.