Марк флегматично возвел глаза к потолку.

— Так, значит еще три организованных взлома и похищения чужого имущества. Что ж, если мы будем взламывать по два дома в день… Как думаешь, мы сможет взламывать еще по одному в выходные дни? Это увеличило бы нашу эффективность.

— Нет, пробираться к ним всем — слишком рискованно, да и они разберутся, — я сделала вид, что сарказм мне не страшен, — Нужен один ход. Быстрый и решительный.

— Можно взять кого-нибудь из них в заложники и пытать. Просто если наша карьера взломщиков так стремительно растет, не грех и расширить арсенал… Ну простите, Таис, это просто ирония. Вы знаете, как я не люблю ввязываться в подобного рода истории. И, тем не менее, регулярно в них ввязываюсь благодаря вам.

— Это звучит как благодарность.

— Ладно, — Марк махнул рукой, шутки кончились, — И куда вы предлагаете вломиться в этот раз? Все-таки к Макелле, я угадал?

— Не совсем, — ответила я уклончиво, — Макелла хитер. Кроме того, я не думаю, что он по-настоящему тут замешан. Вместо того чтобы замять дело, а это он несомненно мог бы организовать, он отправился к нам. Я думаю, его как главу филиала, беспокоят смерти его подчиненных.

— Тогда почему не обратился к профессионалам? В Трапезунде десятка три обществ по ремонту зачарованных вещей и, смею предположить, каждое из них заткнет нас за пояс. Это не критика, я просто объективно смотрю на вещи.

— Потому, почему к нам обычно и обращаются… Мы в тени. Про нас мало кто знает, мы не используем расписки и договора, мы как мыши в подполе. Именно поэтому, если вы не заметили, господа, «Общество по Скорейшему Ремонту и Наладке» пользуется таким успехом у скупщиков краденного, воров, контрабандистов и прочего люда. Мы делаем свою работу тихо и не всегда законно. Макелла не хотел устраивать открытую проверку, нанимать детективов и вообще афишировать свои действия. Ему нужна правда о том, что происходит в его хозяйстве. Если бы он был уверен в вине серва, будьте уверены, он утопил бы его в Средиземном море еще давно. Он подозревает, что дело здесь не такое простое. И не знает, кому из своего окружения он может доверять.

— Интриги папского двора, — вздохнул Марк, — В вас погиб великий живописец, Таис, но беда в том, что вы всегда предпочитаете излишне яркие краски и рисуете жуткие картины.

— Мои теории часто оправдываются.

— Но иногда при этом становятся с ног на голову, да, знаю.

— Кого идем грабить? — просто спросил Кир, — Мне отчего-то кажется, что и не Евгеника.

— Не его. Он осторожен. То есть действительно осторожен. Вы видели, как он сидел? Как смотрел? Он просчитывал все наши вопросы и варианты ответов быстрее, чем любой церебрус.

— Верно, — признал Марк, — Спокойный как слон, но глаза… Внушает уважение, словом. Не люблю таких людей.

— Узнав, что мы им интересуемся, он, конечно, уже предпринял экстренные меры. Сжег или перепрятал бумаги, устранил другие следы. Нет, наш вариант — господин Диадох. Флавий Диадох, секретарь.

— Этот сморчок? Почему он?

— Честно говоря, прежде всего из-за должности. Люди его рода обычно имеют дело с копиями, черновиками, протоколами. У них целые залежи копий интересных документов — все, что происходит в банке, проходит так или иначе мимо них.

— Он тоже не прост.

— Этого я и не утверждаю. Но он несколько трусоват, как мне кажется. Он врядли станет предпринимать какие-либо решительные действия, скорее затаится.

— Какое глубокое знание психотипов, — пробормотал Кир, — Ты его не исповедовала, часом?

— Нет, мне просто нравится строить догадки. Каждый из трех нам интересен, но именно Диадох сочетает весь набор интересных для нас вещей. Он может быть нашей ставкой.

Марк почесал подбородок.

— Безумие.

— Конечно.

— И риск.

— Несомненно.

— И полное отсутствие здравого смысла.

— Да, наверно. Я знала, что против этого вы не устоите.

Марк ухмыльнулся.

— Других вариантов пока мне все равно никто не предлагает. Итак, госпожа взломщица, ждем по обыкновению ночи и?..

— В этот раз исключим сюрпризы! — поспешно сказала я. Слишком живы были в памяти подробности предыдущей «операции», — Сперва проверка. Вы с Киром отправляйтесь к дому Диадоха и проведите рекогносцировку. Двери, замки, окна… Особое внимание — всякой зачарованной гадости. Сигнализация, механические звери, не знаю… Осмотритесь.

Киру, судя по всему, затея пришлась по душе. Ему уже давно не приходилось разминаться, а добровольное затворничество в течении нескольких месяцев явно тяготило и его. К тому же я не случайно предложила ему компанию Марка.

— Можно, — сказал он, поднимаясь, — Марк?

— Ну что ж… Поехали.

— Жду вас, мальчики, — сказала я с улыбкой, глядя как двое великовозрастных балбесов, ухмыляясь друг другу, направились к двери, — И ужин у нас ровно в пять! Поручу Ланселоту что-нибудь особенное…

Спиритоцикл Марка отъехал от особняка почти бесшумно. В комнате Кира оставаться было ни к чему, к тому же жуткий беспорядок, царивший здесь в любое время года и в любой час суток, угнетал. Объедки и книги, книги и объедки. Как он здесь живет… Я вышла и направилась наугад.

Особняк «Общества по Скорейшему Ремонту и Наладке» закладывался еще в начале прошлого века, оттого сохранил присущие тогдашней архитектуре черты, первая из которых — вместимость. Особняк мог бы сойти за средних размеров европейскую крепость и, хотя в нем было лишь два этажа, он выглядел огромным и изнутри и снаружи. В первые дни я пыталась обойти его целиком, заручившись помощью Марка или Буцефала, но спустя несколько попыток вынуждена была отказаться. В большей части особняка никто не делал ремонта и не убирался уже лет пятьдесят, оттого местами он походил на заброшенный храм какой-то сумрачной и непонятной религии. В относительном порядке поддерживались лишь кабинет, столовая, жилые комнаты и, может, еще мастерская Ясона в подвале, но туда я предпочитала без необходимости не спускаться. Там вечно гремело, стучало, пылало и звенело, пахло чем-то жутким и зловещим, а сам Ясон, в своем обычном закопченном фартуке, вечно с головой погруженный в работу, сновал туда-сюда как какой-нибудь подземный ученый гном. Поэтому я удивилась, обнаружив, что ноги, почувствовав на короткое время свободу от контроля головы, принесли меня именно к лестнице, ведущей в подвал.

Из всех обитателей особняка с Ясоном я общалась реже всех, да и неудивительно, учитывая, что на поверхность он выходил неохотно и лишь в случае крайней необходимости — когда заканчивались болты, припой или что-то еще из его богатого инструментария. В остальном же это крохотное подземное царство было полностью автономно и способно протянуть в отрыве от цивилизации года пол. У Ясона была отдельная комнатушка с тахтой, своя собственная зачарованная печь, ледник, даже своя отдельная система очистки воздуха. Марк иногда шутил, что Ясон охотно зарылся бы еще глубже в землю, хотя бы ради того чтоб его не отвлекали.

Ясон не имел ничего против общения, в противоположность Киру, который сам себе создал осаду, законсервировавшись в ветхом каменном убежище, он любил поболтать — когда не был занят. Проблемой было то, что занят он был практически всегда. Когда я приходила ранним утром, за час до начала рабочего дня чтобы успеть сварить кофе и почитать утреннюю корреспонденцию, из подвала уже доносились приглушенные расстоянием удары чем-то тяжелым, от которых в прихожей осыпалась мелким снегом древняя штукатурка. Когда мне доводилось задержаться на рабочем месте и на улицы Трапезунда ложилась мягкая глухая ночь, испещренная медной пылью звезд, из подвала доносился звук зачарованной дрели, тонкий и пронзительный. К звукам мастерской я привыкла через пару месяцев и практически перестала их замечать. Привыкнуть к самому Ясону было труднее — он был не из тех людей, общение с которыми быстро входит в привычку.

Сперва я считала его служащим Христофора, таким же, как Кир и Марк, но со временем убедилась, что его отношения с шефом носят особенный характер, непонятный ни мне, ни прочим старожилам особняка. Христофор практически никогда не отдавал Ясону распоряжений. В тех же ситуациях, когда ремонт зачарованных вещей все же требовал вмешательства техника, к примеру требовалось заменить разболтавшийся сустав у серва или разобрать какую-нибудь зачарованную стиральную машинку, Христофор нарочито вежливо просил Марка спуститься в подвал и, если Ясон не сильно занят, уговорить его выполнить работу. Ясон обычно выполнял просьбы, с ошеломляющей скоростью и безупречным качеством, но мог и забыть про задание на пару дней — просто потому, что его система приоритетов работала по одному ему известным принципам. Наша суета с ремонтом наверху должно быть казалась ему какой-то большой бестолковой игрой, а мы сами — жужжащими назойливыми насекомыми. Даже смотрел он на нас с выражением добродушной усталости, как на больших детей, не имеющих надежды когда-нибудь вступить во взрослую жизнь. С другой стороны, я никогда не видела чтоб Христофор платил Ясону жалование или вообще когда-нибудь спускался в подвал. «Два старика поделили территорию, — сказал однажды Кир, — Хитрый пьяница царствует наверху, а подземный молчун — внизу. Равновесие». Марк со свойственной ему рассудительностью делал свои выводы. «Я полагаю, это что-то вроде партнерства. Вероятно, у Ясона и Христо давнее знакомство, может и сложившиеся не при самых приятных обстоятельствах, поскольку друг с другом без посредников они не говорят уже по крайней мере лет пять. Я в это не лезу, а старики меня в свои дела не посвящают, и слава Богу… У Ясона, по сути, свое дело, он лишь арендует у нас подвал и питается за наш счет». «Дело? — удивилась я тогда, — Но откуда у него клиенты? Ни разу не видела чтобы к Ясону кто-то приходил». «Приходят, — уверил Марк, — Но обычно ночью. Иногда я открываю им дверь. Странные люди, одно слово. Не знаю, что им ремонтирует Ясон, но явно не зачарованные вещи. Впрочем, он в своем праве…»