— Ты уверена, — спрашивал Булл у девочки, — что ты слышала, как кто-то говорил это? Ты абсолютно уверена в том, что тебе самой все это не пришло в голову?

Саммер обиженно поджала губки и вскинула брови.

— Я слышала. Я почти уверена, что слышала…

— А ты уверена в том, что почувствовала острую боль? Может, ты просто неловко повернулась? Одеяло-то жесткое?

— И от этого заснула? — раздраженно воскликнула Саммер. — Я никогда не спала так крепко! Я лежала на катере, который рычал, а я все это время спала, да? Просто так?

Ничто не могло поколебать ее уверенность, даже вопросы, заданные помощниками шерифа прихода святого Джеймса. Однако и никаких новых деталей не прибавилось. На ее руке действительно обнаружилась крохотная ранка, словно от укуса насекомого, но анализ крови не выявил ничего подозрительного. После самого тщательного обследования ее отпустили.

Было не удивительно, что после опроса членов съемочной бригады выяснилось, что никто из них не видел Саммер забирающейся на быстроходный катер. Всякий, кто заметил бы это, непременно согнал бы ее оттуда или привлек бы к этому внимание режиссера. Кое-кто высказал предположение, что Саммер драматизирует ситуацию или даже выдумывает оправдание своему проступку. Помощники шерифа были склонны согласиться с этим. Так или иначе, а никаких признаков грязной игры не было, никаких улик не находилось. Поэтому и расследование вскоре было прекращено.

Душевное состояние Саммер, казалось, не пострадало после той передряги, в которой она оказалась по своей ли воле, по воле ли случая. Для свадебного вечера она оделась в розовое и белое и украсила волосы ярким розовым бантом. Она присутствовала на брачной церемонии в старой церкви на Ривер-роуд, и ее лицо светилось выражением чистого восторга. Саммер с удовольствием съела все угощение, которое поставила перед ней тетушка Тин, и, сидя на своем месте, внимательно приглядывалась ко всему, что делали гости, к их жестам, выражениям, будто впитывала все это своим жадным взглядом юной актрисы.

Все, казалось, на редкость удачно проводили время за едой, питьем, смехом и разговорами. Не было никакой скованности, ничего формального. Свадьба была просто теплым и радостным приемом молодоженов во взрослую жизнь и взрослое общество. Все были этому равно счастливы, как невеста с женихом, так и их семьи, друзья, соседи, знакомые.

Улыбки на лицах новобрачных были и впрямь счастливыми. Особенно это было видно по жениху, чей взгляд, обращенный на свою любимую, светился любовью и гордостью. Он был одет в роскошный белый смокинг, который гармонично сочетался с брачным платьем невесты. В их взглядах проглядывало томительное ожидание, сдерживаемое этикетом. Но их нетерпение прорывалось в тайных поцелуях и прикосновениях рук, исполненных обещания.

В воздухе витали ароматы роскошного угощения и вин. В центре стола стоял огромный белый торт, покрытый сверху сахарной глазурью и увенчанный орхидеями из тягучей пастилы, украшенный по бокам купидонами, колоннами, разноцветными лентами. Пряные запахи исходили из так называемых ритуальных «рисовых мешочков», наполненных птичьим кормом и попурри, которое заменяло в те дни рис. Подружки невесты порхали по всему залу, увлекая за собой друзей жениха. Мать невесты смотрела на все широко раскрытыми изумленными глазами. Она стояла неподвижно, как будто у нее внезапно отнялись ноги и как будто она спрашивала себя: когда она сможет прикоснуться хоть к чему-нибудь из этого богатого красивого угощения, которое сама же и организовала.

Гости переходили от одного буфетного столика к другому, смеясь и болтая друг с другом, отчего в зале постоянно стоял громкий и ровный гул голосов. Кто-то восхищался тем, как красиво была убрана цветами церковь, словами, которые произносил священник, пятью белыми «линкольнами», составившими свадебный поезд от церкви к ресторану. В углу зала стоял человек с видеокамерой и снимал все веселье для потомства.

— Как тебе здесь? Нравится? Хорошо поела? — спросила тетушка Тин, подойдя сбоку к Джулии со стаканом вина в одной руке и поджаренной сосиской на вилке в другой.

— Чудесно! Особенно угощение, — с улыбкой держась за живот, ответила Джулия. — Не могли бы вы сказать мне одну вещь? Что означают каджунские слова «радость жизни»? Вот я смотрю на это веселье и спрашиваю себя: в чем тут секрет?

Пожилая леди тепло улыбнулась, глядя на Джулию внимательным взглядом своих ярких глаз. Сделав широкий жест той рукой, в которой была вилка, она сказала:

— Что ж, дорогая, могу тебе это объяснить. Когда акадийцы были вынуждены покинуть Новую Шотландию, они не успели взять с собой ничего, кроме той одежды, которая была на них. Ни еды, ни мебели, ничего. Они погрузились на корабли в великой спешке, так, что многие семьи разделились навечно. Один корабль пошел к одному месту, другой к другому. И прошло много лет, прежде чем те немногие, что не погибли от голода, холода или скорби, добрались до Луизианы. Путь преодолели только те, в ком была жажда жизни. Из этого долгого путешествия, исполненного великими потерями, они вынесли всего один, но самый главный урок для себя. Они поняли, что жизнь коротка, а смерть вечна. Они поняли, что все, что им обещано, — это та минута, которая была у них в руках. Эту минуту можно прожить в ненависти или в радости. В радости лучше.

Джулия, вновь оглядывая людей, которые были вокруг нее, медленно проговорила:

— Да, в этом что-то есть…

— Уж ты мне можешь поверить! — заверила ее тетушка Тин. — Отведай жареную сосиску — пальчики оближешь!

Вскоре музыкальный квартет, приглашенный на свадьбу, долгое время настраивавшийся и проверявший микрофоны, начал играть. Невеста с женихом спустились на кирпичный пол дворика и закружились в вальсе. Затем невеста танцевала со своим отцом, а жених со своей матерью. Рядом с ними кружились шофер и главная подружка невесты. Им аплодировали сверху, с галереи. Потом на двор высыпала вся молодежь, включая кольценос-ца и деву с цветами, друзей молодоженов, и зазвучала музыка рэгги. Постепенно долгие серо-голубые сумерки сменились непроглядной ночью. Наконец, танцевальный вечер был официально открыт и во двор спустились все гости.

Из числа киношников сюда были приглашены только Джулия с Буллом да Саммер со своей матерью. Причем выбор был не случаен. Это был семейный праздник, со своими ограниченными средствами и соответственно с ограниченным кругом избранных лиц. На приглашении Саммер настояла Донна, которая, видимо, хотела этим загладить свою вину. Бокал с несколькими каплями шампанского девочке дала также Донна. Она сказала, что это не повредит ей и что лучше уж пусть она узнает вкус спиртного при всех, чем наслаждается им втихую и в других количествах. Саммер, которой новая учительница поначалу совсем не понравилась, чувствовала, что ее мнение о ней меняется.

Рей танцевал с Саммер. В продолжение всего вечера Джулия видела его несколько раз. То он приносил свои поздравления молодой чете, то помогал старому другу своей тетушки найти вино по вкусу, то шептался в углу со своими приятелями. Он ни на что не опирался спиной и плечами, даже на спинку стула, и не делал резких движений. Если бы кто-то присмотрелся к нему поближе, то мог заметить, как чуть-чуть горбился его костюм — он ходил с повязкой. Танцуя с Саммер, он ничем не выказывал своего физического состояния, веселился, шутил, кружил ее по всему залу в вальсе каджунов, учил, как нужно отклоняться назад, в то время как он держал ее рукой за спину. Он был очень предупредителен, хотя порой и подшучивал над девочкой. Саммер была полна искреннего восторга и заливисто смеялась. Он был едва ли не идолом в ее глазах. Во всяком случае, героем это уж точно. Джулия, глядя на него, истово желала, чтобы он не менялся, чтобы настоящий его образ никогда не тускнел или, по крайней мере, чтобы этого не замечала Саммер.

Донна, не спускавшая взгляда с веселящегося ребенка, кружилась в танце с женихом, который был ее дальним родственником. Ее лицо выражало удовольствие, и вообще казалось, что она прекрасно проводит время. Никто не нахмурил брови, когда она вышла на очередной танец с Реем, хотя Саммер была огорчена своей потерей. Однако ее обида быстро сменилась счастливой улыбкой, когда к ней подошла невеста, взяла ее за руку и закружилась с ней по галерее.