Красавец Карлос, ночной дежурный «Гранд-отеля Терминюс», был не совсем обыкновенным служащим отеля: он не прожил еще и четверти века, знал несколько языков и когда-то учился на факультете точных наук в Филадельфийском университете. Отель предоставлял Карлосу комнату, отопление, освещение и одежду, и Карлос не тужил. Жизнь его текла по точно установленному графику: после ночного дежурства он поднимался в свою маленькую, очень приличную комнату, ложился и спал глубоким сном положенные шесть часов; днем выходил, чтобы поесть и погулять, и, возвратившись домой, брался за учебу. Все, что он зарабатывал – жалованье и чаевые, – уходило на книги, и он жил, погрузившись в теоретические расчеты и потрясающие гипотезы. С университетских времен его больше всего привлекало небо, вселенная и ее светила, астральные миры, путешествия на Луну… Теперь он уже не мог наблюдать ночное небо: у него не было ни гигантских университетских телескопов, ни времени – ведь он работал ночью.

Однако ночи, проводимые в «Терминюсе», не были ему в тягость. Ему нравилась тишина большого здания с бесконечными коридорами песочного цвета, с сотнями дверей, за которыми спали умиротворенные люди, к тому же у Карлоса был составлявший ему компанию товарищ, коридорный Фернан, обслуживавший один из этажей. Другие коридорные приходили только к шести часам утра, а Фернан в дни своего дежурства приходил после каких-то собраний, в полночь, и охотно оставался с Карлосом до утра. Ведь Фернана по-настоящему звали Фернандо, и, как вообще многие испанцы, он был полуночник, ел и спать ложился когда придется. А в Карлосе не было ничего испанского, кроме имени, хотя он, по-видимому, родился в Испании. По крайней мере так ему говорили, хотя жизнь, казалось, нарочно заметала за ним все следы.

Позванивая связкой запасных ключей, Карлос обходил по очереди все этажи отеля. Коридоры были длинные, и к концу ночи Карлос, шагая с этажа на этаж, проходил по ним многие километры. Он начинал сверху… На пятом – все спокойно… Карлос спустился по лестнице и прошел до конца по коридору четвертого, по всем его ответвлениям, загибам и сложным переплетениям. Потом повернул обратно и уже подходил к широкой лестничной площадке, когда услышал шум остановившегося лифта… Дверь хлопнула, и навстречу Карлосу вышла женщина в белом вечернем платье… Широкая белая юбка покачивалась вокруг талии, тускло поблескивая в свете ночника. Женщина шла медленно, опустив руки, как будто все люди остались далеко позади и незачем больше с ними считаться, как будто она уже начала раздеваться, волоча за собой меха… Казалось, что платье соскользнет с ее плеч вслед за соболями и на ней останется одно только бриллиантовое колье, которое ослепительно сверкало на ее едва прикрытой груди… Карлос прижался к стене, чтобы дать дорогу широкой юбке – всему этому атласу и тюлю. «I beg your pardon»[8] , – пробормотал он. Женщина не повернула головы, только глаза ее, как вращающиеся фары, боком скользнули по Карлосу. «Спокойной ночи», – ответила она. Карлос не отрывал от нее взгляда, пока она не скрылась за поворотом.

Он спустился на третий этаж. Там Фернандо уже расставлял обувь перед дверями.

– Сыграем в белот[9] , Фернандо? – спросил Карлос по привычке.

Фернандо, держа под мышкой башмаки, на подошвах которых были мелом написаны номера, ответил Карлосу, и его испанский акцент звучал настолько карикатурно, будто он говорил так нарочно.

– Сыграем. Хотелось бы знать, где шлялся этот 320-й номер, я потратил четверть часа, чтобы счистить грязь с его мокроступов…

– Ты знаешь женщину, которая только что поднялась на четвертый?

– Да откуда ты свалился? Ты больше года в этом заведении и не знаешь Ольгу Геллер? Она живет здесь с незапамятных времен.

– Я никогда не занимаюсь постояльцами, которые спят спокойно, – ответил Карлос, – а эта дама ни разу не шумела по ночам. По-видимому, никто не покушался на ее бриллианты – настоящие или фальшивые. Когда эти дамы и господа встают, я иду спать. Так кто же эта Ольга?… Я уже забыл, как ее фамилия…

– Ольга Геллер – русская… довольно странная женщина…

Фернандо расставил обувь на своем этаже, и, тихонько разговаривая, они спустились по лестницам и обошли коридоры. Все было спокойно. Дойдя до бельэтажа, Карлос уже знал об Ольге Геллер все, что было известно Фернандо; а Фернандо слышал о ней от Альберто, генерала авиации Альберто, заключенного немцами в концлагерь, героя испанской войны и Сопротивления. Какой человек! Во время войны Ольга прятала у себя Альберто, сброшенного на парашюте во Франции. Мадам Геллер, по-видимому, вела себя героически в годы Сопротивления и после освобождения была награждена орденом Почетного Легиона… Она оказывала немало услуг маки, и, кстати, ей случилось укрыть и английского полковника! Но с тех пор она не совершила ничего такого, чтобы на нее вновь посыпались награды… и это делает ей честь. Но неизвестно, на чьей она стороне… Возможно, она просто ничего не поняла во всей этой истории… или, вернее, вообще в истории… Она уже много лет работает в рекламной конторе и даже стала там директрисой… Она хорошо зарабатывает и спокойно живет в номере 417, том самом, который такой странной формы, что в него не решаются поселять приезжих постояльцев, чтобы их не напугать! Поэтому он и стоит дешевле.

Закончив обход, Карлос и Фернандо спустились на первый этаж, прошли через огромный вестибюль с кожаными креслами и диванами и расположились в закутке, около портье, за доской с ключами. Там уютно мурлыкал газовый камин; весна только началась, и, когда отопление не работало, по ночам в домах бывало холодновато. На столе стоял легкий ужин: колбаса и литр красного вина, которые принес им перед уходом домой Пьер, официант из ресторана. Пьер очень хорошо к ним относился: еда полагалась только Карлосу, Фернандо не имел на нее права, но Пьер знал, когда была очередь Фернандо чистить ботинки, и в эти дни увеличивал порцию, – разрезанная пополам булка, на каждой половинке по куску колбасы – этого вполне хватало на двоих.