— Дэвид!

Ее голос отрезвил меня.

— Извини, задумался. Да, конечно, я буду на вилле.

Она с изумлением посмотрела на меня:

— Это все, Дэвид.

Я оставил ее в саду.

Мне нужно оружие, чтобы убить ее, но я не учел того, что это должен быть предмет из ангара, что-то, что у Беллини могло оказаться под рукой, когда он якобы ударит ее.

Вскоре после одиннадцати часов я увидел Лауру в «альфа-ромео», отправляющемся в сторону Сесто-Календо. Как только автомобиль исчез из виду, я сбежал вниз, к ангару. Отворив дверь, я вошел, оставив ее открытой. Не отходя от порога, оглядел комнату. Увидев на каминной полке бронзовый бюстик Данте, я пересек комнату, поднял бюстик за голову. Он был тяжеловат. Я помахал им в воздухе и обнаружил, что он очень удобно лежит в руке. Это было идеальное орудие: острые углы подставки могли нанести смертельную рану, если удар окажется сильным и точным.

Я поставил бюстик на место, потом огляделся в поисках укрытия, где бы можно было спрятаться в ожидании Лауры, если она опоздает.

Большой гардероб в туалетной комнате великолепно подходил в качестве тайного убежища. Я открыл дверцы и убедился, что они открываются бесшумно. Это было идеальное укрытие! Я вернулся в гостиную.

Войдя в комнату, я увидел стоящую в дверях Валерию. Она в изумлении смотрела на меня:

— Дэвид? Что вы здесь делаете?

Ее неожиданное появление испугало меня. В голове метались мысли: давно ли она стоит в дверях? А если она видела, как я размахивал бюстиком Данте?

Я молча стоял, смотрел на нее и лихорадочно думал, что сказать.

— Что-нибудь случилось, Дэвид? Почему вы так на меня смотрите?

Мне удалось взять себя в руки, и я улыбнулся. Это была вымученная улыбка, но я улыбнулся.

— Вы напугали меня, — хрипло проговорил я. — Я решил, что это Лаура.

— У вас такой странный вид. Что-то случилось?

— Нет, нет. Ваш неожиданный приход испугал меня.

Она подошла ко мне:

— Вы говорите правду? Когда вы вышли из комнаты, вы… вы испугали меня, Дэвид.

— Это вы очень напугали меня. Понимаете, я не должен быть здесь, я подумал, что Лаура меня подловила. Дверь комнат оказалась открытой, а мне давно было любопытно взглянуть на это помещение! Тут так хорошо!

— Я ненавижу эти комнаты, — вздрогнув, сказала Валерия. — Здесь какая-то зловещая атмосфера. Вы не находите?

— Нет, не знаю. Мне так не показалось. Давайте спустимся вниз. А что вы здесь делаете?

— Я искала вас. Спустилась к бухте, потом поднялась сюда спросить у Лауры, где вы.

— Думаю, Лаура уехала в Милан. Мы с Валерией пошли вниз и остановились на стенке, ограждавшей бухту.

— Дэвид, я насчет вчерашнего…

— Сядьте, — сказал я, сев на стенку пирса, и, взяв за руку, посадил Валерию рядом. — Я думал о вчерашнем. Вы говорили серьезно?

— Насчет работы?

— Да. Поймите, все зависит от вашего отца. Пока вы не станете взрослой…

— Я знаю, — прервала она меня, — и, кроме того, я не имею права тревожить его, Дэвид. Но думаю, что сумею убедить отца, чтобы он дал вам эту работу. И потом, если бы вы остались и работали здесь, нам было бы легче сказать, что мы любим друг друга.

— Хорошо. Если он предложит мне эту работу, я останусь!

Валерия взглянула на меня:

— Дэвид, что произошло? Что-то произошло!

— Что вы хотите сказать?

— Вчера вы наотрез отказывались от этой работы. Вы были решительны. Почему вы переменили свое решение?

— Вчера ваше предложение застало меня врасплох. У меня не было времени подумать об этом как следует, — сказал я, не глядя на нее, — но позже я понял, что слишком упрям и горд. Понял, что я сам отказываюсь от своего счастья!

— Не хочу показаться глупой, Дэвид, но здесь что-то другое, ваше решение изменилось под воздействием какой-то причины! Что-то произошло вчера вечером! Я не знаю, как мне вам объяснить, но вы отдалились от меня, стали жестким. Глядя на вас…

Я и сам чувствовал, что изменился, и знал, что мое решение убить Лауру и Беллини так сильно повлияло на меня, что я не только внутренне, но и внешне изменился. Я ощущал себя совсем другим человеком.

— Чепуха, — возразил я, внимательно разглядывая носки своих ботинок. — Вы все выдумали! И послушайте, Валерия, доктор Перелли не хочет, чтобы мы часто встречались. Мы должны подчиниться. Сестра Флеминг обязательно сообщит ему, если вы будете надолго отлучаться с виллы. И еще: пока не говорите Бруно о моей работе, давайте немного подождем, пока его состояние окончательно не улучшится. А теперь возвращайтесь!

Она посмотрела на меня с тем же выражением неуверенности и недоумения, какое я видел в глазах Бруно.

— Вы любите меня, Дэвид? Я обнял ее.

— Да, Валерия. Все будет хорошо, дорогая. Ничего страшного. Просто я немного нервничаю, я так боюсь потерять вас. Вот и все.

— Вы уверены, что это все?

— Да, конечно. Идите, дорогая, пока вас не начали искать. Не говорите ничего Бруно, путь он немного окрепнет. Быть может, поговорим об этом в субботу или в воскресенье.

Она поцеловала меня и на короткое мгновение прижалась ко мне.

— Ты счастлив, Дэвид?

— Я всегда буду счастлив, пока ты со мной. Я следил, как она легко взбежала по ступеням наверх. А мои мысли были о другом. Я внезапно вспомнил, что брал бюстик Данте без перчаток.

Отпечатки моих пальцев остались на нем. Я снова поднялся в комнаты, думая о том, что едва не совершил ошибку, которая стоила бы мне жизни.

Вечером я перебрал свою одежду и, отобрав самое необходимое, упаковал в небольшую сумку.

Я продумал каждую случайность. Если случится что-нибудь непредвиденное и, вопреки всем предосторожностям, план провалится, я должен бежать. Я подготовил моторную лодку, чтобы через Лаго-Маджоре проехать в Бриссаго, швейцарский пограничный городок. Я знал, что на Лаго-Маджоре нет более быстроходной лодки, чем эта. Если полиция будет преследовать меня, я уйду без особых усилий. Я мог бы бросить лодку примерно в миле от Бриссаго, а потом в темноте перешел бы границу Швейцарии. Добрался бы до Локарно, там задержался на день-два, смешавшись с туристами, а потом через озеро Комо, которое располагается на границе Италии и Швейцарии, вернулся бы в Милан. Из Милана отправился бы в Рим, где мог бы переждать, пока поиски не затихнут.

Хорошо, что у меня есть деньги: семь тысяч лир, которые выплатила мне Лаура, плюс еще три тысячи. Хотя я не предвидел ничего плохого, я четко продумывал все варианты. Сумку с вещами я отнес вниз и спрятал под брезентом в лодке. Потом пригнал лодку в бухту и тщательно проверил мотор. Он должен заводиться буквально с полуоборота! Когда я копался в лодке, послышался шум работающего подвесного мотора; подняв глаза, я увидел небольшую лодку, направляющуюся ко мне.

Под парусиновым навесом сидел крупный мужчина в белой рубашке с открытой шеей и фланелевых брюках. Он выключил мотор и пустил лодку своим ходом, направив ее в мою сторону. Я вышел из лодки и пошел вдоль стенки бухты, удивляясь, кто это мог приехать?

Когда лодка приблизилась, я разглядел моложавого загорелого человека с агрессивно выдвинутой челюстью.

Он дружелюбно улыбнулся.

— Извините, — сказал он с сильным американским акцентом, — нельзя ли здесь где-нибудь достать бензин? У меня вот-вот кончится.

— Примерно в двухстах ярдах отсюда есть гараж. Видите вон те ивы? Высадитесь там, поднимитесь наверх по склону, вы выйдете как раз к нему.

— Спасибо. — Он, ухватившись за одно из швартовых колец в стенке ограждения, спросил:

— Вы американец?

— Наполовину, — ответил я осторожно. — А вы в отпуске?

— Да. Мы с женой остановились в Стрезе. А как называется вон тот остров?

— Изола-Белла. Он принадлежит семейству Борромини. Они владеют им еще с тысяча шестьсот пятидесятого года.

— Правда? — заинтересовался незнакомец. — Хотелось бы мне посмотреть на него. Они разрешают его осматривать?