— Это выбор свободного человека! — леди Констанс поднялась из-за стола.

— Он не человек! — Кассандра уже почти кричала.

— Кого вы хотите в этом убедить — его? Меня? Себя?

— Вас? Это бесполезно, я знаю. Ваши убеждения держатся на ничем не подтвержденной догматической вере, вы не прислушаетесь к логике.

— Попробуйте логически доказать, что Рэй мыслит, говорит и поступает не как человек.

— Вы можете говорить, что угодно, сударыня, но свое подсознание вы не обманете. Вы видите перед собой не человека, а прямоходящую ящерицу. И от этого ощущения вы не отделаетесь, сколько бы вслух ни говорили обратное.

— Почему? Мне встречались люди самого разнообразного вида: карликового роста и гигантского роста, с самым разным цветом кожи, с сожженными лицами, с протезами глаз, рук и ног. Одной конечностью больше, одной меньше, одна хромосома туда или сюда — какую сильную волю к безмыслию нужно иметь, чтобы полагать, что это делает человека нечеловеком!

— Тихо, женщины! — Нейгал стукнул ладонью по столу. — Уймитесь, прошу вас. Уже поздно, детям пора спать. Пусть юная сеу уложит братика в кровать и сама укладывается.

Джек, разинув рот, зачарованно смотрел, как мама ссорится с чужой тетей, уже забыл про Дика и дал Бет себя увести. За ними ушел лорд Августин — присмотреть, как он сказал, чтобы они вовремя легли спать. В зале остались Нейгал, леди Консанс, Кассандра, Дик и Рэй.

— А вот это вот как раз то, о чем я тебе говорил, Касси, — Нейгал кивнул на Рэя. — Ты думаешь, что можно предоставить гемам немножко прав. Черта с два: или все, или никаких. Нельзя дать кому-то почувствовать себя чуть-чуть человеком.

— Оставим наш старый спор в стороне, — раздраженно бросила Кассандра. — Что ты собираешься делать в данном случае?

— А что тут сделаешь, если он сам решил? Или махнуть на это дело рукой, или застрелить его.

— Я не дам застрелить Рэя, — сказал Дик. — Мы так не договаривались.

— Успокойся, парень. Я правильно понял, что он был чем-то вроде твоего лейтенанта?

— Не вроде, а исполняющим обязанности старшего помощника капитана, — буркнул Дик.

— Ну, тогда… Тогда у нас тут должен состояться чисто мужской разговор, так что я попрошу тебя, Касси, и вас, мадам, пойти либо в нижнюю гостиную, либо спать. Желаю приятно провести остаток вечера.

Женщины попрощались и вышли. Потом жестом Нейгал отослал сервов. Дик сел за стол — снова напряженный, вот-вот заискрит.

— Выпей еще, — хозяин сам налил Дику той желтоватой огненной настойки и Дик выпил не без удовольствия — от этой штуки согревалось горло, и он почти забывал о простуде, которую уже изрядно потеснили с ее позиций баня и принятый антибиотик.

— Прежде чем говорить о деле твоего… старпома, я хочу задать тебе один вопрос, парень.

Черные глаза Нейгала были теперь как глаза феникса, нататуированного на его спине — в них пылал скрытый огонь.

— Скажи, я похож на бабу?

— Сэр? — не понял Дик.

— На бабу. Женщину. Знаешь, есть такие — у них вот тут две сиськи, а вместо стручка — щелочка. Ну, ты сам видел в бане. Так что?

Дик молчал, не понимая, что он должен сказать на это.

— Отвечай, похож я или нет, на одну из них. В чем дело? Неужели такой сложный вопрос?

— Нет, сэр… — ответил юноша.

— «Нет, сэр» — что?

— Не похожи.

— А если я не похож на бабу, то почему ты думаешь, будто меня можно поиметь?

— Я… не понимаю, о чем вы, — проговорил Дик, покачав головой.

— Правда не понимаешь? Ладно, вскроем наши карты. Человек, которого ты описал мне как Сандро Мориту, довольно широко известен в узких кругах. Я в эти круги входил когда-то, так что знаю его. Это Морихэй Лесан, синоби-но микото, некогда правая рука Экхарта Бона, а сейчас — Рихарда Шнайдера. Точнее, Лорел Шнайдер, его сестры, Лунного Сёгуна, Хранительницы мира — по тону Нейгала Дик понял, что он назвал титул. — Этот человек много мотается, но никогда — по пустякам. Но даже если бы я не узнал его с твоих слов, я бы сильно подивился тому, что вы прошли планетарную оборону. Вас должны были испепелить еще там, возле входа в дискрет, после отклика на запрос ДИВ. Сам я не пилот, но кое-что знаю о пилотских делах. В сказочку о том, что ты случайно свалился именно в ту дырку, в какую надо — позволь не поверить. Ты был инициирован, и именно Лесаном. Он совершил государственное преступление, делая это, и если я позволю тебе уйти — он будет казнен, как бы Шнайдеры ему ни благоволили. Он сейчас землю носом роет, чтобы вас найти, и теперь я думаю: ради чего он пошел на такой риск? Я вижу перед собой женщину средних лет, судовладелицу, ее братца-раздолбая и больного ребенка, ее приемную дочку — фема — и тебя. Ради кого же вся катавасия? Ты, извини, отпадаешь. Твоя хозяйка на самом деле — кто она?

Дик молчал.

— Парень, морлок назвал себя и тебя ее вассалами. Что ты смотришь тупо в стол? Она доминатрикс? Что за Доминион?

— Она — леди Мак-Интайр и Ван-Вальден, — тихо сказал Дик. — Джек — сын лорда Якоба Ван-Вальдена.

Рэй был готов откусить себе свой дурацкий язык. Он поднял глаза на Нейгала и увидел, что тот выглядит озадаченным.

— Чего-то я не понимаю, — качнул головой старик. — Мелкий Доминион у черта на рогах…

— Это правда, — вмешался Рэй. — Поверьте на этот раз! Леди Констанс спасалась от Брюсов, потому и полетела на левиафаннере, а нас они подобрали…

— Тебя никто пока ни о чем не спрашивал, — осадил его Нейгал. — Сеу Эрикардас, есть у тебя какие-то соображения на этот счет? Почему Морихэй Лесан гоняется за владетельницей третьеразрядного Доминиона?

— Я не могу вам ничего сказать, мастер Нейгал. К сожалению.

— «Не могу вам ничего сказать…» Хорошая формулировка, обтекаемая. Врать не любишь. Видишь вон там, на стенке, обруч? Как ты думаешь, почему я еще не надел его на тебя и не вытянул из тебя все, как из гема? Потому что я не хочу тебя унижать! Парень, я из-за тебя собираюсь вступить во вражду с одним из самых могущественных в доме Рива людей. С самого начала, как ты мне рассказал о своем дружке Морите, я знал, кто это. И я хочу знать, чего ему нужно — чтобы защитить тебя и твоих друзей. Я не возьму назад ни одного своего слова, но я должен знать!

— Скажите ему, капитан. Скажите, — попросил Рэй.

— Мы думаем, это Бет, — глухо сказал Дик. — Ее нашли маленькой на Тайросе, в питомнике клонов… Она, наверное, клон какой-то знатной дамы…

Нейгал задумался и почесал шею. Он не отрывал взгляда от Дика, и мальчику казалось, что он видит мысли, быстрые, как птицы, проносящиеся в тени глазниц вавилонянина.

— Хорошо, — сказал Нейгал. — Ты был честен. Как… имя твоего старпома?

Дик промолчал и Рэй понял, что должен ответить сам.

— Порше Раэмон, — сказал он.

— Тебя взяли в плен десантники Синдэна и крестили в честь корабля?

— Да, туртан.

— Ладно. Ты можешь остаться здесь, Порше, и защищать своего капитана, если ему будет что-то угрожать. А теперь иди и отдыхай. И ты, Тень, иди и отдыхай тоже.

Гемы ушли. Старик и мальчик остались вдвоем. Нейгал громко скомандовал погасить верхний свет — то ли сантору, управляющему системами дома, то ли рабу. Теперь стол освещался только четырьмя лампадками. Даже сквозь плотные окна было слышно, как снаружи воет ветер.

— Заканчивай валять дурака и начинай есть, — сказал Нейгал. — Не то тебя вытошнит.

— Я не буду больше пить, — заспорил Дик.

— Будешь, — уверенным голосом сказал Нейгал и налил ему еще. — Тебе это нужно сейчас, иначе нервы не выдержат.

Дик выпил еще — и наконец сдался чувству голода. Напиток теперь уже не казался таким жгучим, как в первые два раза, он смог даже различить оттенки аромата трав, когда выдохнул пары спирта. Главным блюдом на столе был рис с тушеным мясом и какими-то овощами — есть его вилкой, а не палочками, было непривычно.

— Дай мне еще одно обещание, — сказал Нейгал.

— М-м?

— Обещай, что не будешь крестить моих гемов.

Дик проглотил то, что держал во рту и уставился в стол, вертя вилку в руках.