Я не стал спорить, в конце концов Васька там пьет в колодце, так почему нам здесь нельзя. Мы уселись на кухоньке, хлопнули по стопарю, потом еще, потом Мишка закурил, а я задумался.
- Слушай, а если еще посмотреть?
- Где? - зло сверкнул в меня глазами брат. - Весь дом кверху дном перевернули.
- А здесь? На кухне? Ведь не смотрели.
- А где тут смотреть?
- Да вон хоть в том ящике. Чего в нем?
- А я почем знаю? Тут не я, а Галка хозяйничает.
Я вытянул из-под стола ящик, поковырялся и открыл его. В ящике лежала потрясающая статуэтка. Старичок в метр высотой смотрел пристально, с хитрецой. Я поставил старичка на стол, оглядел с ног до головы тонкую работу неизвестного мастера: миниатюрную фигурку, смешливое старческое лицо, длинную жидкую бороденку. Я постучал статуэтку по лбу - вроде деревянный.
- Это из чего? - спросил я Мишку. - Из дерева?
- Сам ты из дерева! - Старичок пошевелился, разминая конечности, и сел на край стола, свесив ноги. - А я из плоти и крови, вот.
Мы с Мишкой застыли, не сводя глаз со "статуэтки", а дед потупил глазки:
- Ну, чего смотрите? Домовых не видали? - зло спросил он.
- Ты... Вы домовой? - пробормотал мой брат. - Мой собственный домовой? А почему я про тебя не знал ничего?
- А ты интересовался? - ухмыльнулся старикан. - И потом, пока во мне нужды нет, я не показываюсь принципиально.
- А сейчас что, нужда появилась? - заинтересовался я.
- А то, я слыхал, беда у вас, друг в колодезь провалился, а вытащить не могете. Так?
- Так, - нахмурился Мишка.
- Ну а раз так, то айда за мной. Знаю я, где веревка лежит добрая. Старичок спрыгнул со стола и поковылял к двери.
* * *
Когда мы втроем подошли к колодцу, оттуда доносилось пьяное пение:
Хорошо в деревне летом,
Пристает г... к штиблетам.
Выйдешь в поле, сядешь с... гм, хм...
Далеко тебя видать.
Васька похихикал, смолк, а потом опять запел, но теперь уже тонким пронзительным голосом:
Полюбила парня я,
Оказался без...
На... мне без...
Когда с... до...
- Василь, кончай свои песнопения, - оборвал я пьяного пошляка, кидая в колодец конец веревки. - Держи канат, тягать тебя будем.
- Дер-ик-ржу, - сообщил Васька своим обычным хриплым голосом.
- Тянем, - сообщил я и потянул на себя веревку.
Мишка и мелкий дедок принялись мне помогать.
- Ты как там? - спросил Мишка, когда мы вытянули полтора метра веревки.
- Хорошо-о-о-о! - донеслось из колодца, потом раздался всплеск и сердитое ворчание, из которого я расслышал только "твою мать".
- А ну-ка тяните, - приказал я.
Старик и Мишка быстро выдернули из колодца оборванную веревку.
- "Добрая веревка", - передразнил Мишка старика. - "Знаю, где лежит", тьфу! Да она ж гнилая.
- И на старухе бывает прореха, - поведал домовой. - Ты бы, Мишань, не серчал, а накатил бы граммов эдак сто. Может, и еще про каку веревку вспомню.
- Ну да, - огрызнулся брат. - Накати ему! Нешто я добро на такого пня замшелого переводить буду? Фигушки, не дождетеся от меня.
Старик запыхтел и обиженно отвернулся, Мишка открыл рот, собираясь послать его куда подальше, а я так и не решил, чью сторону принять. Назревала ссора, но тут случилось непредвиденное. На сей раз с открытыми ртами оказались не только мы с братом, но и старикан. Прямо перед нами на двор садилось металлическое летающее блюдо. А может быть, и тарелка, не знаю, как теперь это обозвать. Не долетев до земли двух метров, блестящий диск застыл. В цельной структуре диска появилась трещинка, вниз спустилась лесенка эскалатора, и на утоптанный пыльный двор ступила зеленая нога. Чучело (а как иначе обозвать эту дрянь?) спустилось на землю и застрекотало так, будто говорила машина:
- Жители Земли, я, Гомункул Эхтипентропский, рад приветствовать вас. Прознав про вашу беду, наш Межгалактический Союз по устранению экстремальных ситуаций послал меня к вам на выручку. Чем я могу быть полезен братьям по разуму?
- Ты его видишь? - спросил меня брат.
- Да вроде, - выдавил я ошалело.
- И я вижу, - в голосе Мишки появилась дрожь. - Все, братишка, допились до чертей.
- Надеюсь, вы извините, что встреваю в вашу беседу, но я его тоже вижу, - прошамкал метровый старик.
- И что? - огрызнулся Мишка.
- А то, что я не пил ни капли, - начал закипать домовой.
- Ладно, мужики, - остановил я разгорающуюся склоку. - Тут разобраться надо.
Я прошел через двор, приглядываясь к зеленому существу. Оно было не выше домового, с большой головой, локаторами вместо ушей и канцелярской кнопкой вместо носа. Щуплое тело пришельца обтягивал блестящий скафандр. Я остановился в метре от трапа и церемонно поклонился. (А как иначе? Я ж никогда с пришельцами не общался, кто знает, как себя с ними вести.)
- Приветствую тебя, Гомункул Этилпропилтропский! - провозгласил я.
- Эхтипентропский, - миролюбиво поправил пришелец.
- Приветствую, - повторил я, пропуская его имя. - Ты прав, сын далекой планеты, нам нужна помощь. Мой друг Василий Разумный пал ночью вон в ту скважину, что дает нам воду. Мы не в силах вытащить его, помоги нам, внеземной друг.
- Хорошо, - заулыбался зеленый человечек. - Можно взглянуть?
Я кивнул, и Гомункул прошел к колодцу.
- Да их там двое! - удивленно распахнул глаза инопланетянин.
- Как двое?
- То есть как?
- Сейчас посмотрим, - сообщил инопланетянин и достал из кармана маленький приборчик. Щелкнула кнопка, из приборчика выскочила тоненькая нить и исчезла в колодце. - Держитесь! - крикнул Гомункул.
- Держимся! - донеслось из колодца.
Инопланетянин нажал другую кнопку, нить потянулась обратно в прибор. Через несколько секунд над краем колодца под наши дружные аплодисменты появился Васька и... абсолютно голая баба с зелеными патлами и рыбьим хвостом. Это было уже чересчур для одного дня, а кроме того, Васька с бабой продрогли, и мы вернулись в дом, и сели за стол, и начался наконец долгожданный отпуск.
Такого бурного веселья я не помню, классно отдохнул. Приезжайте к нам в Бухловку, здорово там, лучше нигде нет.
* * *
Бу-бух, бу-бух, бу-бух, бу-бух. Господи, и почему эти поезда такие шумные? Колеса бухают, разрывая на части и без того больную голову. Хорошо еще проводница сжалилась, принесла бутылку пива. Я отдохнувший возвращаюсь в Москву. Пока дребезжащий поезд раздражает мои барабанные перепонки и, покачиваясь, напоминает, что в конце вагона имеется туалет, я мог бы рассказать вам еще много историй. О том, как мы с домовым ходили на рыбалку, или о том, как поспорили Мишка с Гомункулом, кто лучше напугает Мишкину собаку. Стоит ли упоминать о том, что огромный дворовый пес с тех пор лает с заиканием? Если бы я писал эротический роман, я бы обязательно вспомнил русалку. А еще я бы рассказал, как мы провожали Гомункула и как выменяли у него "прибор для доставания дураков из колодца" на двухлитровую бутыль самогона.