Можно было предполагать, что Лосиное озеро расположено в котловине среди моренных отложений древнего ледника. Во внутренних частях больших наносных мысов на северо-восточном берегу Байкала обычно залегают моренные отложения. Поэтому естественно было думать, что Лосиное озеро, находящееся во внутренней части мыса, запружено моренным наносом.

Впрочем, моренные озера, как правило, сохранились только на моренах второго оледенения. На моренах первого оледенения озера успели исчезнуть – заполнились глиной, песком или же вытекли, если вода прорезала первоначальную подпруду. На Кабаньем же мысе, близ которого расположено Лосиное озеро, присутствие морены второго оледенения казалось невероятным. Такие морены, сравнительно позднего возраста, наблюдаются на берегу Байкала только севернее.

Летом 1960 года я занимался исследованием северо-восточного берега Байкала между мысом Понгонье и устьем Большой речки. Передвигаясь в моторной лодке, я со своими спутниками останавливался на мысе Урбикан, в губе Якшакан, на мысе Кабаньем и в устье реки Езовки. В этих местах мы ставили на несколько дней палатку, и я предпринимал пешеходные экскурсии, стараясь пройти подальше в глубь берега. Моими спутниками в том году были старый художник-живописец Владимир Петрович Томиловский из Иркутска и юноша Ваня Шелковников, которого я нанял в управлении Баргузинского заповедника. В коротких береговых экскурсиях меня сопровождал Томиловский, а в далекие походы я брал с собой Шелковникова. В этих случаях Томиловский оставался сторожить лагерь и, пользуясь свободным временем, работал над этюдами.

Кабаний мыс виден издали. Он выступает в Байкал в виде тонкой оторочки горного склона. На Байкале наносные низкие мысы зовутся тонкими. Сбоку они и в самом деле кажутся тоненькими полосками суши. Тонким мысам противопоставляются толстые – высокие и крутые. Они образованы выступами горного склона.

Августовским днем мы подошли в лодке к северной стороне мыса Кабаньего и высадились на мыске Ороктоконе в том месте, откуда начинается тропа, ведущая к Лосиному озеру. Рядом, на берегу, стояли несколько построек рыболовецкого хозяйства, которые в то время пустовали. Лишь в одном домике помещался склад продуктов и жил кладовщик геодезического отряда.

Здесь мы встретились с ленинградским ботаником Людмилой Николаевной Тюлиной. Две ее палатки стояли рядом с рыбацким хозяйством. Людмила Николаевна в течение многих лет занимается подробным ботаническим изучением берегов Байкала и соседних гор. Несмотря на то, что ей перевалило за шестьдесят, Тюлина с юным увлечением и задором ходила по тайге, забиралась высоко в горы.

Мы вытащили лодку и поставили свою палатку поодаль от рыбацких построек, на чистом месте. Хорошо расположившись и разложив вещи в палатке по заведенному порядку, мы отправились в гости к Людмиле Николаевне. Перед ее палаткой, поставленной в тени молодых кедров, уже пылал огонь, а ее помощники сварили уху и приготовили чай.

Оказалось, что Людмила Николаевна только накануне вернулась с Лосиного озера, где провела со своим отрядом несколько дней. Она держалась того мнения, что Лосиное озеро находится в моренной котловине. Занимаясь многие годы исследованиями растительности, Тюлина привыкла обращать внимание и на обстановку, в которой находятся растения, стараясь, между прочим, изучить и особенности рельефа. На байкальских берегах Людмила Николаевна пристально следила за признаками древних оледенений и в частности за распространением моренных отложений. Я знал, что наблюдения Тюлиной всегда интересны, и внимательно слушал ее.

Рассказывая о Лосином озере, Людмила Николаевна упомянула об одном случае, которому она не придала особенно важного значения. А меня он заставил задуматься. Тюлина устроила однажды привал на северо-восточном берегу Лосиного озера у старого зимовья – наспех сколоченной избушки, которая временами используется рыбаками и охотниками. После чая помощник Тюлиной решил почистить котелок и нагнулся к озеру, чтобы набрать песку со дна. Но слой песка на дне был столь тонок, всего 1-2 миллиметра, что нельзя было наскрести и одной пригоршни. А под песком открылся торф. Попробовали в другом месте – то же самое.

Из рассказов Тюлиной нетрудно было заключить, что Лосиное озеро возникло или, по крайней мере, расширилось недавно, – после того как на его месте разросся торфяник. Молодостью озера и можно объяснить то, что слой песка, накопившийся поверх торфа на озерном дне, столь тонок. Обычно бывает наоборот: мелкие озера постепенно зарастают, а торф образуется поверх озерных минеральных отложений, состоящих из песка или глины. Здесь же торф внизу.

Происхождение Лосиного озера становилось еще более загадочным!

А еще через день я собрался на Лосиное озеро. Со мной пошел Ваня, а Владимир Петрович остался на таборе. Не задерживаясь, мы пересекли по тропе полосу древних террас Байкала, которые я осмотрел накануне. Только подойдя к закраине полого поднимающейся верхней террасы, мы остановились для отсчета барометра. Он показал, что высота закраины террасы, где сохранилась отчетливая волноприбойная линия, равна 10 метрам над Байкалом.

Сзади, над террасой, возвышается обрыв моренного плато. Во время образования верхней террасы обрыв подтачивался волнами Байкала. Обрыв сохранил крутизну, но на нем все же растут деревья.

Оглянувшись на Байкал, мы углубились в густой лес. Дальше нас повела тропа. Она очень полого поднимается по моренному плато и подходит к подножию горного склона, сложенного коренными кристаллическими породами.

Моренное плато отличается удивительно ровной поверхностью. На ней среди багульника между деревьями встречаются ледниковые валуны разных размеров. Но их немного; большая их часть, подвергаясь поверхностному выветриванию, рассыпалась в песок, смешавшийся с первичным моренным песком и суглинком. Поэтому морена сверху состоит из мелкого материала. Это так называемый покровный слой. Его толщина – полтора – два метра. Глубже залегает настоящая, нетронутая выветриванием морена с большим количеством валунов.

В двух километрах от Байкала моренное плато, по которому мы шли, пересекается Лосиным ручьем. Он вытекает из Лосиного озера и впадает в Байкал. Ручей очень мало промыл морену, но все же в его русле лежат валуны и галька, очищенные от мелкого наноса. Мы присели возле ручья на поваленное дерево. В лесу стояла тишина, ветра не было. Безмолвие нарушалось только легким журчанием воды да редкими криками кедровок, которые летали недалеко от нас, отыскивая кедровые шишки на высоких деревьях.

К горному склону мы подошли в том месте, где из него выходит старая широкая падь Лосиного ручья. Тропа поднимается по левому склону пади довольно круто и вскоре выходит к берегу Лосиного озера там, где из него вытекает ручей.

Лосиное озеро расположено на дне широкой пади, заросшей густым лесом, и обрамлено с двух сторон высокими горными склонами. Длина озера – 1300 метров, а ширина – 800 метров; высота над Байкалом – 135 метров.

Мы устроили привал на берегу, вблизи истока ручья. Пока Ваня готовил чай, я занялся фотографированием. Небольшие горные озера, подобные Лосиному, очаровательны. Светлое зеркало воды окружено глубокой и широкой рамкой темно-зеленых склонов, что придает озеру особое изящество.

После чая мы пошли в обход озера по южному берегу, не обследованному Тюлиной. Северный берег я решил осмотреть напоследок, когда силы поубавятся. Если там и не удастся все подробно осмотреть, то можно будет воспользоваться наблюдениями Тюлиной.

Лосиное озеро мелко. Вода прозрачна – и дно хорошо видно. Оно состоит вдоль всего южного берега из чистого песка. Местами по дну разбросаны очень тонкие остроугольные каменные плитки размером до 10-15 сантиметров. Это рассыпавшийся кристаллический сланец. Вероятно, глыбы сланца скатились в озеро со склона. Нигде не видно ни одного валуна и вообще заносного камня.