На Байкальской лимнологической станции зоологи Талиев и Базикалова рассказали мне, что в Ушканьем мелководье водятся придонные животные, которых нигде больше в Байкале нет. Таких местных или, как говорят ученые, эндемичных (от греческого «эндемос» – «местный») видов животных здесь довольно много, хотя преобладают, конечно, обычные байкальские виды.

Талиев нашел возле Ушканьих островов три особых вида бычковых рыбок, а Базикалова – более десятка рачков-бокоплавов. Нашлись здесь и два местных вида ручейников.

В Ушканьем мелководье хорошо прослеживается главнейшая особенность байкальской природы: чрезвычайное своеобразие, неповторимость животных и растений, обитающих в озере.

Зоологи считали, что местные виды животных в Ушканьем мелководье существуют из-за его обособленности. Большие глубины, окружающие Ушканье мелководье, утверждали зоологи, составляют неодолимую преграду для придонных животных мелководья. Они не могут перебраться от островов к берегам Байкала и расселиться в толще байкальской воды.

Это логичное объяснение не вызывало никаких недоумений.

Но как же произошли ушканские эндемики? Откуда они появились? Зоологи давали и этому объяснение. Но их догадки были неясны и заставляли призадуматься. По мнению моих собеседников-зоологов, здешние эндемики образовались в большинстве своем там, где они обитают и сейчас. Но два вида бокоплавов, как считала Базикалова, отличаются от остальных. Эти рачки – реликтовые, сохранившиеся от прежних геологических эпох. Сначала рачки были широко распространены в Байкале, а затем, из-за того, что условия жизни ухудшились, повсеместно вымерли, сохранившись только в Ушканьем мелководье.

Вообще Ушканьи острова порядком запутали некоторых исследователей, наведя их на ложный след. Дело тут вот в чем. По мнению некоторых ученых, Ушканьи острова когда-то соединялись с берегами озера. Ученые предполагали, что от гор восточного берега Байкала, где находится мыс Валукан, ответвлялся хребет, который протягивался на юго-запад, через район Ушканьих островов и далее к острову Ольхону, расположенному у противоположного берега озера. Хребет разделял Байкал на две части. Затем хребет, вместе с соседними участками байкальского дна, опустился. Только самые высокие горные вершины остались над водой, превратившись в Ушканьи острова.

О существовании горного хребта, связывавшего восточный берег Байкала с западным, как будто свидетельствовали и расположенные среди озера большие массивы острова Ольхона и полуострова Святой Нос. Да не только ученые, но и простые буряты верили, что озеро в недавнем прошлом было разделено. Бурятская легенда рассказывает, что когда-то через Байкал по перешейку прошел Чингисхан со своим войском. После перехода орды сухопутная связь берегов будто бы разрушилась. В действительности Чингисхан со своей ордой вообще никогда не переправлялся через Байкал.

Так вот, зоологи и решили, что после погружения горного хребта в глубины Байкала возле Ушканьих островов сохранились реликтовые бокоплавы. И здесь же началось образование новых видов животных.

Даже на первый взгляд все эти предположения казались мало правдоподобными.

Прежде всего, как могли реликтовые бокоплавы сохраниться только в районе Ушканьего архипелага, если они вымерли во всей остальной части Байкала? Ведь Ушканье мелководье не обладает какими-нибудь особенно благоприятными условиями для обитания. Оно слабо прогревается летом, гораздо слабее, чем прибрежные мелководные зоны озера. Холодный глубокий Байкал со всех сторон окружает Ушканий архипелаг, и остаться в здешнем мелководье животным гораздо труднее, чем у материкового побережья. Можно еще понять, что тут возникли такие формы организмов, которые приспособлялись к трудным условиям обитания. Но как сохранились здесь древние формы, которые вымерли кругом в более благоприятных условиях, – представить себе трудно.

Еще менее понятной была теория погружения горного хребта в Байкал. Приняв эту гипотезу, пришлось бы согласиться с тем, что хребет сначала постепенно рос кверху, а затем провалился в глубину озера. Но против этого говорит история всех других горных хребтов Прибайкалья, которая изучена геологами.

Несмотря на то, что Базикалова и Талиев давно занимались изучением Байкала, их объяснения меня сильно смущали. Поэтому мне очень хотелось самому побывать на Ушканьих островах и посмотреть, не найдется ли каких-либо следов происхождения архипелага, оставшихся незамеченными…

Наш катер держался западного берега. А обратно мы пошли по восточной стороне озера. Пройдя к югу за мыс Валукан, мы оказались в обширной Сосновской губе. Здесь нас настиг внезапно налетевший сильный култук – один из байкальских ветров, дующий с южного конца озера. Култук принес с собой дождь и поднял крупные темно-серые волны с белыми гребешками. Нас стало изрядно качать, ветер и удары волн останавливали катер. Пришлось искать укрытия в Чивыркуйском заливе.

Чивыркуйский залив – это обособленный уголок Байкала, во многом отличающийся от всех других районов озера. Байкальская природа сурова, а Чивыркуйский залив неожиданно изумляет путешественника ласковым своим видом. Его сравнительно пологие берега отличаются мягкими очертаниями и почти сплошь заросли лесом. Высокие горы, которые поднимаются в середине полуострова Святой Нос, и неприветливые гольцовые вершины на южной оконечности Баргузинского хребта отодвинуты далеко от залива.

В берега залива глубоко вдаются узкие уютные губы. Они образовались из бывших речных долин или падей, затопленных озером (в этом месте земная кора опускается). Уцелевшие остатки суши – это несколько островков, разбросанных по заливу. Они покрыты редким лесом; местами на них заметны степные полянки. Островки скрадывают ширину водной глади и придают заливу особенное изящество.

Глубина Чивыркуйского залива невелика, а южная его оконечность и вовсе мелководна. Вода в заливе хорошо прогревается летом и подолгу «цветет», то есть заполняется множеством мельчайших водорослей. В залив не заходят из открытого Байкала сильные волнения.

Наступила ночь, когда мы вошли в Чивыркуйский залив и встали на западной стороне у скалистой стенки в узкой губе Фертик. В ней было совершенно тихо. Пройти в губу в полной темноте наш катер смог только благодаря высокому мастерству нашего капитана. Он на память знал судовой ход. Предстояла спокойная ночевка. Но берега скрыты во мраке, и сойти с катера на берег невозможно, да это и не имеет смысла. Увидеть на берегу что-либо все равно не удалось бы. Поэтому мы тотчас, как остановились, легли спать.

Наутро тучи сошли с неба, и, когда катер выходил из Фертика, лес на берегу заблестел под лучами вставшего солнца. Было так рано, что внизу поверхность воды оставалась еще в тени.

Довольно странное название – «Фертик». Произошло оно так. Очертания губы, несколько расширенной в средней части, напоминают букву «ф». В русской азбуке эта буква именовалась в старину фертом. Маленькую губу и назвали уменьшительно – Фертик.

Еще утром, пройдя Чивыркуйский залив, мы бросили якорь у северной оконечности полуострова Святой Нос.

Съехав на берег в лодке, мы прошли небольшое расстояние по западной стороне мыса, затратив на это много сил и времени. Берег здесь труднодоступен: с крутого горного склона спускаются каменные осыпи. Между осыпями растет полосами густой лес с кедровым стлаником. Ветви стланика преграждают путь. На камнях ютится бадан, травянистое растение с крупными листьями. Его корневище содержит дубильное вещество. Поэтому бадан местами собирают в тайге и отправляют на заводы.

После вчерашнего дождя в лесу еще не просохло. Ветки и кусты, за которые мы задевали, обрызгивали нас водой. Ноги скользили по мокрым камням.

Мое внимание привлекла большая каменная осыпь, которая спускается широким фронтом почти до самой береговой линии. Каменные осыпи существуют в течение тысячелетий. И если осыпи не обработаны прибоем, то, значит, уровень озера никогда не стоял здесь высоко. А на голых камнях следы прежних высоких береговых линий были бы ясно заметны.