Когда мимо острова Нового проходили другие корабли, капитан Безымянный не только не приветствовал их по морским международным правилам, он даже опускал флаг. Он не любил, если другие корабли приближались к острову, и боялся, чтобы островом не завладели чужие люди.

Но маленький и совсем пустынный остров Новый никого не привлекал и не интересовал. Лишь кроткие в тихую погоду волны облизывали его берега да зоркие чайки неторопливо кружились над "Одиноким". Зато в шторм, обозлясь, волны вдруг начинали беспощадно таранить остров. Тысячи брызг сыпались на палубу, по которой расхаживал капитан Безымянный. Он любил штормовую погоду и в такие часы был счастлив. Иногда капитан садился в ветхую судовую шлюпку и отправлялся на охоту или на рыбалку.

Возвратившись, он закрывался в своей каюте и доставал из шкафика судовой журнал. Хотя "Одинокий" давно не покидал берегов, капитан регулярно и тщательно вел журнал.

На первой странице без обозначения числа, месяца и года было записано:

"Новый - такое название я решил дать острову, на который вчера двенадцатибалльным штормом при потере управления был выброшен наш корабль. Старый судовой журнал я уничтожил. Начинается новая жизнь - на острове Новом.

Когда руль перестал слушаться, появилась течь и гибель судна была неминуемой, я приказал спустить шлюпки. Команда упрашивала меня сойти в шлюпку, но я отказался покинуть мостик.

Спасся ли кто-нибудь из команды - не известно. Я спасся чудом.

Я мог бы вернуться на материк, в родной порт, но сознание позора (гибель команды и корабля) не позволяет мне этого сделать.

Итак - на всю жизнь на острове Новом.

На корабле большой запас провизии, кроме того, здесь можно хорошо охотиться и ловить рыбу.

Я не знаю, имел ли этот островок раньше какое-нибудь название. Для меня он - Новый. Старое название корабля я всюду сбил, закрасил и вычеркнул. Теперь он называется "Одинокий". Имя и фамилия капитана тоже забыты. Отныне я

Капитан Безымянный".

Дальше в журнале шли записи о наблюдении за погодой, описания охоты, рыбной ловли, исследований соседних островов.

Капитан Безымянный обжился на острове Новом и вдали от людей чувствовал себя превосходно.

Но вот однажды через открытый иллюминатор он увидел быстро несущийся по волнам неизвестный красавец-корабль. И капитану вдруг впервые за всю жизнь на острове взгрустнулось. Ему стало обидно, что "Одинокий" вот уже много времени не видит свободных вод, а мертвецом покоится на берегу. Капитану неожиданно и нестерпимо захотелось быть среди людей, среди команды, управлять плывущим кораблем.

Одиночество сразу стало ему в тягость. Он вышел на палубу, спустился по трапу на землю, обошел вокруг своего корабля и с горечью произнес:

- Нет, одному ничего не сделать. Не отремонтировать поврежденное судно, и на воду его не спустить. Плохи твои дела, капитан Безымянный!

Потом он вернулся в свою каюту и долго в мрачном раздумье сидел за столом. Одинокая жизнь теперь казалась ему бессмысленной и ненужной. И себя он чувствовал беспомощным. Надо было что-то придумывать. Надо было жизнь обновлять.

Капитан вдруг как будто что-то вспомнил, резким движением достал из шкафика бутылку и остатки рома из нее вылил в стакан.

Но стакан так и остался на столе нетронутым, а бутылка спустя час была выброшена за борт в холодные, темные волны.

ТАИНСТВЕННАЯ НАХОДКА

В тот вечер, когда Ильины устраивались в новой квартире, а ребята, не закончив игру, разошлись по домам, Кирилка побрел на берег реки.

На берегу у воды горел костер. Около перевернутой вверх днищем лодки склонился человек. Заядлый рыболов и охотник, затонский кузнец Дубов - Кирилка сразу узнал его - ремонтировал свою посудину, готовясь к рыбалке.

- Здравствуйте, - почтительно сказал Кирилка.

- Привет, - коротко ответил Дубов, чуть приподняв голову. Чтобы завести разговор, Кирилка прикинулся наивным.

- А это очень трудно - ремонтировать лодки? - спросил он.

- Не учась и лапти не сплетешь...

Кирилка постоял еще немного, с удовольствием вдыхая запах разогретой смолы и наблюдая, как от бортов лодки вьется тонкий сизый дымок. Вздохнул и пошел на причал, у которого стоял буксирный пароход "Прилив". В открытое окно рубки смотрел капитан. Он скучающе оглядывал берег, видимо, кого-то поджидая.

- В рейс собираетесь? - деловито спросил Кирилка.

- Да, в дальнее плавание... на тот берег...

Кирилка почувствовал, что капитан посмеивается над ним. И все же так просто, без всякой надежды он спросил:

- Возьмите меня с собой!

- У нас судно не пассажирское. Посторонним не положено.

"Не положено". Кирилка обиделся. И все-то им, ребятам, не полагается. А если полагается? Если бы ему разрешили, то он через неделю, пожалуй, не хуже этого капитана стал бы крутить штурвал и управлять пароходом. И тут Кирилка дал волю своему воображению.

Когда буксир отошел от причала, Кирилка, успокаивая себя, махнул на него рукой: "На такой скорлупке и плавать-то тошно".

Неожиданно его внимание привлек какой-то странный предмет, прижатый течением к причалу и раскачиваемый набегающими волнами. Похоже, что это была бутылка. Но почему ее не захлестнуло волной и она не утонула? Или, может быть, ее только что выбросили с буксирного парохода? Во всяком случае, нужно посмотреть.

Однако достать бутылку с высокого причала было нелегко. Стенка причала отвесная, гладкая, и спуститься к воде по ней невозможно. А высота метра полтора - не меньше.

Можно бы бутылку разбить - занятие самое увлекательное, "снайперское". Но поблизости не было ни одного камешка. Кирилка лег на причал и стал рассматривать бутылку. И тут он ясно различил, что бутылка закупорена. Это удивило и даже обрадовало его. Если в ней даже ничего нет, бутылку можно унести в другое место, к песчаной отмели, забросить ее подальше в воду и потом расстрелять камнями.

Кирилка долго бродил по причалу, надеясь найти какой-нибудь шестик или палку. Но как назло причал был прибран с редчайшей аккуратностью. Тогда Кирилка вспомнил, что видел у кузнеца Дубова, который ремонтировал лодку, длинную железную кочергу. Нагрев эту кочергу в костре. Дубов вгонял ею в пазы и щели лодки пек и смолу. Но выпросить кочергу у кузнеца оказалось не так-то просто.

- Иди, иди, какая там еще кочерга, - ворчал несговорчивый Дубов. - Говорю, не мешай робить, парень, уходи!

- Мне на одну минуточку, дяденька, - умолял Кирилка и соврал: - Я шапку в воду уронил, достать нужно. Я мигом вам ее доставлю, кочергу-то.

- А если утопишь?

- Не утоплю, я осторожненько и мигом доставлю в целости и сохранности.

- Ну бери, да сам не оборвись с причала, - сдался наконец Дубов.

План у Кирилки был несложный: кочергой тихонько протолкнуть бутылку к лесенке, где приставали лодки, шлюпки и маленькие катера. А там бутылку можно рукой достать.

И вот бутылка в руках у Кирилки. Но какой у нее вид! Даже в руках противно держать. Из толстого черного стекла, бутылка была грязная, скользкая, в каком-то жиру и в тине. Но интересно было то, что бутылка оказалась в самом деле закупоренной, и больше того - залитой у пробки сургучом или пеком.

"Если бы в ней было вино, или чернила, или еще что-нибудь, она бы обязательно утонула, - рассуждал озадаченный Кирилка, смывая с бутылки грязь и тину. - А она вон какая легкая..."

Он засунул бутылку в карман и, сгорая от любопытства, побежал отдать кочергу Дубову.

- Ну, достал? - спросил кузнец заботливо.

- Достал, - весело ответил Кирилка и осекся.

- А где же она, твоя шапка?

- Ах, шапка... да нет, дяденька. Утонула шапка, намокла и утонула.

- Ой, что-то ты мне голову морочишь, парень, - погрозил пальцем кузнец. Но ему теперь было все равно, парнишка кочергу вернул. Значит, порядочный человек!

- До свиданья, дяденька! Спасибо! - крикнул Кирилка и бросился к дому.

У КОЛОДЦА