— Мы должны помочь пареньку! — Беабрас уже держал в руках новое копье и рвался в бой.

— Нет, подожди! — Род удержал его за руку. — Наш защитник еще не сдался!

Полет на двадцать футов нисколько не отразился на его боеспособности. Он вылетел из кустов, ревя, как бык, и попытался ударить великана плечом в грудь, как заправский хоккейный защитник. Но из-за несоответствия размеров противников плечо его пришлось великану в бедро. Они вместе пролетели десять футов, и великан трахнулся о ствол дерева. Дерево рухнуло, великан тоже.

— Откуда этот воин? — ахнул Беабрас. — С Олимпа?

— Нет, — ответил Род. — Ариосто.

Борцы хватали друг друга за руки и за ноги, но каким-то образом великан оказался лежащим на животе, а дикарь снова и снова бил его головой о камень, при этом выкрикивая что-то, действительно напоминающее отсчет до десяти, к которому прибегает рефери на ринге, когда один из соперников пребывает в нокауте.

К удивлению зрителей, раскололся не череп, а камень.

Дикарь пожалел гранит и отбросил великана с криком, напоминающим проклятие или выражение отвращения. Шесть рук еще слабо дергались, и дикарь презрительно пнул великана в ребра. Потом плюнул и отвернулся.

И увидел Рода, Беабраса и Модвиса.

Долгое мгновение они стояли, глядя друг на друга, и по спине Рода забегали мурашки предчувствия.

Потом дикарь взревел и бросился на них.

— Врассыпную, друзья! — крикнул Род, и Фесс подскочил к нему.

Модвис сразу послушался и отбежал в заросли, но Беабрас наклонил копье и понесся навстречу дикарю.

Род застонал и стал смотреть. Если бы он не видел своими глазами, то не поверил бы, но дикарь перехватил копье рыцаря, словно соломинку для коктейля, повернулся на одной пятке, слегка напрягся — и сэр Беабрас полетел в воздух и приземлился уже в кустах.

Род не мог позволить, чтобы прославленного героя просто так за здорово живешь убили. Он закричал и двинулся прямо на дикаря.

С другой стороны галопом скакал Модвис на осле.

Дикарь повернулся, собираясь схватить Рода. Он не обращал внимания на Модвиса. Но тут перед ним предстали мелькающие стальные копыта: это с диким ржанием встал на дыбы Фесс. Однако дикарь ловко увернулся, схватил Фесса за ноги и собирался отбросить его, как до этого Беабраса, и тогда Модвис ударил его со всего размаха головой.

А на голове у него был стальной шлем.

Дикарь отчетливо сказал: «Хамф!» — тон его указывал на напряжение мышц живота — и мгновение оставался неподвижен.

Род воспользовался этим мгновением — и ухватил дикаря за волосы.

И чуть не выпустил их от отвращения. Он готов был поклясться, что что-то поползло у него по пальцам. Но он приказал роботу: «Полный назад!», и Фесс высвободился из хватки дикаря и с силой потащил назад. Дикарь взревел в гневе, но на миг потерял равновесие, тем более что Модвис спешился и схватил его за лодыжки. Дикарь с ревом упал. Род выпустил его волосы (с нескрываемым удовольствием) и закричал:

— Кати его, Фесс!

Дикарь пытался вытащить из-под себя руки, но большой черный конь ударил его копытом, перевернул и еще раз ударил в спину. Дикарь упал и с силой ударился о землю.

Род понимал, что физическая сила, даже такая мощная, как сила реле и сервомышц Фесса, не удержит дикаря. Но ведь они действовали в царстве фантазии, и это вселенная Рода — ведь он ее унаследовал от деда. Неудивительно, что поэтому он подумал о силовом поле и увидел, как воздух вокруг дикаря явственно сгущается.

Невероятно, но дикарь продолжал бороться. Двигался он теперь медленнее, как человек с нормальными, хотя и очень быстрыми рефлексами, но боролся с ревом и, вероятно, вскоре опрокинул бы Фесса. Но поле замедлило его движения настолько, что Беабрас успел вскочить и схватить силача за левую руку. Род подскочил с другой стороны и ухватил за правую. Дикарь с ревом пнул ногой, и бедный Модвис отлетел в сторону, но Род ухватил дикаря за лодыжку и принялся загибать ногу к ягодице.

— Захват стопы рычагом!

Беабрас понял его замысел, если не термин из вольной борьбы, и стал прижимать вторую ногу к земле всем своим весом. Дикарь ревел и бился, но в такой позе он вряд ли мог на что-то рассчитывать, за исключением горячего душа.

Беабрас посмотрел на Рода.

— Что нам теперь с ним делать, лорд Гэллоуглас?

Каким образом Род неожиданно стал экспертом для легендарного героя?

Вопрос хороший. Очень хороший. Если они выпустят его, дикарю понадобится лишь мгновение на то, чтобы вскочить и разбить своим недругам головы. Но если они будут продолжать просто удерживать его, рано или поздно устанут, и он вырвется.

— Подержите его еще немного, добрые сэры! Отличная мысль. Род перехватил голеностоп поудобнее и подумал, кто же это сказал.

А сказал это свежий рыцарь, соскочивший с летающего коня. Точнее, не совсем коня, потому что у того присутствовали трепетные крылья и вместо лошадиной головы на гибкой шее щелкала клювом голова орла. Рыцарь спрыгнул на землю, легко подбежал к ним — неважно, что на нем ладно сидело полное вооружение: на это никто из летописцев никогда не обращал внимания, — склонился к голове дикаря и вытащил из-под панциря большую пробирку. На ней болтался какой-то ярлычок, но Род не разобрал надпись: он был слегка занят в тот момент. Новичок на поле брани, не обращая внимания на рев дикаря, вытащил пробку из пробирки и сунул ее под нос дикарю.

Что это, нюхательная соль его бабушки?

Чем бы снадобье ни было, подействовало оно самым волшебным образом. Вероятно, это и было настоящее волшебство. С выражением крайнего изумления на лице дикарь сразу затих. Потом оглянулся через плечо на Беабраса и Рода, реально оценил ситуацию, медленно кивнул и — о чудо из чудес! — заговорил:

— Благодарю вас за помощь, добрые сэры, разум неожиданно вернулся ко мне. Можете отпустить меня: будьте уверены, я на вас больше не нападу.

Род вопросительно посмотрел на Беабраса. Рыцарь кивнул, и они очень осторожно разжали руки — и тут же отскочили.

Дикарь одним гибким движением встал и с ужасом посмотрел на свое тело.

— Увы! Неужели я стал диким зверем?

— Теперь ты вернулся к нам, — тактично заметил новый рыцарь. — В своем ли ты уме, граф?

— В своем, — дикарь выглядел печальным и задумчивым. — Теперь, когда я в своем разуме, исчезло и безумное стремление к деве Анжелике, — в голосе его послышалось удивление. — Она теперь ничто для меня, обычная встречная женщина, и не очень приятная, хотя я по-прежнему признаю, что она прекрасна. Но я к ней теперь равнодушен, а ведь именно известие о ее браке свело меня с ума. Разве это не удивительно, милорд герцог?

— Конечно, — ответил герцог. — Значит, ты теперь все вспомнил?

— Вспомнил? Лучше бы я не вспоминал! — граф крепко зажмурил глаза. — Я помню все свои дикие и бессмысленные поступки: разогнанные стада, разорванные на части коровы, вырванные с корнем деревья, опустошенные поля! И бедные люди, пострадавшие от моего безумия! — слезы побежали по его щекам.

— Это все в прошлом, милорд граф, — негромко сказал герцог. — В прошлом. К тебе вернулся разум, и ты должен вернуться к своему господину и дяде Карлу.

— Благодарю тебя, храбрый герцог, — дикарь, нахмурившись, поднял голову. — Но как там мой дядя? Что с ним?

Он в Париже, милорд, осажден войском сарацинов.

— Тогда быстрее к нему! — воскликнул дикарь.

— Пошли, милорд! Быстрей! — но тут он повернулся к Беабрасу, Роду и Модвису и склонил голову. — Рыцарь и джентльмены, благодарю вас! Вы великодушно помогли мне и подвергали при этом себя немалой опасности. Этот милосердный поступок всегда будет вспоминаться наряду с моими подвигами; о нем будут петь менестрели, трубадуры и прочие миннезингеры.

Род и его спутники могли только ответить поклоном на поклон.

Граф повернулся и пошел, одетый лишь в достоинство и грязь, в каждом движении его грязного тела была видна мрачная решимость.

Герцог заторопился вслед за ним, потом сорвал со своих плеч плащ и набросил на плечи графа.