— Значит, мир был уничтожен? — взорвался Грегори.

— Нет, конечно, нет, — ответил Джеффри, — потому что он есть вокруг и мы сейчас стоим на нем!

— Это только байка, дети, и история в ней вымышленная, — напомнил Фесс. — Но мир, про который идет речь в этой байке, был уничтожен. Именно так.

— Да он же был сумасшедший! — ахнул Магнус. И замолчал, пораженный собственными словами.

— Конечно, — медленно подхватила Корделия. — Так вот что такое сумасшествие!

— Но сумасшествие только одного определенного вида, — Грегори повернулся к Фессу. — А ты сказал, что их много и разных степеней.

— Сказал, — согласился Фесс, — но во всех видах и разновидностях вот что общее: душевнобольные совершают беспричинные поступки. По крайней мере, причина их действий и поступков непонятна здоровым людям.

Род кивнул.

— Так что не волнуйтесь, дети, за мир вокруг вас, но старайтесь помочь Простаку и Сумасшедшему, когда у вас есть такая возможность.

— А как же Дурак, папа?

Род неловко поерзал.

— Не знаю, можно ли помочь Дураку, дети. Разве что спасти его от самоуничтожения. Но помните, такому не поможешь, если будешь ходить вокруг да около с мрачным видом.

Магнус улыбнулся.

— Хорошо, папа. Будем помогать бедным дуракам, когда сможем, но если не можем, будем радоваться.

— Хорошо сказано, — улыбнулся Род. — И как раз сейчас конец прекрасного дня.

— И в самом деле, — Гвен на мгновение положила голову мужу на плечо, потом заглянула в его глаза с улыбкой. Он вернул ей улыбку и тоже заглянул ей глубоко в глаза, надеясь, что действительно прочел в них обещание.

— Вам двоим нужно внимательней смотреть под ноги, — сказал Фесс.

— Ладно, я тебя понял. Будем смотреть, куда ступаем, — Род со счастливым вздохом снова повернулся к дороге. — Не могу, однако, пожаловаться. Прекрасный зимний вечер, ясный, как колокольчик, с яркими звездами над головой.

— Да, и луна почти полная.

— Красотища, — Род взглянул на серебряный круг, видневшийся над головой между ветвями. — Интересно, как это получается, что все луны приличного размера похожи на лицо.

— Похожи на лицо? — Грегори заинтересовался.

— Но ты же не раз говорил, что там виден целый человек!

— С фонарем в руке! — Джеффри не собирался оставаться в стороне.

Неожиданно Гвен снова была окружена всем своим выводком, потому что подошел и быстрый Магнус, приглаживая пальцами пробивающиеся усишки. (Род поклялся, что научит его бриться, когда это будет необходимо).

— Человек с фонарем и собакой — это средневековая интерпретация, дети, — пояснил Фесс.

— Где-где?

— На старой Земле, дети, родине человечества, — Род улыбнулся Гвен. — Мы нашли время, чтобы посмотреть на Луну, когда были там.

— Расскажи нам еще раз, как вы побывали на этой первой луне человечества, — потребовал Джеффри.

Род покачал головой.

— Не сегодня. Но должен сказать, что сам я ничего, кроме лица, не увидел.

— Значит Человек на Луне живет только в нашем сознании, а не на серебряном шаре, папа?

Род кивнул и снова посмотрел на спутник.

— Возможно, Грегори. Конечно, картина зависит и от того, кто на нее смотрит. Что касается меня, то если постараться увидеть, что есть на самом деле, а не просто верить словам других, то луна Греймари похожа на…

— Горошину! — воскликнул Джеффри.

— На монету! — весело подхватила Корделия.

— На головку сыра!

— На зеркало!

— Я хотел сказать, на глаз, — улыбнулся Род. — Видите? Он мне подмигнул.

— Где?

— Дайте мне посмотреть!

— А мне он тоже подмигнет, папа?

— Это был бы весьма странный атмосферный эффект, — заметил Фесс, тоже уставившись на луну.

— Не вижу никаких ресниц, — сообщила Гвен.

Но форма зрачка и радужная оболочка становились отчетливо видны, и Род не мог сомневаться в этом сходстве.

— Он подмигнул. Вот опять, — и тут он понял, что рядом появился второй глаз, и застыл. — Там их два… и они приближаются!

Ветка над ним устремилась вниз, отростки на ней все более и более походили на деревянные пальцы на конце покрытой корой руки, и эта рука устремилась прямо к семье.

— Осторожней! — Род схватил Гвен правой рукой, Корделию и Грегори левой и нырнул в сторону дороги, по пути сбив Магнуса и Джеффри. Ему с трудом удалось увернуться от гигантской длани.

Дети в тревоге заголосили, а Гвен воскликнула:

— Супруг! Что с тобой?

— Боевая тревога! — закричал Род. — Он идет на нас!

— Кто идет на нас? — Магнус поднялся на ноги, дико озираясь.

— Кто? Где? — Джеффри вскочил и тут же присел с мечом в руке, поглядывая направо и налево.

Фесс выскочил на дорогу и прикрыл людей своим корпусом.

— Где враг, Род? Я ничего не вижу!

— Вот! Впереди тролль! Не луна нам подмигивала, то был его глаз, а ветка — его рука!

— Супруг, успокойся! — сказала Гвен. — Это не глаз тролля, а настоящая луна! А ветка — всего только ветка!

— Разве ты не видишь? — Род снова увернулся от гигантской руки, которая, сложившись в огромный кулак, со свистом пронеслась мимо коня.

— Нет! — завопила Корделия. — О, папа, здесь ничего нет!

— Не говорите мне, что я ничего не вижу! — Род отскочил, ударил мечом по колоссальному кулаку, обрушившемуся на сугроб, и снова замахнулся. — Быстрей, ребята, улетайте! Он гонится за нами!

— Но здесь ничего…

— Верите вы мне или нет? — взревел Род. — Бегите! Я не могу бежать, пока вы здесь!

— Папа, — сквозь слезы сказала Корделия, — никакого тролля и в помине нет! Это только сон!

— Тогда это сон, который может повредить и тебе и всем остальным! Живее взлетай!

— Быстрей, дети! — воскликнула Гвен. — Что бы лорд ни видел, пока мы здесь, он не успокоится! Вверх! Все! — из-под плаща выскользнула ее метла.

Мгновенно Корделия поднялась в воздух, братья понеслись вслед настоящими ракетами. Гвен по спирали полетела за ними.

Фесс подошел к Роду.

— Если здесь и есть тролль, Род, он невидим, а это противоречит законам физики.

— Невидим? Да он прямо перед нами и громко кричит! Фесс, уходи с его пути!

Но конь продолжал стоять неподвижно, поэтому Род сам отпрыгнул. Тролль остановился; казалось, он колеблется в очередности выбора цели.

Гвен разрешила сомнения Верховного Чародея, выкрикнув:

— Мы в безопасности, супруг!

— Нет! — закричал Род, когда тролль с безумным смехом повернулся на ее голос и протянул огромную руку к дочери Рода. — Делия, вверх на сто футов! Он гонится за тобой! Эй ты, поганое чудовище, ну-ка, убирайся от моего ребенка! — и он набросился на тролля, размахивая мечом.

Лезвие с лязгом ударилось о ногу, твердую, как дуб, но тем не менее сделало длинный надрез, из которого брызнула жидкость.

С гневным воплем тролль повернулся и ударил Рода огромным кулаком.

Род отскочил, и снег рассыпчатым фонтаном взлетел на том месте, куда обрушился кулак. В голове Рода послышался голос Фесса:

— Род, опусти меч! Здесь нет никого, кроме тебя и твоего семейства! Никакого тролля нет!

— Тогда кто же пытается оторвать мне голову? — Род снова отскочил, но другой рукой тролль таки сумел схватить Верховного Чародея и сжал так, что воздух вырвался из легких.

Земля ушла из-под ног, Род сумел тревожно вскрикнуть, и перед ним появилась широко разинутая пасть тролля. От дьявольских объятий кровь прилила к голове, в глазах все затянуло красноватой пеленой, и в тумане промелькнула единственная мысль: даже у каменноногого великана должны быть мягкие части тела. По крайней мере, мягкие относительно. Род увидел, как приближаются гигантские губы, и ударил мечом изо всех сил. Лезвие раскромсало плоть, текстурой напоминавшую бальзу.

Тролль испустил вопль, достойный привлечь внимание самки размером с локомотив, и отбросил Рода в сторону.

Человек успел подумать «Вверх!», едва сумев смягчить удар. Он упал на бок, перевернулся, но моментально вскочил на ноги, чтобы во всеоружии встретить врага, а тролль уже с ревом несся на него. Глаза чудовища больше не напоминали никакую луну — в вечерней темноте они светились алыми кострами, огромные ноги гулко топали.