- Смотри-ка, и правда, не врешь, - сказала она, разглядывая и даже обнюхивая пакетик. - Ладно уж, иди, но только не на долго. А то там теперь такой лазарет, на приведи Господь...

В доме у бабы Симы и впрямь стоял больничный полумрак, и почему-то сильно пахло горчицей.

В главной комнате, на диване спал Ледик с большим компрессом на горле.

Возле него, на столе, были расставлены какие-то микстуры, пузырьки, бутылочки, ровной стопочкой лежали горчичники.

Судя по всему, баба Сима была настроена очень серьезно, и на этот раз собралась долечить своего московского внученка до победного конца.

- Ты чего, все спишь? - спросил Кир, неловко переминаясь с ноги на ногу. - Ты кончай болеть-то других дел полно...

Вообще-то Кир по дороге сюда придумывал, как бы так незаметно, в виде шутки извиниться перед Ледиком за вчерашние приколы про бешенство.

Но Ледик посмотрел на него такими голубыми, сияющими глазами, что можно не говорить никаких лишних слов.

- Ура! - шепотом сказал почему-то Ледик, и хотел ещё что-то добавить, но из его горла вырвался только непонятный шепот и свист.

Похожее на "ква-а-а, ква-а-а."

- А Олька где?

Ледик показал рукой на дверь в соседнюю комнату.

Кир туда осторожно зашел и...остолбенел.

Олька лежала на огромной кровати бабы Симы, сооруженнной из многочисленных пуховых перин, словно мертвая - безжизненно свесив к полу тонкую руку и приоткрыв перекошенный рот. Кир даже подумал, не позвать ли поскорее кого-нибудь на помощь - он никогда не видел прежде, чтобы лицо человека выражало такое невыносимое страдание. Но тут один глаз девочки приоткрылся, а в следующий момент она уже села на кровать и засмеялась.

- А-а-а, это ты, - сказала Олька. - А я думала - бабуля.

- Ты чего, перед ней, что ли, концерт ломаешь? - осторожно присел рядышком Кир.

- Приходится. Она совсем уже собралась меня домой отвозить, и мне ничего не осталось, как тоже прикинуться больной и совершенно... нетранспортабельной. Главное, выиграть время - денек-другой. Наша бабушка человек отходчивый - она завтра уже простит, и оставит меня у себя, а потом мы снова что-нибудь придумаем, верно?

- Надо же, а я думал, ты совсем коньки отбросила...так было похоже.

Олька пристально посмотрела на мальчика.

- А тебе жалко было бы?

- Чего?

- Ну, если бы я коньки отбросила?

- Конечно...

- Правда?

Олька с довольным видом откинулась на подушку, и зачем-то закрыла глаза.

- Ладно, ты пока иди, - сказала она негромко. - Лучше завтра заходи, а то баба Сима ещё что-нибудь заподозрит, что мы тут с тобой разговорились. Я ведь с ней пока вообще только жестами объясняюсь, как будто бы у меня тоже ангина, как у Ледика.

Кир положил на столик пакетик с душицей, и подмигнув по пути Ледику, вышел на залитый солнцем двор.

Баба Сима уже возилась со шлангами - поливала помидоры.

- Вот, не украл никого, - зачем-то сказал Кир.

Но баба Сима вдруг рассердилась, и даже бросила себе под ноги шланг.

- Все смеешься? Не веришь взрослым людям? А ты возьми, да и сам в газетке почитай, если такое неверующий...

Баба Сима недовольно поджала губы.

- Вон, на лавочке газетка лежит. Почитай своими глазами, если ещё за каникулы читать не разучился и буквы помнишь. И сразу же домой иди, не маячь перед глазами. Я такой человек: могу терпеть, терпеть, но когда терпение лопается, то лучше со мной не связываться, я тебя предупреждаю...

Вообще-то Кир и так уже прекрасно знал, каким человеком по характеру была баба Сима. Старушкой хоть и вспыльчивой, но отходчивой.

Олька права - сейчас с ней и впрямь лучше было не связываться, а просто выждать немного времени, когда баба Сима успокоится сама.

Кир ни за что не стал бы в другое время читать газету.

По его глубокому убеждению, пресса, и в особенности - газеты существовали только для того, чтобы писать про всякие глупости и сплошное вранье. Ну, и еще, чтобы иногда печатать кроссворды.

По крайней мере, так обычно говорил его старший брат, Серега, и Кир привык повторять его слова.

Но сейчас ему сильно не хотелось возвращаться домой - что там делать? - и благодаря газетке, он мог ещё немного посидеть на лавочке в саду у бабы Симы, скоротать время.

Кир развернул газету, и...буквально обомлел.

На большом снимке на первой полосе была изображена русалка! Та самая, его русалочка.

Правда, на черно-белой фотографии не было заметно, что она рыжая, да и выглядела девочка не такой худой, как тогда на берегу, и даже чему-то смеялась...

Но сомнений быть не могло - Кир узнал это лицо.

Мальчик тут же принялся быстро читать статью, от волнения не сразу понимая смысл то одной, то другой фразы, и перечитывая некоторые строчки по несколько раз.

Или баба Сима была права, и он действительно за лето уже совсем разучился читать?

Но все же смысл статьи постепенно вырисовывался, становился понятнее.

Оказывается, вот уже несколько дней все вокруг только и говорили, что что о загадочном похищении девятилетней Люси Гуревич, изображенной на снимке - единственной дочери известного в городе бизнесмена.

Неизвестный преступник потребовал за ребенка выкуп, и даже уже получил не малые деньги. Но в обещанный срок ребенка родителям так и не вернул.

Люся до сих под не найдена, хотя прошло уже...

Кир старался читать ещё медленнее, чтобы не пропустить ни слова, но строчки так и прыгали у него перед глазами.

Особую обеспокоенность родителей и общественности вызывал тот факт, что девочка была похищена из детской областной клинической больницы, где излечивалась от тяжелой ангины, и только-только пошла на поправку...Она ещё нуждалась в серьезном лечении...

"Так-так, теперь понятно, почему старику срочно понадобились лекарства, - лихорадочно соображал Кир. - Всякий там детский панадол..."

Он попытался сосредоточиться ещё сильнее.

Именно поэтому родители, опасаясь за слабое здоровье единственной дочери, были так уступчивы, и согласились отдать любой выкуп, лишь бы поскорее получить ребенка назад.

"Вот оно - происхождение пачки долларов. Ай да Очкарик!"

Имелись подозрения, что соучастником преступления стал сторож детской клинической больницы, семидесятишестилетний гражданин К., имеющий за плечами скрытую судимость тридцатилетней давности, о которой никто не знал. Сторож исчез в ту же ночь, когда было совершено преступление вместе со сторожевой собакой.

"... Знаем, по кличке Сатана... - продолжил про себя Кир. - Так вот почему она так реагировала на детей - сторож её нарочно науськал, чтобы она возвращала назад больничных беглецов."

Но полуграмотный сторож К, семидесяти шести лет, по мнению следствия, явно не смог бы так четко и грамотно организовать похищение дочери богатых родителей, а главное - получение от них крупной суммы денег.

Мало того, что неизвестный преступник обманул семью Гуревичей, он к тому же и сумел обвести вокруг пальцев милицию.

"Вот ловкач! Осторожный..." - подумал Кир, с неожиданной ясностью вспомнив лицо Очкарика, когда тот стоял возле открытой двери хибарки, и к чему-то старательно принюхивался.

Итак, почти сразу же у следствия возникло предположение, что преступление совершил кто-то из медицинского персонала больницы. И этот человек был хорошо осведомлен и о режиме работы медицинского учреждения, и о физическом состоянии девочки, которая не могла в момент похищения оказать должного сопротивления, а также почти наверняка был хотя бы немного знаком с родителями Люси Гуревич.

Некоторое время ушло на отработку различных версий, но на сегодняшний день следствие склонялось к тому, что организатором преступления являлся старший врач-педиатор С. Правда, накануне похищения Люси Гуревич, гражданин С. официально оформил документы на очередной отпуск, и, якобы, уехал из города, но обнаружились свидетели, которые видели врача в клинике ночью, когда было совершено преступление...