Тропа вдруг стала уже, иногда прерываясь и снова появляясь через несколько футов. Идти становилось тяжело, и Майкл время от времени чертыхался, пока Эйла легко и изящно шагала по высокой влажной траве. Когда же дорожка снова вывернула в перелесок, дриада вновь зашагала рядом с юношей.

- Тебя ведь все еще что-то тревожит, я права? – поинтересовалась она. Майкл взглянул на нее с усмешкой.

- Меня всегда что-то тревожит.

- Так, может, в этом и проблема? В том, что ты во всем ждешь подвоха? – Эйла отвела от лица низко нависшую ветку и зашагала дальше. – Не лучше ли жить здесь и сейчас, пока еще есть шанс? Что, если следующий день станет последним? Или спустя годы ты вдруг поймешь, что упустил свою возможность сделать то, что было действительно важно, а возврата уже не будет? Нет ничего страшного в том, чтобы жить так, как велит сердце. Иногда только оно одно знает, что поистине правильно.

За деревьями вдруг мелькнула лента реки, ветви расступились, и они оказались на краю поселения. Со стороны поляны, где проходила трапеза, доносились веселые голоса, в воздухе пахло тушеными овощами и пряными травами. Поглядев туда, Майкл мгновение не двигался, затем посмотрел на дриаду. В свете разгоревшихся звезд она казалась еще более удивительной, чем при свете солнца, будто высеченной из камня. Он вдруг почувствовал, как на душе что-то успокаивается, а щемящее чувство уходит из сердца. Кровь ударила в голову, пустилась по венам, зажигая его изнутри, и он вдруг почувствовал себя настоящим.

- Пожалуй, я готов рискнуть, – с улыбкой сказал Майкл. Эйла засмеялась своим удивительным смехом и, взяв его за руку, потянула в сторону поляны.

- А готов ли ты попробовать рагу из ягод кизила, диких грибов и тушеного чернослива? Я почти уверена, что тебе понравится!..

- Он с Эйлой, – сообщила Оливия, когда рядом с ними внезапно возникла волчица. Лидия облегченно запрокинула голову.

- Я его убью… Как он вообще умудрился отстать?

- У каждого свой внутренний предел, – отозвалась сирена. – Разве у тебя никогда не было моментов, когда ты настолько переполнена напряжением, что не замечаешь окружающего мира и в одну секунду оказываешься в незнакомом месте?

Лидия не ответила, только отвела глаза. Сколько раз она настолько погружалась в себя, что не замечала хода времени? Сколько часов провела одна, размышляя обо всем, что ее тревожило, а потом с улыбкой объясняла брату, что просто гуляла? Она никому об этом не говорила, но сирена поняла ее без слов.

- Сэм так частенько пропадала, – проговорил Кайл. – Могла часами собирать травы на опушке, а потом вдруг уйти дальше в чащу и вернуться только вечером…

- Кажется, мы пришли как раз к ужину, – вдруг воскликнула Шарлотта, подхватив Лидию под руку. – Майкл ведь скоро вернется? – Оливия кивнула. – Тогда пойдемте, встретим его там.

Девушки заторопились вниз по склону, на ходу о чем-то шутя и смеясь. Бурая волчица бросилась следом, и из-под ее тяжелых лап взметались брызги первой вечерней росы. Кайл пошел было за ними, когда темноволосая девушка вдруг тихо окликнула его, заставив обернуться.

- Тебя тревожит, что Саманта хочет остаться здесь, ведь так?

Он вздрогнул, наткнувшись на пристальный взгляд ореховых глаз.

- Я просто не понимаю… Если ей было плохо в деревне, почему она не сказала раньше? Почему для этого понадобилось уйти? Все эти годы мы были одной семьей, все мы. А теперь… – он махнул рукой вслед уходящим девушкам. – Они хотят ей только лучшего и поддерживают ее выбор.

- А ты?

- А я пытаюсь понять, когда упустил тот момент, когда все пошло кувырком. Ведь не бывает так, чтобы человек решил что-то изменить без причины, верно? А я не заметил… Ни то, что она несчастна, ни эту самую причину. Считал, что все в порядке и что все так и останется.

- Каждый проходит через одну простую истину – осознание того, что прежнего больше нет. Прежнего тебя, прежней Саманты, прежней жизни. Она была, была еще совсем недавно, а сейчас от нее остался только пепел воспоминаний. – Оливия помолчала, чуть сощурив глаза и внимательно вглядываясь в юношу. – Не позволяй себе думать только о прошлом – оно уже ушло.

- Похоже, Сэм тоже уже ушла, – грустно заметил Кайл.

- А об этом тебе лучше поговорить с ней самой. Но постарайся не забывать одну вещь: если позволишь одному единственному чувству захватить тебя, полностью, без остатка, рискуешь не заметить других.

Она ушла, мягко кивнув ему напоследок и ступая так тихо, словно лесная кошка. Оставшись один, Кайл еще долго глядел ей вслед, думая над ее словами. Он и впрямь не замечал того, что было у него под носом. Слишком увлекся той жизнью, которую считал идеальной, которая на самом деле была лишь иллюзией. Но ему была дорога эта иллюзия, и как быть теперь, когда она разбилась вдребезги, обернувшись кучей острых осколков, не знал.

Еще секунду поглядев в сторону поляны, он вдруг повернулся и пошел в противоположную сторону. Деревья позади него тут же сомкнулись, погрузив все вокруг в темноту. Лишь тусклый свет луны серебрил высокую траву, играя среди осевшей росы. Высокие стволы деревьев стояли абсолютно безмолвно, не было слышно ни единого звука, ни даже шелеста. Казалось, он один в этом мире, где царят только покой и тишина, как вдруг за деревьями вдруг взыграла бегущая с гор река, и миг волшебства прошел.

Сколько он себя помнил, он ненавидел одиночество. Знать, что ты совершенно один, было для него невыносимо – словно он снова оказался в сиротском приюте, без родных, друзей и жизни в целом. В такие минуты ему начинало казаться, что он никому не нужен. Тогда он быстро приспособился, но быть один до сих пор не любил.

Свернув в сторону, он обогнул заросли дикой смородины и, подумав мгновение, начал подниматься на ближайший холм. Высокая трава скользила под ногами, отчего идти было тяжело, но он упорно продолжал подниматься, пока не достиг небольшой поляны, защищенной от ветров густой чащей. В разные стороны от нее уходили три едва заметных тропы, а в центре поляны, к его удивлению, сидела Сэм и глядела в небеса. Его шагов травница не услышала и вздрогнула, когда он подошел ближе. Волк рядом с ней настороженно поднял голову.

- Ты напугал нас, – улыбнулась девушка, погладив зверя между ушами. Кайл осторожно обошел их и присел с противоположной от волка стороны.

- Что ты здесь делаешь?

- Интереснее спросить, что здесь делаешь ты? – лукаво сказала Сэм. – Ты же не любишь этот лес и вдруг…

- Решил прогуляться.

Травница удивленно приподняла бровь, и Кайл, пожав плечами, засмеялся. Волк рядом с ними медленно лег обратно, не сводя с юноши янтарных глаз.

- Так почему ты здесь?

- Хотела немного подумать. День был… необычный.

- Подумать о чем? – переспросил Кайл.

- О себе, об этом месте, о близких. Не знаю… Лукас сегодня показал мне, что в глубине души мы все знаем, что случится в будущем, сам Лес это знает. Но что, если это будущее окажется не таким, каким я его представляла? Это не страх, не неуверенность, скорее… тревога, что каждый мой шаг может стать ошибкой, – она посмотрела на него и улыбнулась. – Знаешь, я почти уверена, что Оливия или Лукас сейчас сказали бы, что такие мысли означают только то, что я на правильном пути.

Кайл выдавил из себя улыбку, заметно напрягшись. Снова Лукас, снова будущее… А как быть ему? Что будет с его будущим, если в нем не будет ее?

- Слушай… я знаю, ты хочешь остаться, и… я не буду тебя отговаривать, – начал он. Саманта старалась на него не смотреть, крутя между пальцами высохшую травинку. – Я всего лишь пытаюсь понять, когда ты это поняла. Мы все упустили этот момент, мы не поняли, не сделали ничего, чтобы дать тебе понять, как ты нам нужна…

- Не в этом дело, – прервала его девушка. – Дело не в том, нужен ты человеку или нет. Ты можешь быть бесконечно дорог кому-то, и этот кто-то может быть бесконечно дорог тебе, но ты все равно будешь считать себя одиноким. Ты можешь делиться с человеком самыми сокровенными секретами, говорить обо всем на свете, но все равно быть одиноким. Просто потому, что он тебя не понимает.