Как это — «язык отсохнет», Маленькое Скверное Слово, конечно, тоже не знало — просто когда‑то услышало, что Одна Мама сказала Одному Сыну, который почти уже начал произносить Маленькое Скверное Слово: «Смотри, язык отсохнет». И Один Сын сразу же прекратил произносить Маленькое Скверное Слово, и хоть рот уже было открыл, всё равно не произнёс. Само же Маленькое Скверное Слово и подавно не произнеслось: оно ведь себе обещание дало и обещание это держало. Тем более что неприятно, наверное, увидеть, как язык у кого‑то отсыхает!..

— Тебя, что же, никогда‑никогда‑никогда не произносят? — с ужасом спрашивали Маленькое Скверное Слово другие слова.

Маленькому Скверному Слову было стыдно сказать, что да, мол… никогда‑никогда‑никогда, — и оно начинало придумывать всякие неправдоподобные истории.

— Нет, ну почему же… — например, отвечало оно. — Говорят, какой‑то человек даже специально ушел в пустыню, где никто не мог его видеть и слышать, с одной‑единственной целью — чтобы меня произнести…

— И… что? — затаив дыхание, спрашивали другие слова. — Произнёс?

— Неизвестно, — вздыхало Маленькое Скверное Слово. — Потому что из пустыни он не вернулся…

— А что же с ним там случилось? — допытывались другие слова.

— Да язык отсох! — как бы равнодушно отзывалось Маленькое Скверное Слово.

— Кошмар какой! — в один голос восклицали другие слова и смотрели на Маленькое Скверное Слово осуждающе.

Тогда ему самому становилось стыдно за свою только что придуманную историю…

В общем, ужасная была жизнь у Маленького Скверного Слова — тут и говорить нечего. Время шло, а лучше не становилось — даже наоборот, становилось хуже. Потому что культура речи всё повышалась и повышалась. И повысилась настолько, что Маленькое Скверное Слово подумало: «Если она будет и дальше так повышаться — меня вообще скоро забудут. Потому что слово, которое не произносится, — забывается».

И Маленькое Скверное Слово с горя решило отправиться в дальние края… на Восток. Для этого оно собрало рюкзачок и завело себе ботинки покрепче, потому что идти решило пешком: денег на билет в дальние края у него всё равно не было. А на следующее утро вышло из дома с твердым намерением — потеряться в дальних краях навсегда. Бес‑след‑но.

Маленькое Скверное Слово шло и шло — не оборачиваясь назад и ни с кем не знакомясь по дороге: стыдно ведь представляться новым знакомым — я, мол, такое маленькое скверное слово, которое нельзя произносить, а то язык отсохнет! Все от тебя просто в разные стороны шарахаться начнут!

Неизвестно, какой длины путь проделало Маленькое Скверное Слово, но однажды оно заметило, что совсем перестало понимать речь окружающих. «Как это удивительно! — подумало Маленькое Скверное Слово. — Раньше я всё понимало, а теперь совсем ничего не понимаю!..»

Но не успело оно так подумать, как почувствовало, что произносят… его! Причём произносят громко и отчётливо, при всем честном народе, на главной площади какого‑то большого города.

Маленькое Скверное Слово тут же зажмурилось: оно совсем не хотело видеть, как у того, кто его произнёс, отсыхает язык… зрелище не из приятных. Но, поскольку вокруг было тихо, глаза пришлось‑таки открыть.

Всё оставалось как прежде — и язык явно ни у кого не отсох. Маленькое Скверное Слово осторожно огляделось и увидело, что стоит в толпе, в последних рядах, — и все, кто был рядом с ним, приподнимаются на цыпочки, силясь разглядеть происходящее у большого здания, где горит высокий огонь.

А там некто, одетый во все золотое, всё громче и отчётливее стал повторять его — Маленькое Скверное Слово.

Оказалось, что в местном языке оно вовсе не считалось скверным — даже наоборот! Оно было одним из имен Бога и произносилось только в особо торжественных случаях.

— Ну и странно всё в этом мире, — сказало себе Маленькое Скверное Слово.

И улыбнулось.

Стаканчик узнал, что он одноразовый, когда его подали какому‑то посетителю кафе.

— У Вас нет одноразового стаканчика? — спросил Посетитель Кафе, и ему ответили:

— Есть.

И подали именно его, Стаканчик.

— Я одноразовый!.. — с ужасом подумал Одноразовый Стаканчик и чуть не разрыдался. Между прочим, услышав такое, поневоле разрыдаешься: сам‑то Одноразовый Стаканчик полагал, что в этом мире ожидает его долгая и верная служба — в него будут то и дело наливать всякие жидкости и выпивать из него всякие жидкости, а потом мыть его и ставить, например, в посудный шкаф, рядом с другими стаканами и стаканчиками, бокалами и бокальчиками, чашками и чашечками.

А вон как выходит… Выходит, что если он и годен на что‑то, то только один раз.

— И это — жизнь? — спросил себя Одноразовый Стаканчик и сам себе ответил: — Нет, никакая это не жизнь. Не жизнь, а сплошное отчаяние! Меня, значит, выбросят сразу после того, как выпьют из меня… выпьют — что?

Тут он задумался. Может быть, если уж он одноразовый, из него выпьют что‑нибудь совершенно необычное? Хоть и один раз, зато чтоб навсегда запомнилось!.. Например, какой‑нибудь этакий сок из этакого никому не известного фрукта с труднопроизносимым названием… а что, тогда ещё ничего! Тогда вполне можно сказать, что тебя использовали для торжественного случая… А может быть, вовсе и не сок из него выпьют — выпьют из него, скажем, волшебный напиток, который превратит пьющего в великана! И тогда все начнут спрашивать:

— В какой, в какой, в какой же такой стаканчик был налит этот волшебный напиток?

И им ответят:

— Да вот в этот Одноразовый Стаканчик!

А потом Одноразовый Стаканчик поставят под стеклянный колпак и будут хранить в музее, чтобы все, кто туда придёт, могли увидеть, в какой же именно стаканчик был налит знаменитый волшебный напиток! И все будут удивляться:

— Смотрите‑ка… кто бы мог подумать, что волшебные напитки наливают в самые обыкновенные одноразовые стаканчики!

«Наверное, так и случится! — уверил себя Одноразовый Стаканчик. — Иначе всё несправедливо в этом мире».

А его, между тем, уже поставили на столик кафе, поблизости от какого‑то совсем хилого и полуживого Цветка, задыхавшегося от жары.

— Простите, пожалуйста, — обратился к Цветку Одноразовый Стаканчик, видя, что тот практически погибает, — Вы тоже одноразовый?

— Я?! — возмутился Цветок. — Да Вы с ума сошли!.. Я не только не одноразовый, но даже и не однолетний! Я многолетний и цвету каждый год — просто как заведённый.

— А я вот… одноразовый, — признался Одноразовый Стаканчик. — Грустно, правда?

— Грустно, — согласился Цветок. — Но я знавал таких: их тут миллионы прошли перед моими глазами — одноразовые тарелки, одноразовые ножи, одноразовые ложки, одноразовые вилки… И, конечно, одноразовые стаканчики. С большинством из них я так и не успел познакомиться — настолько быстро их выбрасывали. А тех, с кем успел… их я уже забыл: это всё были такие короткие знакомства!

— Меня Вы не забудете, — пообещал Одноразовый Стаканчик. — В меня нальют волшебный напиток, который превращает обычного человека в великана… — Тут он смутился и добавил: — Или что‑то вроде…

— Сколько работаю в этом кафе — ни разу не слышал о том, что бы здесь подавали такие напитки, — усомнился Цветок.

— Их и не подают, — заверил его Одноразовый Стаканчик. — Подадут один раз — и всё.

— Он, наверное, ужасно дорогой, такой напиток… — задумчиво сказал Цветок. — Хотел бы я, чтобы и на меня капнули капельку… тогда бы я стал баобабом!

Одноразовый Стаканчик не понял, зачем цветку становиться баобабом, но смолчал. И как раз в этот момент в него начали что‑то наливать: это была бесцветная жидкость, очень прозрачная… и она — о, ужас! — довольно сильно напоминала воду.

— Кажется, я ошибся, — прошептал Одноразовый Стаканчик, обращаясь к Цветку. — Вам придется забыть меня, как и прочие одноразовые стаканчики в Вашей жизни.

Тут Посетитель Кафе залпом осушил Одноразовый Стаканчик и воскликнул: