Пейджет заволновалась, лицо ее вспыхнуло.

– Ну конечно, нет, дорогая, – заверил сэр Джон.

Элис Мэри залилась милым румянцем, наслаждаясь обожанием мужа.

Пейджет кашлянула, чувствуя неловкость – что случалось нередко, когда она в последнее время оказывалась рядом с подругой детства. В компании своего новоиспеченного мужа Элис Мэри больше не была прежней девчонкой. С тех пор, как она стала женой баронета – удачная партия для дочери единственного врача в деревне, – между подругами выросла невидимая стена. Пейджет оставалась в девках, а Элис Мэри внезапно стала матроной. И не просто матроной, а сияющей замужней женщиной с загадочными улыбками.

Пейджет знала, что это только отчасти из-за того, что Элис Мэри была замужней леди, а она – нет. Скорее из-за того, что подруга была счастливой замужней леди. Счастливой, влюбленной, не-в-силах-оторваться-от-своего-мужа.

Проще говоря, супруги были очарованы друг другом. Пейджет подозревала, что это великая страсть, о которой она читала в романах. Она чувствовалась между ними, проскальзывала во взглядах и незаметных прикосновениях. Сам воздух вокруг них заряжался чем-то, что даже Пейджет, со всем своим невежеством в данном вопросе, определила как желание.

Это интриговало. Ее единственный поцелуй с Оуэном был милым, но…

Она очень хотела большего, чем «милый».

Хотела того, что было у Элис Мэри, и это не было чем-то, что она когда-либо могла иметь с Оуэном. Он был ей как брат. Не возлюбленный. За время его отсутствия к ней пришло понимание. Она лишь надеялась, что и он поймет то же после тех лет, что провел вдали от Уиннингемшира. Она не желала причинять ему боль.

Элис Мэри оторвала взгляд от мужа, словно внезапно вспомнив о присутствии Пейджет, и предложила присоединиться к ним:

– Давай, садись ко мне…

– Спасибо, но я сказала миссис Доннели, что скоро буду дома. Не хочу ее тревожить.

– О, очень хорошо. Но ты должна нанести мне визит на этой неделе. Чем скорее, тем лучше. Ты действительно мне нужна, Пейджет. Необходимо все решить. Больше не могу откладывать ни минуты.

Пейджет улыбнулась, сильно сомневаясь, что нужна подруге, чтобы принять какие-то важные решения, например, какой вид ледяной скульптуры стоит заказать, но она может ее развеселить.

– Конечно. Обещаю.

– Очень хорошо. Приятной прогулки. – Баронесса глянула на небо. – На твоем месте я бы поспешила домой.

Пейджет кивнула, но вслух согласия не высказала.

– Я навещу тебя завтра.

Удовлетворенная Элис Мэри кивнула и откинулась на сиденье. Сэр Джон попрощался и постучал в потолок. Экипаж покатил дальше.

Пейджет наблюдала, как новобрачные исчезли из виду. Вместо того чтобы повернуть домой, она пошла побродить по окрестностям, получше укутавшись в плащ и наслаждаясь укусами ветра на щеках, что заставляло ее чувствовать себя такой живой. Она не обращала внимания на темнеющее небо, говоря себе, что скоро вернется домой. Ей просто хотелось уйти от проблем. Непонятная энергия гудела внутри. Шаги ускорились, словно таким образом она могла прогнать это ощущение и напитаться обычной безмятежностью.

По непонятной причине в мыслях возник образ графа. Пейджет фыркнула. Из всех мужчин именно он не должен занимать ее мысли. Хоть он и красивый… и мужественный. Он был не единственным джентльменом, наделенным подобными качествами, и определенно не тем, кто выдержит ее беспокойную натуру. Это чистое совпадение, что случайная встреча с ним совпала с ее стремлением… к чему-то. Большему. Приключению. Волнению. К окончанию унылого существования.

От ходьбы Пейджет задышала тяжелее. Как будто она могла забыть случайную встречу с графом, Элис Мэри и сэром Джоном и поглотившее ее стремление. Словно она могла снова стать довольной жизнью.

[1] Солдат наемного войска в Индии, формировавшегося с середины XVIII в. из местных жителей европейскими колонизаторами.

Дождь лил тяжелой завесой, окрашивая пейзаж в мрачно-серые тона. Джейми прищурился сквозь потоп и вытер лицо. Стало не намного лучше. Видимость по-прежнему была низкой.

Этим утром он поднялся рано, чтобы навестить миссис Нидлз, свою бывшую няню. Теперь ей почти восемьдесят, и она жила в деревне на границе Уиннингемшира. Няня была такой же энергичной, как прежде. Он никогда про нее не забывал. Она очень много для него сделала, особенно после того, как отец вступил в повторный брак и появился Оуэн – когда Джейми чувствовал себя невидимкой, потерявшимся между Брандом и новым сыном. Миссис Нидлз дарила ему недостающую любовь и всегда пыталась выманить из раковины.

Сквозь серый туман Джейми разглядел неподалеку густую рощу, которую смутно припомнил из детства. Ее и ураган не сломает.

Дождь метал в него ледяные иглы, когда он по рыхлой земле устремился вперед знакомой тропинкой.

На краю рощи ветки переплелись и низко свисали. Джейми нагнул голову, ступив под балдахин.

И тут же оказался под защитой от ужасного дождя. Кое-где вода сочилась сквозь полог плотно спутавшихся листьев и ветвей. Мир казался тише, дождь барабанил в отдалении под зонтиком листвы.

Он осмотрелся. Рощица состояла из четырех или пяти деревьев, тесно прижавшихся друг к другу. Над остальными как родитель возвышался Дуб-великан, слишком большой, чтобы обхватить его руками.

Джейми двинулся было к нему, собираясь прислониться спиной к стволу, когда с другой стороны вышла фигура.

Увидев его, глубокие карие глаза удивленно захлопали. Изумление на лице зеркально отражало его собственное.

В него вглядывалась Пейджет.

– Милорд…

– Мисс Эллсворт. Что вы тут делаете?

Она подняла тонкую руку в перчатке, голос перекрыл шум дождя:

– Полагаю, то же, что и вы… и-ищу у-убежище, пока дождь не закончится. – У нее стучали зубы, показывая, что она не только промокла, но и продрогла.

Подол плаща – и платья, как он мог заметить – был перепачкан почти до колен. Капюшон откинут, завязки затянуты под подбородком, оставляя на шее красные полосы. Наверное, капюшон отяжелел от дождевой воды.

– Я бы предложил вам свое пальто, но чувствую, что оно такое же мокрое, как ваш плащ.

Она тряхнула головой.

– Совершенно верно, но спасибо, что подумали.

– Всегда пожалуйста.

Между ними повисло неловкое молчание, когда обмен вежливыми репликами иссяк.

Вырвавшиеся на свободу непокорные пряди обрамляли лицо Пейджет. Мокрые светлые волосы казались почти каштановыми. На голове был беспорядок, и она, похоже, это знала. Руки взлетели к волосам, словно могли что-то исправить. Темные глаза метнулись с него к земле и снова на него. Словно она не была вполне уверена, куда смотреть.

Не впервые он видел ее растрепанной. Раньше Пейджет лазала по деревьям с Оуэном. Однако тогда она была девчонкой.

Но она не казалась больше девушкой только-только со школьной скамьи, какой он видел ее в последний раз. Теперь она стала женщиной и радовала глаз. Глазами он проследил выпуклости нежной груди, выпиравшей из мокрого лифа ее платья. Пупырышки от холода покрывали молочную кожу. Тело графа немедленно отреагировало. Член в брюках шевельнулся. Мысленно выругавшись, Джейми устремил взгляд на горизонт. Ветви нависали низко, загораживая все, что выше уровня плеч, и предоставляли ему лишь фрагменты пейзажа.

Он глубоко вздохнул. Они были хорошо скрыты от мира. А даже если и нет, то вряд ли могли появиться прохожие. Не в такую грозу. Это обстоятельство наполнило его предчувствием. Он был отрезан от мира, наедине с первой женщиной, возбудившей его интерес с тех пор, как он вернулся в Англию.

Мягкий голос задел его расшатанные нервы:

– Меня предупреждали, что может дождь…

– И тем не менее вы решились на прогулку? – прервал он голосом более резким, чем намеревался.

Джейми не ждал следующей случайной встречи с ней так скоро – девушка слишком часто проникала глубоко в его мысли, и если не поостережется, то может к ней привязаться. Недопустимо. Она принадлежала Оуэну. Всегда. И когда брат вернется домой, ничего не будет их удерживать. Ни война. Ни расстояние между континентами. И уж тем более не он.