Мэй подошла к распахнутому окну, выглянула и тут заметила болтающийся на крюке канат. Чарльз высунулся в окошко вслед за ней.

— Ты ничего не видел? — спросила она прерывающимся голосом (ей все труднее становилось скрывать свое волнение).

— Нет, мэм, — ответил дворецкий. — Впрочем, ошивался тут один бродяга. Потом, правда, исчез — как сквозь землю провалился… Боже мой! Неужто он?! Теперь я понимаю: он все что-то высматрывал да вынюхивал!.. А я ещё хотел подать ему шиллинг! Он был однорукий, с нечесаной бородой. — Дворецкий повторил: — Никогда не видел столь неприятного бродягу!

— Займись волком, — сказала графиня. — Он истекает кровью.

Чарльз, не теряя времени, умело промыл волчью рану и наложил повязку, покуда слуги вполголоса обсуждали ужасное событие. Волк потерял много крови, но рана, по-видимому, не была смертельной. Когда прибыл Бромс, он влил в пасть зверю целебную настойку и похвалил Чарльза за ветеринарное искусство. Затем, всерьез высказав тревогу за здоровье леди Гулль, посоветовал ей немедленно лечь в постель и принять настойку из валериановых капель.

Графиня возмущенно отказалась:

— Что вы, доктор! Похитили моего сына, а я буду безмятежно спать?!.. Сию же минуту еду к Шерифу!.. Надо разыскать преступника.

— Я знаю имя злодея… — раздался слабый голос Волка. С трудом — но он уже стоял на ногах. — К завтраку не обещаю, но к обеду ждите вашего сына, мэм!..

Доктор Бромс ничем не выказал удивления и лишь воскликнул:

— Это — благородно! Но как вы отправитесь в таком виде?! Ваша рана опасна.

— Не опасней меня самого, док! — зверь на мгновенье оскалил клыки от боли. — Никто, кроме меня не спасет Тома. Похититель — дьявольски хитер!.. Не бойтесь, док! На мне все заживет, как на волке! Лучше утешьте леди.

— Тогда возьмите мой плащ и шляпу, — Бромс помог волку одеться, своими руками возможно лучше прикрыв звериную личину.

— Благодарю, — сказал Джек, выходя из комнаты.

Разгоралось утро…

Силы у Джека прибавились — то ли от целебной настойки, то ли от яростного желания спасти Тома. Чтобы никого не напугать своим видом, он продирался через кусты. Когда дорога пустовала, Джек бежал по ней, опустив голову к земле и втягивая ноздрями воздух.

Его обоняние давно уже обострилось до волчьего. Сначала все запахи путались, раздражали. Джек лишь недавно стал их распознавать.

И вдруг — на сбитой мостовой он запах уловил морской. Следы проехавших колес вели вперед, затем — направо, от моря, к морю, под откос, минуя камни, пни, канавы. И на развилке трех дорог Джек тонкий разглядел дымок.

Дым шел из трубы таверны «Приют под забралом». Джек подбежал поближе. Так и есть! Запах моря усилился.

Взгляд Волка привлекли плотно занавешенные окна второго этажа, где сдавались комнаты: «Приют под забралом» был ещё и постоялым двором.

Джек спрятался за деревом и стал ждать удобного момента, чтобы войти внутрь, не привлекая к себе внимания.

Три петуха кичливый спор вели про знатность их породы. Служанка, выбежав во двор, черпнула из колодца воду. Карета с толстым генералом здесь прокатила. А за ней — владелец беркширских свиней привез бидон с отличным салом. Два знаменитых рыбака наведались гульнуть слегка. Матросы, все в пыли дорожной, зашли, горланя на ходу…

Решив, что ждать невмоготу, Джек вышел к дому осторожно.

А что же Том? Мы от него свернули в сторону немного… Звезда тревожная его горит пока что, слава Богу!

Пока десятка три шагов осталось Волку до порога — среди бродяг и моряков незримо посидим немного. Там хоть и дымно, но тепло. Узнаем, что произошло!

Несколько часов назад к таверне подъехал Однорукий Дик.

Еще в экипаже он сбросил с себя нищенские обноски и теперь выглядел богатым и респектабельным джентельменом.

Хозяин таверны встретил его с радостью и почтением и был очень доволен щедрой платой постояльца. Однако, насторожился: заплатив за овес для лошадей и за две просторные комнаты, боцман самолично отнес свой мешок на второй этаж. Странная кладь странно шевелилась. Как законопослушный гражданин, Хозяин обязан был сообщить о своих подозрениях властям, да золотые соверены, что опустил в его карман странный однорукий джентельмен, закрыли ему и рот, и глаза.

Поставив на стол подсвечник с тремя свечами, Хозяин пожелал Дику приятно провести время в «Приюте под забралом» и поинтересовался, будет ли тот завтракать в столь ранний час. На что бывший боцман ответил отказом, зато попросил перо, чернильницу и бумагу.

— Если вам нужно отправить письмо, — поклонился ему Хозяин таверны, то поторопитесь: почтовая карета вот-вот отправится в путь.

— Задержите её. Я заплачу! — распорядился Однорукий Дик.

Спустя минуту служанка принесла чернильницу с пером и стопку листов. Заперев за ней дверь, Дик высвободил из мешка Тома, но не спешил развязывать его. Он лишь отнес мальчишку в другую комнату и бросил на кровать.

— Будь терпелив, огрызок, — сказал боцман. — Как только твоя мамаша узнает о моей просьбе, она живо освободит тебя. Так что веди себя тихо: к вечеру будешь дома. А пикнешь, — пригрозил он, — задушу, как котенка!

Том — словно связанный зверек, злым роком взятый под залог. Ни слез не проронил, ни звука (был заткнут рот его платком). Держался он перед врагом, ничем не выказав испуга…

Том думал о матери и Волке.

Однорукий боцман сел за стол в большой комнате и, обмакнув перо в чернильницу, стал торопливо писать:

Однорукий Дик заклеил конверт и передал письмо сопроводителю почтовой кареты, который немедленно помчался доставить его по адресу, так как ему была обещана щедрая плата за скорость.

Заказав себе и Тому завтрак, хитрый боцман уже предвкушал удовольствия, которые сулит ему грядущее в скором времени богатство. Ему мерещился новый фрегат, а шуршание мышей по углам комнаты напоминало шуршанье бумажных денег. На какой-то миг он правда подумал, что запросил меньше, чем следовало, но тут же прикинул, что и на эту сумму можно купить фрегат, и нанять целую команду.

Когда служанка принесла завтрак, он вначале поел сам, и лишь потом отнес еду Тому. Однако, мальчик ото всего отказался.

Это разозлило Однорукого Дика.

— Ну, как знаешь, — бросил он. — В таком случае, не получишь и обеда. Тем более, что ужинать, я надеюсь, все равно будешь дома.

Потом он плюхнулся на кровать и тут же захрапел, иногда почесываясь во сне от укусов ленивых и жирных клопов…

Получив письмо из таверны, графиня не потеряла самообладания. Несмотря на угрозы, она немедля собралась к шерифу. Спустя пять минут, кучер Герберт настегивал коней. Шерифа на месте не оказалось, но миссис Гулль, как и все, знала, что делами в городе заправляет его жена.

Миссис Фанни Гордон не была склонна драматизировать события. Она тут же взяла инициативу в свои крепкие маленькие ручки, и вскоре две полицейские кареты с десятью полисменами и пятью констеблями мчались к таверне.