— За мудрость, — ответил князь. — Да за ясновидение. Тот несчастный черт, когда слал вас подальше, не сказал, когда вам убраться?

— Нет… — растерялся Мясник.

— Зря. А ведь он вас пожалел, — усмехнулся Вольнор. — Дал спокойно пожить… Так вот сегодня ночью, — холодно добавил он, — это и случится.

— Что «это»?.. — у Мясника дрогнул голос, а все застыли с бокалами в руках.

— ТО самое, — промолвил князь и громогласно расхохотался.

На этот раз его никто не поддержал: всем стало жутко.

— Гостинщик! — вскочил на ноги бургомистр. — Мясо на стол! И побольше вина! А вас, господа, я бы попросил говорить лишь о веселом! Вы не на службе!

Поварята подали на больших блюдах мясо и дичь. Жир капал на столы и на манжеты, стекал по подбородкам и за воротники. Обглоданные кости летели в жаркие собачьи пасти.

А потом были песни. И пьяная ругань. И снова — вино! И — дружеские объятья…

— Нравится? — спросил у Антона бургомистр.

— Оч-чень!.. — с непривычки захмелев, ответил тот. — Мне бы р-ружье!

— Молодец! — стукнул его по плечу одноглазый полковник. — Умение стрелять никому не повредит. У меня бы все стреляли! — И бабахнул в небо.

— Это только с первого раза трудно, — зашептал на ухо Антону Белый. Потом привыкнешь.

— А скажи-ка, музыкант, — крикнул ему через стол Вольнор, — смог бы ты выстрелить в Снегиря?!

— В кого? — переспросил Антон: он уже плохо соображал. — Кто это?

— Певчая птичка! — зло расхохотался князь. — Из них вкусное блюдо получается: «Снегирь в майонезе»! — пальчики оближешь!.. Ну, так как: смог бы?

— Н-не-ет, не ел, — замотал головой Антон и бессильно уронил её на руки.

Кругом царило пьяное веселье. Лишь у одного Мясника была на лице неземная грусть…

После обеда охота была продолжена. Убили всех кабанов, добили всех зайцев, отстреляли всех куропаток, которых привезли из питомника. Больше всех охотничьих трофеев оказалось у Вольнора, потом у бургомистра, и наконец, у полковника.

Однако, князь был в плохом настроении. Он отпустил карету, ехал верхом позади всех, и неотрывно смотрел Антону в спину.

Ленард заметил это и, поотстав, настороженно поравнялся с Вольнором.

— Чем-то расстроены, ваша светлость?

Тот перевел свой тяжелый взгляд на бургомистра.

— Как все-таки его имя? — спросил князь.

— Кого?.. — Ленард сделал вид, будто не понял о ком идет речь.

— Скрипача, — мрачно сказал князь и вновь впился глазами в Антона.

— Антон! — ответил, как ни в чем не бывало, бургомистр. — Или вы забыли?.. — И сделал удивленное лицо.

— Ладно, проверим… — холодно промолвил Вольнор и, вонзив шпоры в лошадиные бока, догнал Белого.

— Олень! Вот он! — внезапные возгласы егерей отвлекли Ленарда. Заходи слева! Окружай!..

— Вперред!.. — браво заорал Антон и на всем скаку бросился в чащу. Только не влево, куда помчались все, а направо.

За ним тут же устремился Белый.

Ленард, почуяв недоброе, галопом помчался за князем, видя что и тот свернул за скрипачом. И недаром! Вскоре из той стороны донеслось два выстрела, раздавшихся почти одновременно. Ленард выскочил на лесную прогалину и увидел, что Антон чуть не выпал из седла. «Видно, сильно пьян», — с облегченьем подумал бургомистр. В ту же секунду он заметил Белого и князя, подъехавших к Антону с двух сторон. Из их стволов вился сизый дымок. Ленард, оставаясь незамеченным, с ужасом наблюдал, как они оба вскинули ружья и, прицелившись, почти в упор дали новый залп по скрипачу! Теперь он готов был поклясться, что видел это! Но и на этот раз Антон удержался в седле. Лица стрелков одинаково выражали озадаченность, недоуменье, а у князя — впервые за то время, что Ленард его знал — ещё и страх.

Отец Марии стегнул своего коня и ринулся к музыканту. Белый перезарядил ружье, но Князь, заметив Ленарда, его остановил:

— Зря стараешься. Удрал твой олень! — и, огрев плеткой коня, помчался назад через поляну. Уже на полном скаку он обернулся и что есть силы прокричал бургомистру: — Все-таки у твоего будущего зятя другое имя!..

— Не может быть!.. — изумленно прошептал тайный агент, и было непонятно, к чему относится это восклицание.

«Что это все значит?.. — обомлел Ленард. — Почему Антона хотели убить?.. Неужели только за то, что он стал женихом Марии?.. Или есть иная причина? Князь что-то сказал насчет имени… что же за всем этим кроется?..»

Но главным открытием стало для Ленарда то, что Белый и, скорее всего, Черный — на самом деле служили не ему, а князю! Он вдруг осознал, что все эти годы, пока он находился на посту бургомистра, — за ним денно и нощно, тайно и явно шпионили два чужих агента и доносили в Радостный Замок каждый его шаг и каждое слово!

— Пошел прочь! — замахнулся он плеткой на Белого, догнавшего его, и тот недоуменно и даже обиженно отъехал в сторону. А Ленард поспешил за Антоном.

Тот ехал неспеша по лесной тропе. Рядом с ним трясся в своем седле Скульптор.

— Мы сейчас же начнем работать! — убеждал он скрипача. — Сегодня ко мне должно явиться Вдохновение!

— Только не сегодня… — отнекивался тот. — Я себя чувствую… не очень…

— Но завтра его может не быть!..

— Кого? — не понял Антон.

— Вдохновения!..

— Нет-нет! И не просите!.. — мотал головой скрипач.

Но Скульптор был настойчив и неумолим:

— Один лишь час! Я только определю пропорции, характер, позу! — Он тянул его за руку.

— Отпустите! — бормотал Антон. — Я упаду с лошади.

— Ну, прошу вас!

Бургомистр снова вовремя вмешался, правда, не в столь опасной ситуации.

— Ступайте, ступайте! — прикрикнул он на ваятеля. — Завтра в Ратуше и поговорим.

— Но вдохновенье! — чуть ли не плача, вопрошал Скульптор.

— Оставьте его у себя на ночь, — посоветовал ему Ленард и, взяв поводья из рук Антона, повернул вместе с ним в город.

— Куда это мы?.. — удивился тот. — А охота?!

— Охота закончилась. Я хочу, чтобы вы с Марией немедленно покинули город.

Антон непонимающе взглянул на бургомистра.

— Я передумал. Я не буду держать вас рядом с собой, — ответил тот, поймав на себе недоуменный взгляд скрипача. — Теперь я хочу и даже требую, чтобы вы умчались куда глаза глядят.

— Но почему?! — удивился Антон. Он не совсем понимал, почему так взволнован отец Марии. Хмель ещё не выветрился и не позволял трезво воспринять происходящее.

— Тебя подстерегала опасность, — Ленард обернулся назад, уверенный, что увидит за спиной Белого, но дорога была пуста.

— Что за опасность? — никак не понимал Антон.

— Тебя хотел убить Вольнор, — глухо ответил Ленард.

— Князь?! — поразился Антон. — За что?!

— Он — не князь, — сказал бургомистр.

— А кто?.. — спросил скрипач, чувствуя, что в туман голове его рассеивается.

— Это длинная история, — ответил Ленард, — но я хочу, чтобы ты знал все. Слушай же!..

Перенесемся же лет на двадцать назад, в небольшой театральный Балаганчик.

В полунищей труппе служили бас и хористка. Ей было — семнадцать, ему около тридцати. Оба любили музыку, вместе пели в оперных спектаклях, а также на свадьбах и похоронах. Им часто приходилось голодать, но они никогда не унывали, и каждое утро благодарили Бога за то, что живут на земле. Обладая родством мыслей и чувств, они, как это нередко бывает, полюбили друг друга.

Но когда директор балаганчика заметил, что хористка ждет ребенка — он выгнал бедняжку на улицу. Побежать бы певцу в директорский кабинет, и просить бы за нее, и клясться в вечной любви к ней, но!.. он не сделал этого. Он струсил, побоявшись потерять место в театрике и стать героем закулисных анекдотов. И открестился от нее.

С той поры Певец изменился, и не в лучшую сторону: всюду ему чудились косые взгляы, он стал озлобленным, недоверчивым, не сыгрался с новым дирижером, рассорился со всей труппой и вскоре тоже покинул Белаганчик.