— Почему вы решили, что можете чего-то добиться?

— У меня чистые помыслы.

— Вы в этом городе один против всех.

— Но я чертовски хитер. — Я допил остатки «Сэма Адамса». Хуанита не удостоила вниманием свой «Перье».

— Хотите пощупать мускулы? — спросил я.

— Эмми Эстэва, — сказала она.

— Спасибо.

Из глаз Хуаниты потекли слезы. Она вдруг встала и выскочила из бара. Быстро пересекла фойе, вышла из мотеля, направилась к автостоянке, села в машину и уехала.

Эмми Эстэва осталась.

В телефонном справочнике значилась только одна фамилия Эстэва: «Эстэва: Оптовая торговля продуктами. Микэник-стрит, 21». Я набрал номер и спросил Эмми Эстэву.

— Ее здесь нет, — ответил голос с характерным акцентом. — Она здесь не работает, она дома.

— Ее муж — мистер Эстэва?

— Да. Хотите говорить с ним?

— Нет, спасибо. Хочу говорить с ней. Не напомните их домашний адрес?

— Извините, мистер, не могу. Так как, вы говорите, вас зовут?

— Гэбриел Хиттер, — представился я.

— Думаю, вам все же стоит переговорить с мистером Эстэвой, — настойчиво посоветовал голос.

Я повесил трубку. Домашнего номера телефона Эстэвов в справочнике не было. Я сел в машину Сьюзен и отправился в городскую библиотеку.

Миссис Роджерс сидела за своим столом и разговаривала с толстошеим подростком — точной копией ее мужа.

— Не забудь: сразу, как приедешь на работу, положи в холодильник, — напутствовала она, протягивая коричневый бумажный пакет. — Иначе молоко скиснет.

— Ой, да хватит тебе, мам. Что я, маленький, что ли, не знаю, что молоко скисает?!

— Я просто напоминаю.

Парень взял свой ленч и вышел из библиотеки, не обратив на меня никакого внимания. Я подошел к столу и очаровательно улыбнулся:

— Доброе утро.

Кэролайн Роджерс молча смотрела на меня.

— Зима на улице. Радуюсь уже одному тому, что жив.

— Что вы хотите?

— Меня интересует путеводитель по улицам Уитона.

— За картотекой, в отделе справочной литературы.

— Огромное спасибо.

Моя очаровательная улыбка всегда действует безотказно. Если добавить к ней пару капель — миссис Роджерс тут же окажется у меня на коленях.

Городской путеводитель — зеленая обложка, размер под телефонный справочник — был испещрен рекламой местных предприятий. На титульном листе сообщалось, что путеводитель увидел свет благодаря издательству «Централ Аргус». В алфавитном порядке сообщались названия всех уитонских улиц с указанием номеров домов, расположенных на них, и имен тех, кто в этих домах проживает. Люди, озабоченные тем, чтобы номер их телефона не попал в телефонный справочник, прикладывают для этого неимоверные усилия, но никогда не задумываются над тем, как избежать включения их адреса в уличный путеводитель.

Я начал с Акорн-стрит, возглавлявшей список, и заскользил глазами по фамилиям, указанным напротив номеров домов. Они вполне могли жить на этой улице или попасться мне на глаза где-нибудь в середине справочника.

На фамилию Эстэва я наткнулся в час пятнадцать, знакомясь с Уотер-стрит.

Я поставил справочник на полку, победно улыбнулся Кэролайн Роджерс и покинул библиотеку. Кэролайн все еще сопротивлялась моему мужскому шарму, но это всего лишь вопрос времени. В следующий раз я покорю ее задорной мальчишеской улыбкой.

Уотер-стрит не оправдывала своего названия. Она пролегала за городом, где единственным намеком на воду был глубокий узкий каньон реки Уитон в нескольких сотнях футов вниз по холму.

Эстэвы проживали в тупичке, от которого брала начало коротенькая Уотер-стрит. Дом номер три — квадратный, двухэтажный и с плоской крышей — был выстроен из шлакоблоков и выкрашен в розовый цвет. Плоская крыша была и над одноэтажной открытой пристройкой, где летом, возможно, устраивали летнюю кухню. Двор дома — частная собственность — был обнесен оградой из металлической сетки с колючей проволокой, натянутой по верху. За распахнутыми воротами с дистанционным управлением стоял серебристый спортивный «мерседес».

Я остановил машину напротив ворот, пересек маленький дворик без единого кустика и позвонил в дверь. Залаяла собака. Затем послышались шаги и последовала пауза. Меня рассматривали в дверной глазок. Наконец дверь открылась. В дверях стояла женщина с собакой. Огромный ротвейлер с ошейником-цепью на коротком кожаном поводке. Женщина была почти с меня ростом и одета в изумрудно-зеленый бархат. Она уверенно держала короткий поводок, прижимая собаку к бедру. Собака смотрела на меня спокойно, не выражая никаких эмоций. Вид женщины был еще более отсутствующим.

— Я слушаю, — сказала она.

На ней были зеленые слаксы с завышенной линией талии, зеленые замшевые ботинки на очень высоких каблуках и зеленая шелковая блуза с глубоким декольте. Зеленой была и лента, перехватывающая длинные черные волосы, зачесанные назад. Наряд дополняли золотое ожерелье с изумрудами, золотой браслет с изумрудами и перстень — золото и изумруды. На лице избыток косметики: на губах алая помада, глаза — в густом слое зеленых теней. Лицо — скорее индианки, чем колумбийки. И презрительная ухмылка женщины, привыкшей взирать на всех сверху вниз.

— Эмми Эстэва? — спросил я.

— Эсмеральда, — ответила она.

— Я хотел бы поговорить с вами.

— Не надо хотеть. Говорите.

— Разрешите войти?

— Нет.

— Но, миссис Эстэва, не топтаться ж нам на пороге.

— Если у вас есть что сказать — говорите, — последовало в ответ.

— Вы знали Эрика Вальдеса?

— Нет.

— Мне сказали, что вы были с ним знакомы.

— Кто вам сказал?

Собака стояла неподвижно, хозяйка крепко прижимала ее к бедру.

— Человек, которому это известно.

— Он лжет. Я ничего нее знаю об Эрике Вальдесе.

— Мне сказали, что вы были с ним близки.

— Ложь. Если я отпущу собаку, она вырвет вам глотку.

— Скорее наоборот.

Мы смотрели друг на друга. Затем Эсмеральда отступила внутрь дома, собака попятилась следом за ней. Дверь захлопнулась. Разговор был окончен. Я мог еще раз позвонить в дверь, но меня не прельщала перспектива пристрелить собаку. Мне она показалась вполне симпатичной. Мне нравятся собаки.

Эрик Вальдес, добившийся расположения этой женщины, был игроком высшей лиги. Я бы никогда не рискнул подступиться к ней.

Я повернулся и пошел к машине. Доехав по дороге примерно до середины холма, я увидел двигавшийся мне навстречу грузовичок. По его корпусу бежал а изумрудная лента букв: «Эстэва: оптовая торговля продуктами». За рулем пикапа сидел сын Кэролайн Роджерс. Сучий потрох.

Я не был обременен домашними делами, поэтому, пропустив пикап вперед, развернулся на чьей-то подъездной дорожке и поехал в обратную сторону. Грузовичок стоял возле дома Эстэвов.

Паренек входил в дверь, держа в руках большую картонную коробку. Я объехал дом остановился на обочине, наблюдая за домом в зеркало заднего вида. Роджерс-младший появился минуты через две, забрался в кабину и вскоре проехал мимо меня. Я пристроился за ним, и в таком боевом порядке мы пересекли весь город. Ярко-красная спортивная машина — не лучший вариант для слежки, но меня мало заботило, заметит меня парень или нет.

На восточной окраине города, проехав под железнодорожным мостом, мы свернули направо, и грузовичок въехал на асфальтированную площадку перед большим голубым складом. «ПРОДУКТЫ ЭСТЭВЫ» — вещали со стены крупные буквы, нарисованные зеленой масляной краской. Теперь я знал, где находится Микэник-стрит, двадцать один.

Грузовичок скрылся за складом. Я проехал чуть дальше по дороге и остановился так, чтобы меня не могли увидеть со складского двора.

Сынишка шефа полиции работает у мистера Эстэвы. Миссис Эстэва, как мне сказали, крутила любовь с Эриком Вальдесом. Шеф полиции говорил, что Эрика Вальдеса убил чей-то ревнивый муж.

В рулевую колонку спортивной машины Сьюзен были вмонтированы кнопки радиоприемника. Я посмотрел на них.