Элизабет кусала губы:

– Но это же просто Джессика! Она никогда не сделает что-нибудь по-настоящему дурное.

– Не буду спорить, – сказал Тодд, вглядываясь вперед и поворачивая машину на крутую дорогу к деревенскому клубу, где Лила устраивала сегодня вечеринку.

Элизабет знала, как Тодд относится к Джессике, и признавала, что у него есть на то веские причины. Но прошлые грехи Джессики не шли ни в какое сравнение с проблемой, стоящей перед ними теперь. Если догадки Элизабет справедливы, то Джес выглядит пай-девочкой в сравнении с Сюзанной.

С другой стороны, может, Сюзанна абсолютно невиновна. У Лиз был такой случай в жизни, когда ее богатое писательское воображение превратило не совсем обычную ситуацию в нечто из ряда вон выходящее. Это произошло однажды ночью. Она подумала, что на дом напали грабители, а это оказалась Джессика, пытавшаяся влезть в окно, когда все двери были закрыты. Элизабет никогда в жизни не сможет позабыть ярости сестры, схваченной полицией возле родного дома.

И теперь она с тревогой думала, как будет себя чувствовать, если, обвинив Сюзанну в воровстве, узнает, что это неправда? Вообразить страшно, вот как! Сюзанна всегда так добра. Невозможно представить себе, что она обманщица.

Лиз застонала. Ситуация все больше походила на ночной кошмар. И чем добросовестней она старалась разобраться в ней, тем более мрачным все представлялось. Если бы только можно было поговорить с кем-то, кроме Тодда! Но мать с отцом уехали и вернутся поздно ночью. Стивен отправился к Трисии распутывать собственную отчаянную ситуацию. Раньше Элизабет в таких случаях всегда обращалась к мистеру Коллинзу, но…

– Тодд, – попросила она, – ты не против, если мы сделаем небольшой крюк?

– Куда?

– К дому мистера Коллинза. Мне кажется, настало время выслушать эту историю из первых уст.

Тодд усмехнулся:

– А я думал, до этого у тебя никогда не дойдет.

Человек, открывший дверь на стук Элизабет, был бледной тенью того мистера Коллинза, которого она знала. На подбородке темнела давно не бритая щетина. Казалось, он не спал несколько ночей. Элизабет ощутила острый укол жалости, но в памяти тут же возник образ заплаканного лица Сюзанны.

– Это ничего, если мы войдем? – неуверенно произнесла она. – Мне очень нужно поговорить с вами.

– Конечно, заходите, пожалуйста, Лиз… Тодд.

По крайней мере, это голос прежнего мистера Коллинза. Элизабет присела на краешек стула. Тодд и мистер Коллинз остались стоять. Оба ждали, что она скажет, но у нее словно камень застрял в горле.

– К-как вы себя чувствуете? – заикаясь, спросила она.

Ответ на этот вопрос был очевидным, но ничего другого в голову ей не приходило.

Мистер Коллинз неопределенно пожал плечами:

– У меня бывали более счастливые дни.

– Вы не больны? – снова спросила она. – У вас не очень-то здоровый вид.

– Я болен от того, что случилось, если ты это имеешь в виду, – без всякого выражения произнес он.

Это что, признание вины? Она не поняла. Затем вспомнила о кулоне. Если Сюзанна солгала ей в этом, она может солгать в чем угодно. Смущение совсем лишило ее сил. Она смотрела в голубые глаза мистера Коллинза, и он не отводил их. Там читалась печаль, усталость и боль.

– Мистер Коллинз, – наконец выпалила она, – Сюзанна сказала правду?

Ее лицо вспыхнуло. Если бы можно было сию минуту провалиться сквозь землю, она бы непременно это сделала.

– А как ты думаешь? – тихо спросил мистер Коллинз, все так же твердо глядя ей в глаза.

Внезапно Элизабет поняла, в чем правда. Она всем сердцем почувствовала, что мистер Коллинз не мог такого совершить. И как она могла поверить в этот бред! Слезы наполнили ей глаза и покатились по лицу. Она отрицательно покачала головой в ответ на собственный вопрос:

– Я никогда не верила в это по-настоящему, до глубины души. Но я никак не могла догадаться, что Сюзанна будет лгать в таком важном вопросе. Я думала, она моя подруга. Я очень ошиблась!

– Сюзанна сама не может в себе разобраться, – сказал мистер Коллинз. – Может быть, на свой собственный, искаженный лад она бы и хотела быть твоей подругой.

Элизабет снова покачала головой, отрицая его слова:

– Ни один из моих друзей не обманывал меня страшнее, чем она. Она украла дорогую мне вещь. Не говоря уж о том, как она поступила с вами! Подумать только, я ведь очень любила ее. О, мистер Коллинз, простите меня за все! Сможете ли вы хоть когда-нибудь простить меня?

– Мне не за что прощать тебя, Лиз. Разве я на тебя сержусь? Если хочешь правду, то я не сержусь и на Сюзанну. Не скрою, я был изрядно зол вначале. А теперь мне жаль ее. Если она готова пойти на такие поступки, значит, она очень сильно нуждается во внимании людей.

Элизабет резко встала:

– Я не понимаю, как можно ее жалеть! У меня такое чувство, будто я получила выстрел в спину. И как я могла быть такой слепой?

Все теперь встало на свои места. В довершение вспомнилось, как Сюзанна притворно тонула, вынудив мистера Коллинза спасать ее. Видимо, она хотела просто сблизиться с ним, обратить на себя его внимание. В этом и скрыта причина, по которой она мстила, – он не обращал на нее внимания.

– Это вовсе не слепота, Лиз, это – доверие, – возразил мистер Коллинз. – Две совершенно разные вещи. Оставайся всегда такой доверчивой к людям, даже если они будут постоянно приносить тебе разочарование. Поверь мне, Лиз, в этом ты никогда не проиграешь.

Элизабет подошла и поцеловала его в осунувшуюся щеку.

– Спасибо, что вы все понимаете, – сказала она. – И можете быть абсолютно уверены: Сюзанна отсюда так просто не уедет! Я заставлю ее все исправить.

– Как ты ее заставишь? – спросил Тодд, когда они остались одни. Элизабет вздохнула:

– Не знаю. Но надо обдумать один ход.

– Отвали, Эгберг, – заворчал Эрон Даллас. – Ты уже второй раз пристаешь. Дай нам спокойно потанцевать хоть один танец.

Сюзанна усмехнулась, глядя, как недотепа Уинстон поплелся к стульям, сдвинутым к стене, чтобы освободить место для танцев. У другой стены была буфетная стойка, покрытая белой скатертью и уставленная тарелками с крошечными сандвичами и прочими шедеврами кулинарии. В центре этого стола красовался огромный торт со словами: «С днем рождения, Лила!» Под потолком между разноцветными, бело-розовыми ленточками висели воздушные шары, на каждом из которых было написано «Лила». Богатый мистер Фаулер не пожалел денег на празднование Дня рождения дочери.

– Бедняга Уинстон, – прошептала Сюзанна на ухо Эрону. – Мне кажется, ты слишком сурово отшил его.

На самом деле она радовалась, что тот отстал. Этот болван таскался за ней целый вечер. Куда бы она ни взглянула, везде маячила его физиономия.

– А, Уину все нипочем. Кроме того, я не собираюсь делить с ним тебя. Мне нравится, когда мы только вдвоем.

– Не забывай, что я завтра уезжаю.

Эрон сделал убитое горем лицо, что было только наполовину искренне.

– Жизнь после тебя станет другой, Сюзи. Ты оставляешь столько разбитых сердец!

Сюзанна заливисто захохотала:

– Ты настоящий актер, Эрон!

– Ага, я и сам так думаю. Если не стану профессиональным футболистом, то лет через десять, может, попробую себя на роль супермена в каком-нибудь сериале.

– О, ты будешь бесподобным в роли супермена, – замурлыкала Сюзанна, с восхищением пробуя его мощный бицепс. – Лучше Кристофера Рива.

Заметив, как сразу затуманился его взор, она с тайным злорадством подумала:

«Одно движение пальцев – и ты в моей полной власти».

Это была ее излюбленная мысль. Она наслаждалась всеобщим вниманием, что почти искупало оскорбление, которое нанес ей мистер Коллинз. Почти, но не полностью! Единственное, что полностью удовлетворит ее, – это собственными глазами увидеть, как Роджера Коллинза вышвырнут из школы Ласковой Долины.

Заметив появившихся в дверях Элизабет и Тодда, она замахала рукой. А Тодд, между прочим, классно выглядит в синем с полосками спортивном жакете. Жаль, что она завтра уезжает. Было бы интересно заняться им. Конечно, он душой и телом предан Элизабет. Но почему бы не бросить вызов недостижимому? Ведь мальчик вполне того стоит. Может быть, в следующем году она приедет сюда в обмен на Элизабет, а не на Джессику.