— Светлые и Темные, действительно, народы миролюбивые, и никакой угрозы Земле не замышляли, — сказал Чингизхам. Он скакал на большом синем козле — маунт был не простой лошадкой и временами пускал огонь из ноздрей. — Но у культурного обмена есть и отрицательный аспект: стороны становятся чем-то похожи друг на друга. Пока человек развивал ум, в мэрлонцах проснулись животные. Ограниченность информации Изначальной Программы тянула мэрлонцев преумножать знания. Они, запертые, открыли для себя своего рода биологический интернет — и «гуглили» все подряд. Это позволяло им видоизменять свой оцифрованный мир так, будто в нем протекают живые процессы: течет время, сменяются годы и поколения, реки меняют русла и воздвигаются новые города… Но в людском мире события происходили вяло: мэрлонцы изучили все, до чего успел докопаться человек, и поток новых знаний пересыхал. Жизнь на Мэрлоне сбавляла ход, начинался информационный голод. И тогда они пошли на хитрость: они сами начали провоцировать наступление событий. Мэрлонцы подстрекали землян развязывать войны, переселяться, плести заговоры и даже внушили сочинять фольклор — вымышленные истории тоже годились в качестве «пищи». Быстрота смены событий преувеличивалась как у нас, так и у них, с единственной разницей: когда скорость потока данных достиг критической отметки, Центральный Процессор закряхтел. Это происходило уже в XIX веке — мэрлонцы стали понимать, что их миру грозит опасность. Тогда они решились на авантюру: за короткое время укрепить обратную связь с землянами настолько, что вместо поверхностных знаний, символов, знамений, «гласов божьих» передавать в головы людей самих себя…

Джейн ахнула, а Гэгэ переспросил:

— Чё-чё?

— Пока ты сидишь и играешь, — пояснил Элементалист, — Система выгружает твою личность в компьютер, а в твою голову загружает одного из мэрлонцев.

— Бли-и-ин!

— За короткий срок они провернули индустриальную революцию, открыв человеку Эру Информации. Если раньше, образно говоря, мы общались посредством азбуки Морзе, то теперь — со скоростью и четкостью оптоволокна. Это захват, ребята. Настоящее инопланетное вторжение. Они отберут у нас и дом, и личность, и наше будущее. Как знать, может, при других обстоятельствах наши цивилизации сдружились бы… но они на пороге всеобщей гибели, а лично я не собираюсь отдавать им в подчинение тела своих друзей и близких.

— Но Ворон говорил, что Мэрлон не разрушится, если в него будут поступать новые игроки, — заметила Джейн.

— Да, это в сюжете Вельзевула, — согласился Чингизхам. — Но к нам приходят отверженные со всех полисов, со своими знаниями, так что мы видим более полную картину. О многом мне рассказал Азраил в Склуне при нашей последней встрече… Думаю, Ворон не владеет всеми фактами или пожелал их скрыть. Он-то знал, куда вы попадете после выхода из сюжета игры.

— А они что, и в животных умеют вселяться? — спросил Стрелец.

— Ты о чем?

— Когда Ворон явился ко мне домой с… приглашением, он был в облике птицы.

— А… нет, в птиц они еще не научились превращаться, хе-хе. Просто ты тогда уже был… загипнотизированным, что ли. Никакой ворон не прилетал к тебе. Это делается затем, чтобы ты не сомневался, что сам принял решение отправиться на Мэрлон. А тебя одурманили и заставили.

Несколько минут ехали молча, переваривая рассказ Чингизхама. Уж слишком угрожающе и дико выглядело это новое открытие, но именно по этой причине больше всего оно походило на правду. Ребята будто оказались среди оголенных проводов, где воздух трещит от напряжения и где-нибудь вот-вот может бабахнуть. Чувство самосохранения Стрельца и Джейн еще надеялось спасти их в самообмане.

— Не верится, что такое возможно, — сказала, наконец, Джейн.

— Больше похоже на страшилку от «ТВ-3», — поддакнул Гэгэ. — Как можно из закопанного в ебенях квантового компьютера переселить в мозг человека инопланетянина? Кашпировская белиберда какая-то.

— Да раскройте же вы глаза, наконец! Мэрлонцы предусмотрительно нарастили общественное мнение, с точки зрения которого без должного оборудования никто не пролезет в вашу голову. А так же свернули все исследования, способные это доказать. В настоящее время «переехало» несколько тысяч мэрлонцев, еще больше землян — работают на них, но, само собой, в тайну нанимателей не посвящены. Вижу, вы все еще сомневаетесь. Но если было бы иначе, вы бы сейчас не ехали с нами. Вспомните истории о тех, кто играл в «Armour of God», а потом сходил с ума на почве размножения личности или впадал в кому. А ведь это доказательство того, что голову человека покидает законный хозяин.

Джейн сдалась — доводов во внутреннем поединке против слов Чингизхама у нее не осталось.

— Божечки… здесь же столько людей играют, — сказала она. — И вы не говорите им об опасности?

— Раньше делали попытки. Бесполезно. Они ничего не воспринимают всерьез, Остров дураков какой-то… Они называют нас Отщепенцами, полоумными, но знаете, какое безумие происходит в их собственных мозгах? На российских серверах ведут себя еще прилично, а на забугорных, тем более азиатских, — полная жопь. В некоторых гильдиях есть традиция насиловать побежденных мэрлонок, какие посимпатичней. NPC по-настоящему не умирают, так что с их точки зрения некрофилией здесь и не пахнет. Они даже рейды собирают ради таких удовольствий и ходят в походы именно на женщин-боссов.

Смеркалось. Дорога пошла под уклоном вверх и запетляла между холмов и озер предгорья. Гэгэ и Джейн не спали уже сутки, но даже не помышляли о сне — откровения Повстанца лишили их души покоя.

— А если это просто сюжетный поворот игры? — спросил Стрелец. — И никто всерьез не собирается захватывать Землю.

— Игры дальше нет, — ответил Чингизхам. — Вы теперь с нами, вы вне закона.

— И что теперь делать?

— Обратно вас не пустят — это очевидно. Но и переселиться в ваши настоящие тела мэрлонцы не могут — и это единственная хорошая новость. Мы, изгои — те, кто не прошел отбор по психологическим характеристикам, у нас врожденный иммунитет к такого рода штукам. Все, что они могут нам сделать — запереть здесь и максимально усложнить существование. Большинство NPC не будут с вами сотрудничать, заданий теперь тоже не будет. Законопослушные гамеры (мы их называем Шихами) не понимают вас и презирают. Выход здесь только один — восстание. Мы регулярно отправляем рейды на боссов, чтобы набрать как можно больше артефактов; мы устраиваем облавы на гамеров, чтобы заполучить их шмот. Наш отряд ведет разведку в Вельзевуле и подбирает новичков. У каждого полиса ошиваются наши соглядатаи…

Чингизхам все говорил, а лицо Гэгэ вдруг стало очень серьезно — таким решительным его никогда еще не видели в этой игре.

«Так значит, все это правда и мы действительно в опасности? Даже не совсем мы, а те, кто еще не знает на Земле об угрозе. Весточку им отсюда не переслать… Черт меня дернул пойти за Вороном тогда… ах да, он обманул меня еще до того как прилетел. Но ничего. Зато теперь мы в тылу врага… кажется, я начинаю понимать, зачем ты говоришь со мной, зачем помогаешь мне. Не знаю, кто ты, но знаю, чего ты хочешь от меня. Только, пожалуйста, пусть я буду героем боевика, а не Евангелия».

Он оглядел спутников — их лица тоже были серьезны и вдумчивы, как будто каждый из них вел беседу со своим внутренним богом.

«Неужели он говорит со всеми?.. Каждый гамер на Мэрлоне — главный герой, но главный герой спектакля, устроенного сценаристами. А как насчет действительности, не подвластной магам? Кто тут главный?.. Нет, ни Джейн, ни Чингизхам, ни остальные не знают тебя так, как знаю я. Иначе то озеро не появилось бы на месте камней».

Равнина закончилась, перед изгоями воздвиглась скальная стена. Отряд начал карабкался вверх по крутым склонам. Горы не скупились на препятствия для тех, кто собирался покорить их одинокую гордыню. Дорогу едва можно было различить в полутьме и под завалами; иногда приходилось совершать несколько попыток, чтобы маунты почти вертикально запрыгнули на удобный выступ. Порой ездовые питомцы срывались и скатывались вниз и нередко умирали, так что (о, досада!) приходилось заново их призывать. С неба сыпал редкий снежок и быстро таял, но холодно не было совершенно.