— Запоминайте дорогу, — сказал Чингизхам. — Туда, куда мы идем, другого пути нет. Два шага в сторону — и не запрыгнешь вверх, сколько не тужься. Эти горы вообще создавались недосягаемыми для гамеров, но первых Повстанцев так прижимали, что они на стены полезли… ну и залезли вот. Это наша лагуна из «Пляжа», помните такой фильм? Даже озеро есть.

Козел Чингизхама остановился на валуне перед темным, переливающимся в лунном свете, водопадом. Дальше тупик — тупик, который сооружает не нагромождение предметов, а их полное отсутствие: не было не выступов, ни выемок — скала выше и слева от отряда напоминала ровную крепостную стену. Карабкаться по ней было невозможно. В сумерках это место казалось суровым и первобытным, и вместо родных звуков цивилизации — молчаливая усмешка великанов-гор. Фиолетовый свет фонарей, сколько хватало глаз, натыкался на отвесную скалу — черную, мрачную, — только шумела вода, с брызгами летящая вниз. Под ногами неширокий уступ — любое Неловкое движение приведет к затяжному прыжку без парашюта на не видимое отсюда подножие.

Гэгэ на секундочку придумал себе, что Элементалист будет прорывать водную завесу, за которой должен находиться потайной проход (ведь на Пляж попадали через пещеру), но никаких проходов, даже тайных, не может быть в заведомо недоступную локацию, потому что тогда она станет доступной… А в общем, не берите в голову. Забудьте.

Стрелец вздрогнул, когда услышал крик Чингизхама — он прозвучал громоподобно как глас божий у самого уха, — и не сразу понял, кто это и зачем орет.

Глава отряда никуда не двигался и ждал, глядя вверх. Остальные тоже замерли и даже не переговаривались между собой.

— Он в порядке? — осторожно спросил Гэгэ у стоявшего рядом Богатыря с ником Бывалый — в соответствии с именем он и лицом очень напоминал тов. Е. А. Моргунова (тот самый — лысый толстяк из «Операции «Ы»», если вы не в курсе).

Тот медленно, величественно, угрожающе и с почти мистическим взглядом повернул к Стрельцу голову и… резко схватился за рукоять висевшего на поясе меча. (Впрочем, дорогой Читатель может притупить свое внимание на сим моменте, если не знает внешности Моргунова.)

Гэгэ шарахнулся назад, толкнул Джейн, чудом успел хватить ее за плащ, потому что она от неожиданности и силы толчка уже балансировала на краю пропасти, и выхватил на всякий случай Специально зазубренный кинжал. Но серьезный взгляд Чингизхама, который обернулся на возню, заставил его вернуть оружие на место.

— Это пароль такой, — пояснил Нигромант Сансаныч. — Там наверху наши.

— Бывалый, не надоело еще? — строго спросил глава.

Богатырь потупился и вдруг засмеялся — очень весело и звонко не по габаритам.

— Ты и сам в первый раз чуть не наложил, — сказал он. — Моргунов вообще что за харизма. Это тебе не карликов пародировать.

— Ты бы еще в Никулина перевоплотился…

— Никулина не трожь!

— Дрочат они там, что ли, — сплюнул Чингизхам и вновь вперил глаза вверх.

Чингизхам повернулся к Стрельцу и Джейн:

— Видите ту тень в форме полумесяца на скале? Она от трещины. Цельтесь туда, Милена вас поймает. Может быть немножко больно. Если не получится — я отправлюсь за вами, придется опять подниматься. Саныч, ты первый. Покажи им.

Нигромант Сансаныч занял место Чингизхама на валуне.

Маунт Сансаныча — костяной конь — с места сиганул через водопад и устремился в черную пропасть. Вдруг яркая вспышка ослепила ночь, грохнуло — и Нигромант исчез.

— Капитан, давай, — сказал Чингизхам Вору с ником КапитанБлэк. — Покажем им еще раз.

Капитан последовал маневром Сансаныча, только теперь время как будто на полсекунды замедлилось, и Гэгэ рассмотрел во вспышке большую сияющую длань.

— Пробуйте, — сказал глава.

Джейн и Стрелец переглянулись: он понял, что ей страшно и понял, что она прочла страх и в его глазах. Но прежде чем их мгновенный мысленный разговор завершился, конь Гэгэ прыгнул на тот же крайний валун, и Стрелец, стараясь не глядеть вниз, крикнул:

Полминуты, которые Гэгэ провел в подозрении, что там, наверху, борются со смехом, он стоял под прицелом всех глаз, но не только не выдал смущения, но и вызывающе ухмыльнулся.

— Ты понял, куда прыгать? — спросил на всякий случай Чингизхам.

— Да.

Гэгэ еще раз смерил расстояние до метки на скале (три метра вперед и столько же вниз), мысленно прочертил траекторию и попытался заставить себя думать, что здесь не высоко падать.

Конь по команде соскочил с камня и вдруг исчез, словно не желая быть соучастником самоубийства, и как джин вернулся в свисток призыва. Но прогадал, трусливый: раздался гром, и свет разогнал темноту, и рука не бога, но архангела, схватила Стрельца за шею, придушила и рванула его вверх. Он не мог ни пошевелиться, ни противостоять сияющей воле. Впереди мелькала размытая поверхность скалы, потом возник образ небесного стража в золотых доспехах и с прекрасным огненным мечом в воздетой руке. Они приближались, и когда Стрелец оказался перед ангелом, тот обрушил на него пылающий клинок…

Свет заполнил весь мир. Гэгэ почувствовал себя легким, бестелесным, неосязаемым. Первое время он вообще не мог даже мысленно отлепить себя от всеобщего сияния, но когда оно сжалось в плотный комок, он понял, что сияние — и есть он. У него было полупрозрачное тело, а мир окружающий потерял краски. Его обступали серые кресты и надгробия, под ногами лежала почти белая земля, и еще белее и сияющее выглядело небо, изуродованное оспой черных звезд. Недалеко стояло мрачное строение, похожее на часовню, немного дальше — высились нестерпимо-светлые горы, на которые он взбирался с Джейн и отрядом. Какой-то внутренний христианский монах звал его войти в часовню (замаливать грехи, искать благодати, или что-нибудь в таком духе), но сам Гэгэ смотрел на горы и тоска и желание глодали его по чему-то, что он оставил там — нечто драгоценное, самого себя.

Он догадался, что умер и попал в загробный мир игры, отсюда и такая странная инверсия цвета: черное стало белым, белое — черным. Блеклые тона погружали в уныние: а ведь там живут и радуются краскам! Стрелец вдруг понял, что людям нравится жизнь только по одной причине: у нее очень много цветов.

«Нужно воскрешаться. Респаун, наверно, в той церквушке. Но тогда придется лезть снова на горы… стой: ведь это же они меня и убили! Повстанцы. Нахрена? Тащились в такую даль, просто чтобы убить?.. И у них осталась Джейн… Ну точно! Им только она была нужна. Как Чингиз тогда удивился ее реакции… Джейн хороший боец, им такие нужны. А я был просто приманкой, типа той Золушки. Без меня она бы не пошла с ними. И потом они «скинули» меня, а она об этом даже не узнает… Бли-и-ин, нужно вернуться за ней… а стоит ли теперь возвращаться?..»