Изложено по: «Денкарт» VII.3.32-45

Не смог колдун Дурасроб погубить праведного Заратуштру. Отчаявшись, он покинул селение Порушаспы и семь лет не возвращался туда.

И все эти семь лет не было ему покоя. Пророк Ахура Мазды живёт, здравствует; ближе и ближе знаменательный день, когда он провозгласит миру Истину, — сколь счастливый день для благих творений Ахуры, столь же горестный для порождений Ангхро Майнью!

И не утерпел злодей Дурасроб, вернулся в селение Порушаспы, да ещё привёл с собой Братрок-реша Тура.

Карапаны хотели посмотреть, как живёт семилетний Заратуштра, что делает.

Они сразу увидели и узнали его. Праведный мальчик вместе с другими детьми строил хижину. И карапаны решили испытать Заратуштру. С помощью заклинаний они помутили разум у ребятишек — так, что дети сами испугались собственных безумных речей. Один только Заратуштра устоял перед колдовством нечестивцев. Он сохранил ясный разум и уберёг ребятишек от неприглядных поступков, которые они собирались совершить.

Потерпев неудачу и на этот раз, Дурасроб и Братрок-реш отправились в дом Порушаспы.

Порушаспа встретил гостей радушно, распорядился приготовить еду, которую карапаны сожрали с такой жадностью, словно [это было] кобылье молоко. Когда трапеза была закончена, Порушаспа попросил Дурасроба совершить благодарственную службу богам, которым тот поклоняется. И тут Заратуштра — он уже вернулся домой к этому времени — встал и призвал отца не почитать богов Дурасроба. Порушаспа стал спорить с сыном. Тогда Заратуштра сказал, что кто бы и где бы ни воспоследовал Порушаспе в служении [богу], служба та будет праведной, ибо поклоняться будут тому, чему воистину надлежит поклоняться.

В последнем абзаце приводится упрощённый пересказ подлинника («Денкарт» VII.3.34-38), содержащий множество неясных намёков. По мнению Э. Веста, Зардушт имеет в виду, что Порушасп, не будучи зороастрийцем, тем не менее исповедует праведную веру, поскольку эта вера и её обряды очень близки грядущему зороастрийскому учению.

Все были потрясены прозорливостью Заратуштры. Лютая злоба [262] закипела в сердцах карапанов. Впоследствии карапан Дурасроб так сказал сыну Порушаспы:

— Твой конец будет ужасен! Я искуснейший из карапанов, исполняя веление рока <…> принесу тебе гибель своим колдовством… Жаль только, что с этого дня наши пути разойдутся, и — увы! — радость уничтожить тебя выпадет не мне, а Братрок-решу.[13] Он умертвит тебя своим злым глазом в [твоём] доме.

— Приоткрывая завесу грядущего, — не дрогнув, возразил ему Заратуштра, — я не вижу, чтоб убийца испытывал радость. Однако я вижу нечто иное: я вижу тебя в том доме, и дом этот — твой![14]

Услышав это, карапан Дурасроб так и застыл от недоумения и страха, и простоял в оцепенении столько, сколько 10 кобылиц простояли бы, если б их доил только один человек. Когда дар речи, наконец, вернулся к нему, он дрожащим голосом повторил свою угрозу и услышал тот же ответ, слово в слово. Ужас объял карапана. Силясь постигнуть смысл того, что сказал ему Заратуштра, он простоял недвижным истуканом столько, сколько 20 кобылиц простояли бы, если б их доил только один человек.

И в третий раз повторил угрозу Дурасроб, и ответ был тем же, и столько, сколько 30 кобылиц простояли бы, если б их доил только один человек, столько простоял потрясённый карапан.

Очнувшись, он взревел не своим голосом, требуя немедленно привести и запрячь в колесницу коня.

Из контекста («Денкарт» VII.3.44-45) не вполне ясно, зачем Дурасробу понадобился конь: возжелал ли он поскорее покинуть Заратуштру, испугавшись его, или речь идёт о какой-то ордалии, связанной с конным ристалищем.

Коня привели. Дурасроб встал на колесницу, взял вожжи, — и тут произошло великое чудо: не успел он проехать и нескольких парасангов, страх овладел им. Колдун остановил коня. Вдруг его семя излилось и разорвало его шкуру;[15] поясница его отломилась от бёдер, — и он издох тут же, а следом его потомки, а следом и потомки его потомков.

Последняя фраза, вероятнее всего, означает, что Дурасроб умер, не оставив потомства.

По версии «Затспрама» (19.6-8), Зардушт опрокинул чашу с кобыльим молоком, которую поднёс Дурасробу Порушасп. Разгневанный Дурасроб устремил на Зардушта взгляд, и Зардушт тоже стал в упор смотреть на Дурасроба, и долгое время смотрели они один на другого, [и] божественная сущность Зардушта победила колдовскую. Дурасроб заявил, что из-за этого мальчика он не может здесь более оставаться, вскочил на коня и поскакал прочь. Но не успел он отъехать далеко, как упал с коня, разбился и умер. [263]

Изложено по: «Затспрам» 20

Вот что гласит предание о праведности желаний его: когда Заратуштре было пятнадцать лет, четверо его братьев — сыновей Порушаспы потребовали у отца, чтобы он вручил каждому его долю наследства. После дележа прочего имущество наступил черёд раздавать одежды. Порушаспа вынес из кладовой дорогие ткани и пояс в четыре пальца толщиной. Заратуштра выбрал себе пояс и тут же повязался им. На этот благочестивый выбор подвиг его Boxy Мана, который вошёл в его разум при рождении.[16] {И пояс сей стал прообразом пояса авйанхана-кусти.}[17]

А о сострадании его к другим повествует предание, что была на родине Заратуштры река со столь быстрым и сильным течением, что ни женщина, ни старец не могли её перейти вброд, а тем более переплыть. Семеро старцев и женщин стояли на берегу возле бурлящего потока и не знали не ведали, как им быть. Заратуштра пришёл им на выручку. По его совету они встали друг за дружкой, крепко взялись за руки — получилось нечто подобное мосту; Заратуштра встал впереди и благополучно перевёл всех через реку. И мост этот послужил прообразом моста Чинвáт (среднеперс. Чандвáр), по которому праведники после смерти уходят на небеса, в царство Ахура Мазды.

А вот как любил он животных: корм в хозяйстве Порушаспы заготавливали не только для собственных стад, но подкармливали и чужих животных, и с особенной щедростью — в неурожайные годы, когда от голода животные до того доходили, что отъедали друг у друга хвосты.

А о том, сколь чужды были юному пророку Ахура Мазды греховные желания и чувства, о том, сколь ревностным он был блюстителем праведности, вот что известно: когда ему исполнилось двадцать лет, он, не испросив разрешения у отца и у матери, ушёл из дома странствовать по окрестным селениям и всюду, куда приходил, спрашивал напрямик:

— Кто наиболее привержен праведности и больше всех помогает беднякам?

— Младший сын Аурвáйто-диха, туранец, — ответили ему. Он каждый день дарует железный котёл, высотой с лошадь, полный хлебов, молока и прочей пищи, для бедняков.

Тогда Заратуштра отправился в то место [где жил сын Аурвайто-диха?], и благодаря его заботам <…> некоторые из знатных [264] людей стали кормить бедняков так же щедро, как их кормил сын Аурвайто-диха.

А о его сострадании и любви не только к роду людскому, но также ко всем прочим творениям, предание гласит, что однажды увидел он собаку с пятью щенками,[18] которая уже три дня не получала ни крошки еды. Вся она была истощена, силы её были на исходе, только и хватало их, чтоб жалобно заглядывать в глаза всем проходившим мимо и открывать рот. Заратуштра, увидев несчастную собаку, стремглав побежал домой за хлебом. Но когда он вернулся, собака уже умерла.