Леня положил трубку, передохнул и успокоился окончательно. Начальство разберется. А он сам – в стороне, этой позиции и следует придерживаться.

От этого решения Леня даже развеселился и уже собирался покинуть квартиру, когда внезапно зазвонил телефон. Колебался Леня не долго, снял трубку, но молчал, прижимая мембрану к уху. Потом пощелкал языком и даже посвистал.

– Кто вы? – прозучал в трубке женский голос.

– А вы?

– Ты что, одесский еврей, вопросом на вопрос отвечаешь?

– Я монгол. – пробурчал Леня.

– Ладно. Твоя фамилия Волохов, так?

– Ну, допустим. – подавил удивление Леня. – Откуда это тебе известно?

– Известно. Лимонова говорила, что большего дурака на фирме «Кураре» не сыскать.

– Ты не умнее,задрыга. Чего надо?

– Разговор не для телефона. – тут же ответила она. – Но потолковать надо.

– Пошла к черту. – с удовольствием ответил Лення. – Вовсе мне не надо с тобой толковать.

Ответ прозвучал без промедление.

– Может и так. Как по твоему, «мерс-шестьсот» хорошая тачка?

– Ну?

– Имеешь возможность его получить. На законных основаниях. В вечную собственность.

Леня сжал трубку и почувствовал, что разом вспотел. Спросил, вибрируя голосом.

– Это как так?

– Да вот уж так. Аккуратненько наведи в квартире порядок, запри двери и осторожно уходи. Внизу живет старикашка-стервец, он подслушивает и подглядывает, дай ему в морду. Я жду у той ограды, где ты от меня отстал.

Невидимая собеседница говорила столь непререкаемо, что Леня невольно подчинился, как и всегда подчиняясь внешней силе, что было для его характера, опять же как всегда, – удобней. Покорное подчинение тоже имеет свои положительные стороны – снимает собственную ответственность. Или служит хорошим прикрытием для своих будущих решительных действий.

– Ладно. Договорились.

Особого порядка в квартире наводить не пришлось. Леня прикрыл сервант, ящики стола и этим ограничился.

Помятуя предупреждение, по лестнице он спускался с осторожностью, полагая, что старикашка-самогоньщик со своей шавкой, может быть и действительно, подслушивает у дверей. Возможно Коверкотова насторожил шум над головой, тем более что Леня поутру сам ему выдал информацию об исчезновении Лимоновой.

На улице оказалось, что дождь прекратился и небо разом засияло звездами – завтра снова жара.

До высокой ограды, где беглянка окончательно от него оторвалась, Леня доехал неторопливо, заглушил мотор и сразу увидел свою собеседницу. Она стояла за оградой и с растояния в двадцать шагов Леня поначалу определил, что рост у неё ему под плечо, фигура спортивная (еще бы – сигануть через такой барьер!), на плече сумка, под светлой курткой темный свитерок. Лица он ещё не различал, а когда подошел к железным прутьям ограды вплотную, то убедился, что портрета незнакомки не увидит и с расстояния в полметра – её лицо было плотно замотано бело-голубой шелковой косынкой с бахромой по краю. Сквозь косынку только длинные и темные глаза поблескивали. Леня не придумал ничего лучшего, чем поздороваться.

– Привет, прыгунья. Всерьез прыжками в высоту занималась или как?

– Фигурным катанием занималась. – буднично ответила она. – Тебя как по имени зовут, я только фамилию знаю.

– Леонидом. Сними платок с физиономии, мы не на равных.

– А это успется. Зависит от того, как договоримся.

– О чем? – Леня уже прикинул, что если он быстро просунет руку между железными прутьями и крепко ухватит незнакомку за горло, то потом разговор можно продолжать в ином стиле, более благоприятном.

– Договоримся добром. – в её голосе почувствовалась насмешливая улыбка. – Глупостей не задумывай. Ты меня схватить не пытайся. У меня бритва в руке, изрежу тебе всю рожу.

– Ну? – подивился Леня.

– Этот «мерс» в гараже Лимоновой – мой. Ты его можешь получить. Точнее – отработать.

– «Мерседес» – твой? – недоверчиво спросил Леня, присмотревшись к потертым джинсам и дешевенькой куртенке на плечах девушки.

Она отшагнула от ограды, открыла сумку, вытащила из неё радужные листочки и помахала ими.

– Видишь документы? Позавчера прошла растаможню.

– Ладно. А чего от меня хочешь?

Она продолжала помахивать документами перед лицом Лени и ответила сразу – девочка твердо знала,чего добивалась.

– Мне нужно вернутьсяч в квартиру Лимоновой. Минут на двадцать, тридцать. А ты постоишь на шухере.

– За такую работу «мерседесами» не расплачиваются. – засомневался Леня.

– Разумеется. Но потом мы будем иметь серьезный разговор, не бойся, за мной не пропадет.

Леня понимал, что все это не больше, чем женские уловки, помноженные на сексуальный соблазн – девушка чуть покачивала бедрами, длинные глаза откровено светились в темноте, высокая грудь прижималась к прутьям ограды.

– Врешь ты все, понятно. – вздохнул Леня. – Ограбишь квартиру Лимоновой? Но я ведь тебе ничего не позволю вынести.

– Я возьму свое. – сдержанно ответила она. – Сможешь проверить.

– Что? Ощупывать тебя на выходе что ли?

– Хоть и ощупаешь. Для тебя мои интересы ценности не представляют. И ни для кого, кроме меня. Смотри, я кладу документы на машину под камень. Вернешся и возмешь.

Она отодвинулась от ограды, вытащила документы из сумки, завернула их в пластиковый пакет и подсунула под серый булыжник, валявшийся на земле.

– Ладно, перелезай.

Она перкинула через ограду сумку, (Леня поймал её на лету) и ловко вскарабкалась на ограду, крикнув сверху.

– Держи меня!

Он едва успел подставить руки, как она оказалась у него на плечах и на мгновение он почувствовал на своем лице касание упругой груди. Леня без труда мог устоять на ногах, но повалился на спину, удерживая на себе девушку, отчего почувствовал её бедла, шею на своих губах, всё горячеее тело.

– Да ты оказывается вовсе слабак! – засмелась она и вырвалась из его рук.

Леня неторопливо поднялся.

– Пошли. – тут же сказала она. – Ты посторожишь меня на лестничной площадке, я быстро управлюсь. Мне всего лишь навсего нужно найти одну бумагу, это связано с работой. Не с «Кураре» не волнуйся, с прежним занятием Лимоновой.

– Касательно КГБ? – догадался Леня.

– Точно. Она там страшными делами занималась. И они ещё не погасли.

– Как это?

– Да так. Стучала она на людей. – легко и не задумаваясь пояснила девшка. – Сажала безвинных за решотку, гадина.

– Твоих близких посадила? – догадался Леня.

– Сообразил. – она уже села в машину и Леня сказал укоризненно.

– Сняла бы ты платок с лица. Все же такое дело вместе затеваем, в чужой дом лезем.

– Успеется, Леня, успется. Заводи мотор.

К дому Лимоновой они подьехали не включая фар и опять же Леня остановился не у парадных дверей, а за углом.

Они ни о чем не разговаривали, пока не поднялись на лестничную площадку третьего этажа и девушка своми ключами отперла дверь. Произнесла шепотом.

– Постой здесь. Я быстро. Выйду – обыщешь. Мне барахло Лимоновой не нужно. Потом поедем ко мне и всё обговорим. Всё тебе будет.

– Подожди, ты знаешь, что Лимонову убили?

– Да. Она в гараже лежит. Вчера видела. Шугани старика Куверкота, если он полезет подслушивать.

Леня кивнул и, дурак-дураком, остался торчать на лестничной площадке.

Минуты через три внизу едва слышно скрипнули двери, и послышались шаркающие шаги. Леня понял, что Коверкотов держал-таки под аудио-наблюдением квартиру над своей головой и теперь намеревался подняться и приложиться ухом к чужим дверям. Не так был прост этот самогоньщик.

Леня бесшумно поднялся на следующую площадку, присел за перила. Через минуту Коверкотов, осторожный как белка, в стеганной куртке, тапочках подкрался к дверям квартиры Лимоновой, прижал ухо к замочной скважине, сморщился и в такой позе простоял достаточно долго.

Пугнуть старика до инфаркта Лене не хотелось и он лишь покашлял негромко, чего хватило, чтоб Коверкотов отпрянул от дверей и, словно призрак, – скатился по лестнице вниз.