- Тебе, надо полагать, нужен корабль? - спросил Анарис Хрима. Поворот его головы говорил Жаиму, что он по-прежнему наблюдает за Вийей. Хочет нанести Брендону удар через нее.

- Тут три корабля - и три партии, - сказал Хрим. - Все по-честному. "Цветок" будет драться лучше со мной на борту. Что бы ни случилось с нами тут, в космосе, чистюль мочить все равно надо - так или нет?

- Совершенно верно, - засмеялся Анарис. Он отдал приказ, и команда ближайшего корвета, сойдя по кормовому трапу, присоединилась к тарканцам. Хрим послал на корабль двух огров, и они вскоре вышли с зелеными огнями на лбу.

Жаим понял: когда они все покинут Пожиратель Солнц, не имея возможности уйти в скачок, против одного корабля будут два. Либо так, либо отсюда вообще никто не спасется. У Брендона нет выбора, хотя ситуация отнюдь не в его пользу.

Анарис, улыбаясь, снова повернулся к Брендону.

- Теперь, если ты снимешь мины, я прикажу моему секретарю освободить для тебя "Телварну".

- Пусть выйдет в шлюз, - сказал Брендон.

Анарис, кивнув, поднес ко рту рацию, и через несколько секунд шлюз "Телварны" открылся. Кособокий Моррийон вышел наружу с бластером в руке. Один из десантников взял его на прицел. Рапуло отдал команду, и мина с лязгом отвалилась от предназначенного для Хрима корвета. По знаку Брендона Локри и Монтроз вбежали по трапу "Телварны", а Моррийон спустился и занял место рядом с Анарисом. Когда орудия "Телварны" снова ожили, от второго корвета тоже отвалилась мина, а его орудия повернулись к "Телварне".

- Теперь, - сказал Анарис, - нам остается только сесть поочередно на свои корабли...

Брендон двинулся вперед, скрипя скафандром. Тарканцы вскинули оружие, но Анарис обратил к ним ладонь, приказывая подождать.

- Нет, - сказал Панарх, остановившись перед должарианцем. - Остается еще кое-что. - Движением, неожиданно ловким для человека в скафандре, он захватил перчаткой правый рукав Анариса и оторвал его.

Анарис сохранил невозмутимость, но превосходящая сила сервоскафандра качнула его вбок.

- Арран ни-палиах има-Эсабиан этта ми дин-аччи. Эсаррх ду эспилчу ахречор корргха-ту ейлисъ ми! - воскликнул Панарх.

Вийя молчала, и Жаим, видя общее недоумение, быстро перевел:

- "Палиах Эсабиана потерпел крах перед лицом моей силы. Я требую, чтобы ты сдался мне, как победителю!"

Анарис отступил назад с побелевшим лицом, но Панарх, не дав ему ответить, обратился через его голову к Чар-Мелликату и всем тарканцам. Вийя продолжала молчать, и Жаим перевел снова:

- "Я тот, кто приговорил Джеррода Эсабиана к смерти".

Из скафандра Брендона брызнул свет, и на палубе перед тарканцами возникла туманная картина. В молчании они стали смотреть, как беснуется Эсабиан в урианском пузыре под смех Панарха, раскатисто звучащий в большом отсеке. У некоторых тарканцев шлемы были открыты, и Жаим видел, как подействовало на них это зрелище.

- А где же череп Уртигена?

На полу появился череп отца Эсабиана, катящийся по коридору к группе тарканцев, поливаемых плазменным огнем.

- Я использовал его как шар для игры в эскиллит! - перевел Жаим, и зубы Вийи блеснули в холодной усмешке. Изображение погасло.

- Дом Эсабиана обесчещен. Я дарю вам всем жизнь: отправляйтесь домой и выберите себе вождя, более достойного вашей силы.

Тарканцы, постояв еще мгновение неподвижно, повернулись и гуськом двинулись к корвету.

У Анариса на лбу вздулись пульсирующие вены.

- Ни-ретор! - крикнул он тарканцам, использовав одно из их имен: "те, кто не отступает". Они остановились, и он возгласил, простирая руки: Даракх этту хуреаш, Уртиген-дама! - Это было начало обряда "эггларх демахи Дираж'уль", в котором Эсабиан сделал его своим наследником, связав с духами предков. - Почти нас своим присутствием, о великий Уртиген!

Из носа у Анариса хлынула кровь, одежда на теле встала торчком, и ноги оторвались от палубы. Жаим так и ахнул:

- Цурокх ни-веш энташ эпу каттен-ми хреаш и-Дол! (Не отвращай от меня свой взор, ибо через тебя я связан с духом Дола!)

Каждая его мышца и каждое сухожилие были на виду, твердые как железо. Эхо его слов смолкло, и Жаим услышал отдаленный рокот, похожий на гул лавины. Он становился все громче, и палуба под ногами заколебалась. Бори в страхе закричали, серые упали ниц.

Заднюю стену отсека пробила молния, и в простертые руки Анариса пролетел по воздуху круглый, мерцающий желтизной полированной кости предмет.

Белые зубы Анариса сверкнули на окровавленном лице, ноги грохнули о палубу. Он стоял, высоко воздев череп Уртигена Эсабиана.

- Уртиген мизпеши! - закричали тарканцы. - Анарис даракх-крещ!- Это были ритуальные слова, связывающие их обетом верности на жизнь и на смерть: - Милость Уртигена! Анарис - помазанник!

Брендон защелкнул щиток шлема, и тарканцы подняли оружие.

В этот миг отсек озарился актиническим светом, станция взвыла, словно в агонии, и сильнейший толчок повалил всех на палубу. От вспышки потемнело в глазах, но уланшийская выучка помогла Жаиму восстановить в памяти вид отсека, и он вспомнил, как Хрим говорил что-то в свой блокнот, глядя на Вийю.

- Огры, атакуйте... - услышал Жаим и бросился вперед, разрядив свой бластер - вслепую, но в нужном направлении.

Он услышал вопль Хрима, когда взорвался блокнот; затем Жаима пронзила жгучая боль, и он начал падать, но Брендон, неведомо откуда взявшийся, подхватил его.

37

Удар первого астероидного осколка прошил Иварда насквозь, как ожог бластера, полученный им под Артелионским Дворцом. Собор вокруг заколебался, и витражи угрожали снова замельтешить в синестезическом хаосе.

Ивард вцепился в клавиатуру, вызвав ужасающий диссонанс. Рука легла на его плечо, и органист наклонился над ним, указывая на регистры инструмента.

- Слушай! Учись! Я мало чем могу тебе помочь. Вот этот регистр, этот и этот управляют защитой Пожирателя Солнц. Поле вокруг станции - нечто большее, чем просто энергетический резервуар. Используй его.

- А другие регистры? - вскричал Ивард, беспомощно водя руками над рядами клавиш.

- Попробуй caм, - ответил, уже издали, голос органиста, - почувствуй. Следи за окнами. Я не могу больше уделять тебе внимание, ибо должен подготовиться. Все в твоих руках. - Голос растворился в перезвоне хрустальных колокольчиков - это растаял человеческий образ, который явившийся принял, чтобы говорить с Ивардом. Но Ивард все еще чувствовал Его - Он собирался над его головой, как грозовая туча, готовясь к некоему могучему усилию, недоступному пониманию юноши.