- Там же, где всю их команду. - Фиэрин понимала, что это слабо.

В улыбке Дерит не было ничего враждебного, но блестящие глаза смотрели с наводящей смущение прямотой.

- А команда где? Фиэрин потупилась.

- Вы ведь знаете, что они пропали, правда? - продолжала Дерит. - Но это вас не слишком расстраивает - значит, вы знаете, где они.

Фиэрин подняла на нее глаза.

- Пожалуйста, не спрашивайте - я все равно ничего не могу вам сказать.

- Хорошо, не буду. - Дерит откинулась назад. - Я вижу, что с вами мне ничего не светит. Но мы будем спрашивать других, пока не выясним, где они и почему они исчезли.

- Но зачем?

- Что - зачем? - удивилась Дерит.

Фиэрин сжала губы, но долго сдерживаемые чувства помимо ее воли вырвались наружу.

- Зачем вы пристаете к людям? Не кажется ли вам, что некоторые вещи остаются в секрете не без причины? Или жареные факты для вас важнее... важнее всякой этики?

- Значит, их исчезновение имеет отношение к этике? - невинно осведомилась Дерит.

- Ничего подобного, - вспыхнула Фиэрин. - Я хотела только сказать, что такие, как вы, лишены всякого понятия об этике.

Капсула отошла от станции, набирая скорость. Дерит подождала, когда вошедшие усядутся, и продолжила:

- Откуда мне знать, по какой причине они исчезли? Может быть, здесь что-то нечисто. Или произошла какая-то ошибка. Но отчего бы это ни произошло, это может коснуться всех.

- Почему вы так говорите? - Фиэрин сжала руки у себя на коленях.

- Есть две вещи, которые, если в них вступишь, сразу липнут к тебе и воняют так, что всякому ясно. Вторая - это политика. Это на мгновение рассмешило Фиэрин.

- Но мой брат не имеет никакого отношения к политике - не больше, чем я.

- А вот тут вы ошибаетесь. Я, конечно, подразумеваю политику в широком смысле слова - например, общение с влиятельными людьми. Не станете же вы отрицать, что находитесь в самом центре событий и ваш брат тоже некоторое время находился в нем. Ваша судьба, хотите вы того или нет, как-то повлияла на жизнь высокопоставленных лиц, которые, в свою очередь, влияют на жизнь всех остальных людей. Важно то, что вы делаете. Приходя к власти, вы теряете право на личную жизнь - ведь только зная, что и почему вы делаете, нижестоящие еще могут как-то влиять на ваши решения.

Как было с Тау на Тимбервелле. В результате восстания он был низложен, и "новости", очевидно, помогали распространять информацию против него.

- Я вижу, вы меня понимаете, - сказала Дерит.

- Да, мне ясна ваша цель - хотя иногда ваши действия кажутся мне такими же непостижимыми, как решения, принимаемые лидерами.

- Мы стараемся узнать то, что люди хотят услышать, - улыбнулась Дерит. - А новости неизменно вызывают у людей аппетит - и чем они грязнее, тем лучше.

Фиэрин взглянула на экран - следующая станция была "Сады Джихана".

- Мне пора, - сказала она. А если ты за мной увяжешься, Ваннис разделается с тобой получше, чем я.

Но Дерит не сделала никакой попытки за ней увязаться.

.- Галерея Шепотов, я полагаю? - спросила она с грустной, озадачившей Фиэрин улыбкой. - К пяти часам? Мог бы получиться неплохой репортаж, но пусть этой помойной ямой занимаются другие.

- Вы так настроены против Галереи Шепотов?

- В этом, должно быть, проявляется коренное отличие поллои от Дулу. Я побывала там как-то раз. Бред какой-то. Фу!

Фиэрин засмеялась и вышла из капсулы.

Ваннис ждала ее на скамье под тихо позванивающим колокольным деревом. В теплом свете заката, отражаемом мраморными плитами, она точно сошла с живописного полотна Утерянной Земли: прелестное голубое платье, нитка жемчуга в замысловато уложенных, цвета красного дерева волосах и поза, достойная королевы.

Увидев Фиэрин, она улыбнулась. Глаза у Ваннис, как и у Дерит, были карие, но более светлые, с зеленовато-золотистыми искрами.

- Едва отделалась от репортерши, - сказала Фиэрин.

- От репортерши? Что-то имеющее отношение... к вашему брату?

- Хотела узнать, куда он делся, - кивнула Фиэрин. - Сказала, что все равно это выяснит.

- Это, конечно, была Дерит Й'Мадок? Я так и думала, что она вас не минует. - Ваннис встала, с легкой улыбкой оправляя юбки. - И вы сказали ей, что...

- Я ничего не сказала. - Фиэрин никогда не умела разгадать, что на уме у Ваннис.

- А она не упомянула о том, почему так хочет это выяснить?

- Она сказала, что занималась процессом и что я нахожусь в центре событий, и прочла мне лекцию о том, что люди, стоящие у власти, не имеют права на личную жизнь.

Ваннис помолчала, стоя так тихо, что Фиэрин даже се дыхания не замечала. Но выражение ее лица не изменилось, и голос звучал все так же мягко, когда она, взяв Фиэрин под руку, пошла с ней по обсаженной цветами дорожке к Галерее.

- Итак, это был вызов? Интересно.

- Вызов? Кому - мне?

- Тем, кому они докучать не осмеливаются.

- Если вы о Брендоне, то его еще поймать надо, - засмеялась Фиэрин. Я его вижу только на занятиях по уланшу, а ведь мы живем в одном доме. Посмотрев на Ваннис, она решилась немного рискнуть: - А вас теперь вижу только на прогулках и за столом иногда. Неужели он и вас таскает на военные совещания?

Ваннис беззвучно рассмеялась.

- Нет, своим временем я распоряжаюсь сама. Что мне хотелось бы знать, так это что с нами будет после атаки на Пожиратель Солнц.

- Вы хотите сказать - после нашей победы? У Ваннис дрогнули уголки рта.

- Дорогая моя, нам очень повезет, если эта война закончится при жизни нашего поколения. Если мы не возьмем Пожиратель Солнц, Должар загонит нас на Окраины и еще дальше. А если мы одержим победу, нам придется гоняться за остатками их флота и вышибать рифтеров с захваченных ими планет, несмотря на Пакт Анархии.

Они уже дошли до дверей Галереи.

- Каким неприглядным представляется в ваших устах будущее, скривилась Фиэрин. Ваннис успокаивающе пожала ее локоть.

- В таком случае оставим будущее и положимся на мудрые достижения прошлого.

Они вошли внутрь, где действовало правило: говорить только на заданную тему либо о том, что ты слышал. Фиэрин оставила при себе невысказанные вопросы, сознавая, что ей нужно хорошенько подумать. Молча они пошли вперед по выложенной плитками дорожке. Водяные стены по обе стороны с громким плеском падали к их ногам. Дальше тропинка разветвлялась, и Ваннис повернула сначала в одну сторону, потом в другую. Кругом переговаривались, иногда шепотом, голоса, а однажды послышался тихий, интимный смех.