- Мы к их делу отношения не имели. У нас была лицензия от Консилиума Внешних Дел на проведение научных экспедиций. Никаких яхт - только исследовательские корабли, оснащенные техникой, которую Флот и настоящие приграничные исследователи сочли бы устаревшей.

- Так, может, они наткнулись на что-нибудь новенькое?

- Все, на что бы они ни наткнулись, поступило бы в ДатаНет еще до их возвращения домой, - нетерпеливо прервал Локри. - Лицензия предусматривала прямой кодированный ввод с первого же по курсу Узла. Так всегда и делается.

- Но в их компьютере должно было что-то остаться. Ты не проверял?

- Само собой, - щелкнул пальцами Локри. - Как только пришел домой и нашел их мертвыми. Провел поиск вне домашней системы - ее уже очистили - и обнаружил, что все их средства были переведены на мое имя. Тут-то я и понял, что меня подставили.

- А ты не пробовал выяснить, кто?

- Еще как пробовал - когда только мог. - Локри поколебался и сказал: Как-то вечером, надравшись больше обычного, я рассказал об этом Маркхему, и он тоже попробовал. На свою прибыль от первого налета на Хрима мы купили у программиста червяка - хтона девятой степени.

- Вот оно что! Я не знала, что рифтерский червяк может копнуть так глубоко. Ты потратил на это всю свою долю, а мне ничего не сказал.

Марим притворилась обиженной, но Локри этого как будто и не заметил. Он встал со стула и принялся расхаживать по своей клетушке - Марим поняла, что это уже вошло у него в привычку.

- Конечно, не сказал. Да и зачем? Мы выяснили немногим больше того, что я уже знал. В основном то, что все студенты, участвовавшие в том рейсе, потом погибли или пропали без вести. А чистюли чуть нас не засекли. На такой глубине в ДатаНете так же опасно, как и в Рифте: приходится двигаться ощупью. Чтобы найти улики, которые еще могли сохраниться, нужен программист получше нас.

"Такой, как Вийя", - подумала Марим, но вслух ничего не сказала. Незачем вселять в него ложные надежды. Вся эта болтовня о свидетельствах и уликах - сплошная потеря времени. Легальными методами им Локри не освободить. Марим сменила тему.

- А сестру свою ты так и не видел?

Локри угрюмо сжал губы.

- Нет.

- Ты знаешь, что она пропала?

Локри вскинул голову, распахнув серые, как море, глаза.

- Как пропала? Она что, мертва?

- Да нет же, просто исчезла. Чистюли сплетничают, что Архон, с которым она жила, сперва пыхтел, что твой двигатель в суперкритическом, а потом и думать о ней забыл - или вид такой делает. Теперь он связался с мальчишкой Харкацусом, у которого папашу подставили как главного заговорщика. Об этом много толковали перед нашим отлетом на Геенну.

Локри метался взад-вперед, словно зверь в клетке.

- Что бы это значило? - пробормотал он.

- Может, ей просто надоел этот паскудный Архон, вот она и ушла к другому. Слухи ходят, что против него лучше не возникать и что руки у него длинные. Если так, то понять ее можно, правда?

Локри прервал свою беготню и плюхнулся на скамейку, запустив пальцы в длинные черные волосы.

- Не могу я мыслить связно. Расскажи мне о Пожирателе Солнц. Какой он?

Марим, чтобы развлечь его, пустилась в долгое повествование. Пересыпая свою речь самыми ненормативными эпитетами, она рассказала о путешествии "Телварны" в систему Геенны на борту "Грозного" и о том, как крейсер перед своим возвращением на Арес запустил их в Рифт.

- ... Рыжик по дороге положил глаз на десантницу, а эйя вконец спятили. Смехота - я жалела только, что вас с Жаимом нет. Короче говоря, после пары убийственно долгих вахт старый мудак Омилов засек-таки что-то. На вид это было как тусклая красная звезда С каким-то странным спектром и без рентгеновских лучей.

- Почему странным? - заинтересовался Локри.

- Так Омилов сказал. Оказалось, что бинарий черной дыры с фрактальным спектром размерности одна целая семь десятых.

На лбу у Локри прорезалась складка, и он мотнул головой. Марим посмотрела на него с любопытством, но он только рукой махнул - продолжай, мол.

- Тут он и говорит - прямо как по-писаному: "Ни один, говорит, известный процесс не имеет такой спектральной метки. Это значит, что мы нашли Пожиратель Солнц". Тогда мы расставили сенсорный ряд - чуть двигатель не спалили, пока скакали, - и получили довольно четкую картинку. Прямо красота: газы текут от красного солнца в соседний диск и переливаются всеми цветами радуги - от красного по краям до ярко-белого в центре, где они уходят через горизонт превращения в черную дыру. А на внутреннюю часть накладывается какая-то рябь - Омилов решил, что это Пожиратель Солнц делает. Ну уж такой хреновины, как это паскудство, я в жизни не видала сплошные трубы, завязанные узлом. Насколько можно было разглядеть, конечно.

- А поближе нельзя было подойти?

- Нет, Флот запретил. - Марим сморщила нос. - Оно и к лучшему, по правде сказать. На него и смотреть-то противно, а как вспомнишь, что там еще и должарианцы засели со своими пыточными машинами... Чтобы я еще раз хоть на световой год подошла к этому месту? За все солнца Рифтхавена не заставите!

Монтроз обвел взглядом кухню анклава. Весь персонал прекратил свою работу, кроме запасного шеф-повара, который, как и полагалось, продолжал помешивать соус.

Подручные взирали на Монтроза со смесью тревоги и любопытства.

- Отлично, отлично, - сказал он, медленно проходя между разделочными столами. - Лук надо резать на порядок мельче - горуш должен быть однородным, как масло. А посвежее тиэста не нашлось? Какой-то он у тебя вялый. Такой оставляет после себя горечь - попробуй сам. - Монтроз не остановился посмотреть, выполнит ли молодой повар, ответственный за фазы, его указание, - он знал, что выполнит. - Вина к обеду уже отобрали? Я сам буду прислуживать. Леди Ваннис известна своей разборчивостью.

"И я хочу сам за ней понаблюдать", - подумал он, выходя.

В четвертой подошедшей капсуле нашлось достаточно места для человека его габаритов. Время переезда Монтроз использовал, чтобы переключиться с кулинарии на клинику.

Он был очень занят на своих двух работах - куда больше, чем в рифтерские времена, которые теперь казались ему прямо-таки сибаритской жизнью. Случались, конечно, опасные моменты, когда работаешь очень напряженно и почти не спишь, но большей частью он мог вволю баловать себя хорошей едой, хорошей музыкой и дорогими партнершами по сексу.