Все со скоростью мысли осознали угрозу и две возможности выбора - сопротивление или пассивное непротиводействие. И случилось невероятное - готового ответа не было ни у кого, кроме Модьюна.

Его принцип безропотного подчинения законам человекогиен и нунулийцев оказался единственной определенной мыслью. И в роковую долю секунды, когда еще можно было что-то предпринять, его твердая решимость сделала свое дело - ни у кого так и не возникло естественной реакции, которая могла бы проявиться при иных обстоятельствах.

Какой была бы эта естественная реакция, теперь уже никто не узнает.Мгновение, когда что-то еще можно было изменить, налетело со сверхъестественной скоростью реакции Илема - и кануло в вечность.

Последний миг перед концом был окрашен слабым отблеском мысли - как будто все посылали друг другу последнее прости.

Потом все исчезло...

Модьюн подскочил на постели...

- Господи помилуй, - прошептал он.

Но у тому времени, когда он произнес эти слова, миновали уже миллионы долей секунды.

Наверное, он вскочил с постели. Наверное, включил свет. Когда Модьюн, наконец, пришел в себя, оказалось, что он стоит посередине ярко освещенной гостиной. Потом он почувствовал, как его правую икру свело и по телу разлилась слабость. Ноги у него подкосились, он упал и перекатился на бок. Его била крупная дрожь, мышцы судорожно подергивались.

Он почти ничего не видел. Туман, застилавший глаза, вероятно был следствием тех колоссальных мышечных напряжений, сигналы от которых поступали в двигательный центр мозга.

Господи, да что это со мной?

Модьюн почувствовал внутренний жар - глаза, лицо, все тело ощутимо нагрелись, потом запылало огнем. "Как странно", - непроизвольно отметил он.

Воды! Он просто умирал от жажды! Эта мысль помогла ему доковылять до кухни. Стакан, который он с трудом наполнил, дрожал в руке. Подняв его к губам, он расплескал половину на себя. Он ощущал, как освежающая влага струится по подбородку на обнаженную грудь, стекает по ногам. Ощущение влажности и прохлады помогло ему постепенно прийти в себя - во всяком случае настолько, чтобы осознать, что же он чувствует. Гнев! Яростный гнев!

Это сразу же задало ему единственное направление, путеводную мысль, которая связала свободно парящее в мозгу ощущения и безошибочно нацелила его на объект чувства.

Ибо ярость таит в себе движение.

Модьюн бросился обратно в спальню и стремительно оделся. Пока он натягивал брюки и рубашку, возникла небольшая пауза, и за это время его ярость переросла в бешенство. Он выскочил из дома и помчался по аллее вниз.

И только добежав до шоссе, стоя в ожидании подъезжающей машины, он с опозданием вспомнил, что в момент катастрофы ум Соодлил не участвовал в общем контакте.

Мысль о ее загадочном отсутствии не покидала его всю дорогу.

ГЛАВА 13

Когда машина остановилась перед зданием вычислительного центра, было еще совсем темно. Только уличные фонари да ярко освещенные витрины рассеивали непроглядный мрак.

Модьюн не спеша вышел. Время брало свое = первая такая бурная реакция заметно поутихла. Да и сама реакция уже казалась ему чуть ли не детской.

Тем не менее, он решительно направился к входу. Хотя, по правде сказать, он и сам как следует не знал, что теперь делать.

Он сразу понял, что нунулиец, появившийся из-за нагромождения аппаратуры - не тот, с кем он беседовал в прошлый раз.

- Я прилетел на Землю несколько минут спустя после взрыва, - ответил он на вопрос Модьюна. - И сразу же направился сюда. Насколько я понимаю, и вы поступили так же - я имею ввиду, немедленно прибыли сюда.

Нунулиец стоял на площадке перед невысоким барьером, который служил ограждением для находившегося за ним гигантского компьютера. Даже внешне он отличался от своего предшественника - и ростом, и осанкой, а, может быть, и возрастом. Он был повыше, чуть сутуловатый и казался старше.

Значит, этот нунулиец на Земле недавно И. скорее всего, не несет ответственности за то, что случилось. Это открытие еще больше умерило и без того убывающий гнев Модьюна. Ему вдруг показалось, что необходимо выяснить недоразумение до конца.

- А что случилось с номером первым? - спросил он.

- Отбыл поздно вечером вместе с земной женщиной, ответил инопланетянин.

- Как, еще до взрыва? - Модьюн не смог скрыть удивление.

- Ну, разумеется, - в голосе нунулийца чувствовалось раздражение. - Взрыв подготовил специальный агент комитета.

Наконец то! Вот тот, кто ему нужен.

- И где же он? - мрачно осведомился Модьюн.

- Отбыл примерно через тридцать секунд после взрыва. - Нунулиец помолчал. - Нужно было так все рассчитать, вновь заговорил он, - чтобы ни одна живая душа не догадалась, что готовится.

Комитет имеет большой опыт в подобных делах.

- Вот оно что, - отозвался Модьюн. - И какая же ваша роль во всей этой истории?

- Я новый нунулийский правитель Земли.

Совершенно необъяснимо.

- Обстоятельства вынуждают меня к каким-то поступкам, - сказал Модьюн. - У меня такое чувство, что лично с вами нужно что-то делать.

Если нунулийца и обеспокоили эти слова, то он не подал вида, а только язвительно спросил:

- Ну и что же, к примеру?

- Вероятно, я должен вас как-то наказать.

- Как именно? - ворчливо осведомился правитель.

- Есть одна старая поговорка, - сказал Модьюн. - Зуб за зуб.

- Насколько я понимаю, она полностью противоречит вашим убеждениям. А кроме того, что от этого изменится? нетерпеливо спросил нунулиец.

- Да, это правда, - Модьюн ощутил растерянность.

Переполнявшая его потребность что-то сделать быстро отступала, повинуясь очевидной логике ситуации.

Все дело в том, - продолжал нунулиец, - что люди даже не попытались защищаться. Почему же вы считаете, что обязаны предпринять какие-то ответные действия?

Модьюн не спешил с ответом. Он невесело размышлял, какова его собственная роль в том, что люди так и не сумели ничего сделать.

Как оценить такой сложный психологический феномен?

Предположим, что именно он несет полную ответственность за роковое промедление в критический момент - и что же тогда получается.