Илюха задумчиво кивнул...

– Прежде всего скажи мне, с какой целью ты пришел сюда и притащил эту милую даму, – проговорил Владимир. – Я полагаю, ты хочешь, чтобы я поехал с тобой в Нижний...

– Этого хочу не только я... Этого хочет Знаменский и этого хочет Полина.

– Полина... – задумчиво протянул Свиридов. – Опасная дама.

– В смысле? – насупился Фокин.

– В смысле – опасная для мужиков, – уточнил Свиридов. – Уж на что ты у нас перекати-поле, а и то к ней прикипел. И не думай протестовать, я прекрасно все вижу. И вообще, Афоня... если ты ее любишь, то я рад за тебя.

Афанасий улыбнулся.

– Ну... возможно, мне действительно хорошо с ней... впрочем, что я говорю... мне очень хорошо с ней, ни с одной бабой так не было. Но только этот дамоклов меч над ее семьей... Я иногда начинаю думать, что это все из-за меня. Нет... не в прямом смысле, а просто по какому-то божественному наитию.

– Ты заговорил о боге?

Фокин налил водки себе и Свиридову, они выпили, закусили, и Афанасий продолжил:

– Ведь это обрушилось на ее семью... после того, как я с ней познакомился. А познакомился я с ней всего лишь две недели назад. Четырнадцать дней... И вот – десять дней тому назад убит компаньон ее отца. Семь дней тому назад, на похоронах Кириллова, – уже сам Валерий Иванович. И вот теперь угрозы по адресу Романа, ее брата. Нашего с тобой бывшего собрата по оружию. И по крови.

– Ну да... по крови жертв, пролитой нами вместе с Романом, – задумчиво проговорил Свиридов. – Ладно. Не бери в голову, Афоня. Ты хочешь, чтобы я помог тебе?

– Роман предлагает тебе огромные деньги. Первоначально он хотел предложить их мне, но Полина запротестовала. Она сказала, что не хочет, чтобы еще один дорогой ей человек был подвержен таким опасностям.

– Значит... эта Полина знает, кто я такой? – спросил Свиридов.

– Да... то есть нет. То есть она, конечно, знает, что ты, как и я, как и ее брат, работал в «Капелле» у Платонова, что ты специалист экстра-класса и лучший из всех четырнадцати, что были в нашем отделе. Но то, чем ты занимаешься сейчас... нет, она не знает.

– Ну хорошо. А что Знаменский... он же ведь тоже проходил ту же школу, что я и ты... Он что, не может обезопасить себя с достаточной...

– Если ты говоришь о личных его качествах, – перебил Фокин, – то сейчас он совсем не тот, что был в «Капелле». У него были прострелены оба легких, и теперь он не выносит больших нагрузок – задыхается. Кроме того, там еще какие-то проблемы со здоровьем. Да ты увидишь его сам – поймешь. У него на лице все написано.

– Та-ак, – протянул Свиридов. – Но ведь главная сила – не в мускулах, а в мозгах. Так ведь нас учил полковник Платонов? Значит, ты говоришь, что началось с твоего знакомства с Полиной Знаменской? А как оно произошло, это знакомство?

– Ну... ты же знаешь, у меня все из ряда вон... – скромно ухмыльнулся Фокин и с хрустом откусил грушу. – Это было в церкви... во время вечернего богослужения. Ты же знаешь, я теперь диакон, разжаловали, как говорится... Так вот, идет служба, отец Аристарх басит что-то там, я тоже поддакиваю... ну, да чего там тебя вводить в тонкости всех этих литургических штучек...

– Сколько ты перед этим выпил? – насмешливо спросил Владимир.

– Нисколько, – серьезно ответил нижегородский пастырь. – В том-то все и дело, что нисколько. Так вот, служба уже подходит к концу, и вдруг я натыкаюсь взглядом на нее... на Полину. Даже не могу сказать, как это было... Ты же знаешь, Володька, я всегда насмехался над всякими там любовями с первого взгляда, но тут даже не любовь, а так... удар грома. Меня словно притянуло к ней... – И Афанасий, вероятно, не сумев подобрать слов для описания того, что происходило с ним во время того памятного богослужения, неожиданно выругался и выпил полстакана водки.

– Ну?

– А что – ну? Черт его разберет, но только мне кажется, что это какая-то пантомима, разыгранная кем-то свыше... чтобы я с ней встретился и познакомился. Понимаешь, как в дешевых голливудских боевиках... к ней докопались несколько забавных таких хлопцев ублюдочного вида. Вероятно, завалили в храм по загону. Ну, стали че-то там ей зачехлять... лапать. Я сам лично знал таких болванов, которые в церковь ходили телок снимать. Естественно, под наркотой. Как будто других, более рыбных мест мало. Ну вот... тут литургия кончилась, и я прямо к ней через весь храм. Ее к тому времени уже едва ли не в мешок упаковывали. Ну, я подошел и спросил: что это вы тут, нечестивцы, вытворяете в святом храме? Она рванулась ко мне, говорит: скажите им, святой отец! Типа с богом поговорить не дают!

– А ты?

– Сказал. Одному в бубен, второму в жбан. Один из них все орал: «Не тронь меня, гнида, я святой архангел Гавриил!» Ну... он у меня и вылетел из церкви, как будто с крыльями был, – Фокин загадочно усмехнулся. – Правда, приземление было неприятным.

– Надо думать.

– Я к ней вернулся и спросил: «Ну, как вы? Ничего?» Она говорит: «Спасибо, что избавили меня от этих... „святых“. Они, если по зрачкам судить, вообще ничего не соображали. А я сказал: „Нормально, после общения со „святыми“ вы, можно сказать, легко отделались. Не как в анекдоте...“

– Ты что, еще и анекдоты ей рассказывал в церкви?

– А что?

– А какой анекдот-то? Церковный?

– Почти. Альпинист забирается на отвесную гору, садится отдыхать. Вдруг смотрит: сидят два мужика, один вдруг вскакивает и прыгает в пропасть. Альпинист хватается за голову: господи боже мой! Трындец! И вдруг тот же самый мужик, который прыгнул, вылетает из пропасти обратно и приземляется рядом с ним. Альпинист в непонятках:

– Как это у тебя так получилось, браток?

– Да ты понимаешь... тут сложные атмосферные явления... восходящие воздушные потоки и тому подобная научная хрень. В общем, разбиться невозможно, вынесет обратно, и все такое.

Тот говорит:

– Правда, что ли?

– Хочешь – сам попробуй!

Альпинист, недолго думая, прыгает, камнем падает вниз, ну и, естественно, разбивается в ошметки. К первому мужику подходит второй, который до этого все время молчал, и говорит укоризненно:

– Ну и сука ты, архангел Михаил!

Свиридов невесело засмеялся и спросил:

– И что, ты ее тут же закрутил и утрамбовал?

– Ну конечно, по твоей же методике отработал, – отозвался тот. – Прямо к ней домой и поехали после ресторана. И так далее...

– Насчет «так далее» можешь не уточнять, – сказал Свиридов. – Одним словом, ситуация складывается следующая: на Знаменских охотятся, и потому Роман хочет нанять меня. Нанять в качестве кого? И на какой срок?

– А вот это уже будет видно, – коротко проговорил Фокин. – Все это ты обсудишь с ним самим.

– Никогда не думал, что буду работать на Знаменского, – сказал Свиридов. – Предпоследний раз мы виделись с ним, когда отрабатывали прыжки с поезда, двигающегося со скоростью сто километров в час. Ты сдавал этот зачет в другой группе. Он тогда неплохо отработал... классно, можно сказать.

– Предпоследний раз? А последний?

– А последний... – Свиридов поднял брови и, постучав вилкой по столу, ответил: – А последний раз я видел его в мае девяносто третьего, когда мы в паре с ним отработали заказ на одного ублюдка. Бывшего кагэбэшника, а потом банкира и финансового воротилу, который вышел из рамок дозволенного... Ну, ты меня понимаешь...

Фокин бросил на друга короткий взгляд и с несвойственной ему сухой сдержанностью кивнул:

– Да... разумеется.

Свиридов и Фокин вошли в комнату и увидели, что Полина уже не так хмурится, как в момент их уединения на кухню. Определенно Илья успел развеселить даму, немного подпоить и рассмешить. Впрочем, не стоит удивляться, что младший Свиридов так быстро нашел подход к женщине. Все-таки он продолжительное время работал преимущественно в женском коллективе и потому в разговоре с женщиной чувствовал себя как рыба в воде.