Э. Крюков

24 октября - Во время визита Бразаускаса в Москву подписан Договор о демаркации границы между Россией и Литвой.

10 ноября - Президенты Литвы, Латвии и Эстонии на встрече в Паланге в очередной раз отвергли предложенные Б.Ельциным гарантии безопасности странам Балтии со стороны России.

После распада СССР и развала “большой семьи народов” отношения между Россией и странами Балтии напоминали странный диалог между старшим братом и младшими, где “старший” пытается свести последствия раз- рыва “семейных уз” к наиболее безболезненной форме дальнейшего соседского проживания, а “младшие” смотрят на эти действия только с позиции посягательства на их самостоятельность.

Каждое предложение они рассматривают как ловушку, боясь вновь оказаться связанными каким-либо “родством”, которое прокляли (немало по- имев от него в свое время). В этом диалоге обе стороны выдерживали свой стиль с удивительным постоянством в течение почти семи лет. И наибольшее удивление в данном случае вызывает поведение бывшего “старшего брата”, выступавшего инициатором многих предложений и затем упорно шедшего “на поводу” у бывших “младших”.

В этом смысле отклонение лидерами государств Балтии претензий “старшего брата” на восстановление родственных связей хотя бы в виде принятия “младшим братом” гарантий безопасности - это очередное подтверждение все той же порочности самой логики восстановления родства после столь сокрушительного разрыва всех и всяческих форм этого родства и превращения родственных отношений в разновидность особого, почти иррационального неприятия прежних норм и соответствий. Наиболее логично в таких условиях начать все с “чистого листа”, забыть о какой-либо родственности, рассуждать с позиций классической логики национальных интересов и норм международного права. Насильно мил не будешь - это справедливо всегда, и особенно справедливо для разорванных уз не слишком искренней родственности.

Но инерция “родственных отношений” довлеет над российским политическим сознанием. Русским все еще кажется, что нечто можно вернуть, если особо мягко поступить, особо сильно “прогнуться” перед капризничающим “младшим братом”. Прибалты ощущают эту русскую слабину и спекулируют на ней. Именно этот фирменный “балтийский стиль”получения особых дивидендов от ненавидимых русских, которых надо одновременно и всячески “опускать” и в то же время держать в состоянии ложного упования на восстановление родства, уже привел Россию к большим потерям. Восстановим логику этих потерь - хотя бы для того, чтобы не терять еще больше.

Потеря первая. После разрыва, который произошел не без постороннего вмешательства (затрагивание причин событий января 1991 года до сих пор нервирует литовскую элиту, отлично знающую, кто и зачем стрелял в ночь на 13-е у Вильнюсской телебашни), трудно было надеяться на согласие Прибалтики на вхождение в СНГ. За разрыв уже расплатились кровью (цена немалая). И все же “старший брат” пытался весьма неловко, пристраиваясь “снизу”, напроситься на восстановление форм родства хотя бы на уровне вхождения “балтийских родственников” в псевдосемью СНГ. “Старшему брату” тут же указали его место. Он получил полный отлуп. Утерся. Но не перевел логику отношений в иную, “внеродственную” парадигму, а продолжил заискивающие попытки восстановления родства. Ему в этом не стали мешать. А стали заигрывать, намекая, что за родство надо платить, как и в прежнюю эпоху. И предложили в качестве такой платы ускоренный вывод российских войск с территории Прибалтики.

Это была высокая и ничем не обоснованная плата. Потому что принятые в 1991 году Литвой, Латвией и Эстонией документы о независимости требовали восстановления их взаимоотношений с СССР по состоянию на июнь 1940 года. И это была по целому ряду причин самая выгодная для стран Прибалтики временная маркировка, связанная с весьма серьезными обстоятельствами. Но, черпая выгоды из такой маркировки, “младшие братья” вынуждены были одновременно в одном пакете принять и издержки! А они были - и немалые. Издержки для них и приобретения для России. Это было связано с тем, что договор о статусе советских войск в Прибалтике был подписан не в 1940 году, которым прибалты маркировали разрыв отношений. Нет, этот договор был подписан в 1939 году, то есть за год до этой даты. Тем самым провозглашение независимости и взаимоотношений с СССР по состоянию на июнь 1940 года, очевидно, не предполагало вывода советских войск из Прибалтики. Они могли там стоять сколь угодно долго, выходить на выгодных для России условиях и т.д. Такая возможность была преступно упущена российским политическим руководством и МИДом РФ. Оставим в стороне вопрос о том, под чью диктовку принимались вредные для России решения об ускоренном выводе российских войск из Прибалтики. Фактор зависимости, бесспорно, имел здесь существенное значение. Но не меньшее значение имело заискивающее желание как-то подмазать “младшего брата” так, чтобы он, размякнув от уступчивости “старшего”, хоть как-то восстановил родственные отношения. Прибалты понимали этот синдром “старшего брата”, эту пустую тягу к восстановлению безвозвратно ушедшего. И мастерски спекулировали на этой тяге и этом синдроме, многому научившись по части таких спекуляций еще в эпоху СССР.

Так возник бредовый план поэтапного вывода войск из стран Балтии до 1999 года. План, ставший первым этапом на пути ложного движения в формуле надежды на восстанавливаемое родство. И это, подчеркнем, если не учитывать утерянных возможностей в эпоху перестройки, когда Прибалтике можно и должно было навязать правильную логику выхода из Союза, сохранив собственность, права населения, обеспечив возможность дробления территорий. Это было бы шагом к выстраиванию новых формул отношений, свободных от синдромов заискивающего родства. Тогда было потеряно это. Потом - возможности иной формы диалога по размещению войск и военных баз. Потом…

Второй этап в движении по ложному пути, связанному с попыткой купить уступками сохранение некоей псевдородственности, был связан со сдачей Россией прав русскоязычного населения на территории Прибалтики. Потеряв собственность, потеряв все, что связано с логикой нормативного выхода, сдав на этом Союз, потеряв, далее, уже в эпоху “демократов”, важные стратегические объекты и пункты базирования, которые можно было сохранить, играя на противоречиях между маркировкой выхода в рамках 1940 года и подписанием договора о войсках в 1939 году, Россия еще сохраняла, как минимум, возможность эффективно повлиять на решение вопроса о гражданстве.

Однако для этого надо было отказаться от логики заискивающего родства и встать на жесткую позицию межгосударственных отношений в рамках международного права. Вместо этого начались сдачи “своих кровных” в обмен на пустые надежды, что “младший брат” как-то опамятуется и восстановит родство. В итоге “младший брат” еще раз мастерски спекульнул и получил сверхкрупные дивиденды на привычных для него спекуляциях. Хотя в договорах с Россией 1991 года все три республики дали совершенно определенные обязательства гарантировать “русскоязычному населению право получения гражданства в соответствии с их свободным волеизъявлением”. Однако только одна Литва осталась верной своему слову, приняв закон о гражданстве, реализующий “нулевой вариант” - гражданами республики могли стать практически все ее жители, независимо от их этнического происхождения. В Латвии и Эстонии закон о гражданстве стал, по сути, инструментом для лишения “балтийских русских” политических прав. Здесь оказались бессильны не только российские дипломаты, но и представители международных организаций (ОБСЕ и СЕ), неоднократно высказывавших претензии к законодательствам Латвии и Эстонии, подвергающим дискриминации русскоязычное население в этих странах. Более того, комиссару ОБСЕ Максу ван дер Стулу, побывавшему в ноябре с очередным визитом в Риге, пришлось выслушать упреки президента Улманиса в том, что Латвии не оказывается помощь в… (внимание!) “интернировании неграждан”(!). И даже после этого Россия не отказалась от логики заискивающего родства. Тогда “младший брат” начал наглеть уже через край.