Тех, кем движет лютая злоба, страсть к насилию и разрушению, Фадеев тоже изобразил. Как и в других своих произведениях, он развенчивает врагов морально, показывая не только их поступки, но и их внутреннюю пустоту и омерзительность. По-прежнему пользуется писатель приемом резко контрастного противопоставления положительных и отрицательных персонажей. Новое для него - сатирическое изображение фальшивых людишек, чему служат соответствующие художественные средства: убийственный сарказм, гротеск, иронически звучащие эпитеты и метафоры.

Фашистским солдатам и офицерам, немецким холуям Фадеев отказывает в каких бы то ни было проблесках человечности. Как и Пташка ("Последний из удэге"), жители Краснодона относятся к врагу с презрением и отвращением, а не со страхом. Барон-генерал, кичившийся своей "культурностью", не умел пристойно вести себя, он не стеснялся "громко отрыгивать пищу после еды, а если он находился один в своей комнате, он выпускал дурной воздух из кишечника...". Немецкий адъютант был для Марины "не только не человек, а даже не скотина. Она брезговала им, как брезгают в нашем народе лягушками, ящерицами, тритонами". Скоты, думающие лишь о своей шкуре, о своем ненасытном брюхе, - бывший кулак, ныне фашистский полицай Фомин и таившийся до времени накопитель, теперь бургомистр Стеценко.

Психологически сложнее образы молодых людей, духовно сломившихся в жестоких испытаниях. Их, как видно на примере Стаховича, губят болезни прошлого, ждавшие благоприятного момента для своего проявления. Создавая этот образ, писатель бичевал опаснейшие пороки: крайний субъективизм, себялюбие, тщеславие, трусость. Случилось так, что в течение многих лет один из активных молодогвардейцев Виктор Третьякевич (с ним читатели соотносили образ Стаховича), считался изменником. Его оклеветал фашистский прислужник, некий Кулешов. В 1960 году в руки правосудия попал один из бывших полицаев, признавшийся, что молодогвардейцев предал Геннадий Почепцов, мерзкий трус, проникший в "Молодую гвардию". Справедливость восторжествовала, народ узнал о том, как храбро сражался комсомолец Виктор Третьякевич, как мужественно держался он во время пыток. Когда его подвели к шурфу шахты, чтобы расстрелять, он кинулся на гестаповца. Фашисты живым столкнули его в восьмидесятиметровый колодец.

Время показало, как прав был Фадеев, изменив в данном случае фамилию реального человека: писатель следовал своей главной цели - не просто фиксировать события, но художественно обобщать жизнь.

Этот принцип последовательно выдержан в романе. Некоторые действительные факты в нем изменены, передвинуты во времени, здесь немало художественного домысла, особенно тогда, когда описываются мысли и переживания персонажей.

"Я писал не подлинную историю молодогвардейцев, а роман, - говорил Фадеев, - который не только допускает, а даже предполагает художественный вымысел".

Роман Фадеева стал художественным документом незабываемой эпохи, вошел в сознание целых поколений советских людей. Если в предвоенные десятилетия наша молодежь росла и воспитывалась на примере таких людей, как Павел Корчагин, то ныне рядом с Корчагиным встали герои-молодогвардейцы.

"ЧТОБ ТРУД ВЛАДЫКОЙ МИРА СТАЛ..."

"Молодая гвардия" - последнее художественное произведение Фадеева прозвучала вдохновенным гимном новому человеку, строителю и защитнику коммунистического общества. Советская литература достойно отобразила героических борцов за это общество - участников Великой Отечественной войны. Но в начале 50-х годов стало ясно: она сделала еще недостаточно для того, чтобы художественно ярко показать повседневную жизнь, труд, быт строителей этого общества. Больше того, появились и книги, в которых повседневность социализма изображалась как скучное прозябание маленьких, неинтересных людей, далеких от главных проблем эпохи.

Фадеев не мог согласиться с такой интерпретацией современности. Эпиграфом к "Молодой гвардии" он поставил слова молодежной песни, призывающей идти в бой для того, "чтоб труд владыкой мира стал и всех в одну семью спаял". В послевоенные годы Фадеев не раз говорил, что нельзя верно показать нашего современника, не раскрыв его исторической роли, не поднявшись в произведениях искусства к большим философским обобщениям. А для этого нужно понять существо повседневной жизни социалистического общества, осмыслить органическую для советского человека связь трудовой, общественно-политической деятельности и всех его нравственных устремлений. Недостаточно повторять прежнюю формулу гуманистов о человеке, прекрасном "самом по себе", независимо от его деяния. "Нравственное образование необходимо нам и сегодня, как воздух. Но наш социалистический гуманизм говорит о том, что для нас человек, который не проявляет себя в деянии, даже и не человек. Высшая нравственность у нас - в труде, в отношении к труду. Мы должны показывать человека разносторонне, целостно, и мы не можем показывать человека вне труда. В этом наша новаторская задача".

В творческих планах Фадеева - роман о современности "Черная металлургия", где главными действующими лицами должны были стать рабочие и инженеры, металлурги. Писатель собирался подробно осветить их труд, конфликты, связанные с внедрением крупного изобретения, общественную деятельность многих мужчин в женщин, их бытовые и семейные отношения, жизнь молодежи, проблемы культурного строительства. Приступая к роману, он взялся детально изучить все: технологию производства и работу партийных, комсомольских организаций, поиск современной рационализаторской мысли и положение с женским, юношеским трудом, организацию политической учебы и специальную литературу, систему руководства промышленностью и труд домохозяйки. Фадеев часто встречался с учеными, работниками министерств, много ездил на стройки и заводы, подолгу жил в рабочих центрах, стремясь поближе узнать будничные интересы своих будущих героев. В письме А.Ф.Колесниковой он так объяснял цель своих поездок: ему нужно было проникнуть "в так называемую "обыкновенную", а на самом деле такую необыкновенную, полную труда, дум и страстей - жизнь". "...Обыкновенная жизнь обыкновенных людей влекла меня к себе, - рассказывает он в письме к К.Н.Стрельченко о пребывании в Челябинске, - ...здесь все было "наружу". Здесь и грубое и злое заявляло о себе, но тем трогательнее выглядели девочки в "форменных" платьицах и тем прекраснее были лица женщин, встречавших мужей, потоком возвращавшихся с утренней смены". В этом же письме автор вспоминает, что ему хотелось "приобщиться к каждой из этих жизней - с ее противоречиями и с ее радостями".