Он убирал узел на бревне, когда ему в голову вдруг пришла идея. Он вспомнил слова Гриффита, как целители плакали от ран, но Каэл никогда не плакал. Может, он исцелял не как целитель…

Может, он исцелял как мастер.

Идея была дикой, нить, что выбралась из комка, и Каэл осторожно тянул за нее. Когда он запечатывал рану, он считал плоть и кость глиной, этот материал он хорошо знал, с ним было легко управляться. Мог ли он вместо исцеления просто соединять кожу? Это было не сложно. И это все объясняло. И если он мог превратить плоть в глину…

Каэл замер. Он встал и подошел к ближайшей части стены, чуть не запутавшись в ногах от спешки. Он прижал ладони к шву между бревнами и сосредоточился.

«Ты – глина».

Медленно твердая плоть дерева смягчалась. Он держался за воспоминания о глине, вплетал их в бревна, заставлял их впитаться в первые несколько дюймов сосны. Когда они смягчились, он соединил их. Он прижимал их, пока бревна не стали соединены.

Он вышел из транса потным, но это было приятно, такой пот был на нем после первой грядки с плугом на поле. У него еще оставались силы.

- Иди сюда, Бейрд, - Каэл схватил барда, пока он не навредил сильнее, и забрал из его рук швабру и ведро. Он вручил ему сцепленные бревна. Тот вскинул брови над повязками.

- Тут что-то странное. Что это за магия? Что за трюки?

- Это не магия, безумец. Это сила шепота.

- Шепота…? – охнул Бейрд – Это был Каэл Райт, да? Он был здесь! Ведите меня к нему!

Каэл вздохнул.

- Ладно, идемте.

Дикари собрались вокруг него, когда он позвал. Пару дней назад он показал им Предвестника, воспоминания о круге не давали ему покоя. Он снова хотел туда, ощутить пробуждение, как было раньше.

Восторг бурлил среди мастеров, они брались за руки. Восторг ходил по кругу и ударял по Каэлу вспышками. Он смутно ощущал, что воины за ним смотрели с интересом. Но их присутствие пропало вдали, Каэл унесся прочь.

В этот раз он знал, что ожидать, его тело осталось в одном месте, а разум в другом. Его мысли вспыхивали в центре круга… но они сияли не долго.

Мастера были в смятении. Они не понимали, как один материал может становиться другим. Их сомнение мешало. Каэл ощущал, как его хватка слабеет, а круг трепещет, из-за чего разум, упираясь, отлетал к телу.

Он не мог больше держаться, их связь разорвалась.

- Вы должны мне верить, - прорычал он, когда мир вернулся.

- Это невозможно, - сказал один из них. – Дерево можно жечь, рубить или резать. Оно не может становиться глиной.

Другие согласно ворчали, и Каэл знал, что должен сделать.

- Собирайтесь снова. Живо! – прикрикнул он, когда они замешкались.

Он понял, следя за Гвен, что слушают дикари только крики, словно громкость голоса определяла серьезность намерений. Видимо, он звучал серьезно, раз мастера тут же взялись за руки.

В этот раз, когда он попал в центр круга, Каэл показал им доказательство. Он показывал им свои воспоминания дня, который он провел, исцеляя их в больнице. Они смотрели на его воспоминания, как он очищал каждую рану, как соединял кости и разглаживал шрамы. Они видели, как его руки работали, пока он думал о глине. Многие видели, как исцеляли их раны.

Они больше не сомневались.

Он показал им, что сделал с деревом, и они приняли это. Новый уголок их сознаний открылся, и они не знали раньше, что у них была такая сила. Возможности поднимались, как вода, проливались из берегов. Они были готовы работать, хотели проверить навыки. И Каэл отпустил их.

Мастера тут же прошли к стенам. Их ладони двигались, соединяя бревна, разглаживая их, пока они не становились прочной массой дерева. Их губы двигались, пока они работали, восторг оживлял их, хоть Каэл их и не слышал.

Они сделали целую стену и отошли. Гриффит стукнул по ней ладонью.

- Пальцы Судьбы, нам больше не нужно переживать из-за мороза, - улыбнулся он.

Им даже не нужно было обрабатывать следующее бревно: воины подняли его на место, и мастера прикрепили его. Дикари завыли, принялись бить по груди, танцуя, словно победили в важном бою.

Каэл знал, что они могли делать так часами, если он их быстро не остановит.

- Ладно, ладно, за работу! У нас много работы.

Они заворчали и разошлись.

Каэл был так занят, глядя на них, что не сразу понял, что Бейрд остался на месте круга. Он вытягивал руки перед собой, его рот был черной дырой под повязками.

Каэл легонько коснулся его плеча.

- Думаете, это будет работать лучше пасты?

Бейрд охнул, а потом взорвался:

- Я… снова видел! Я на миг их видел! Чудесные краски, живые свет и тень… Я забыл, что за дар – глаза. Но Каэл Райт напомнил мне, - его голос опустился до шепота. – Кто вернул краски во тьму? Кто соединяет плоть и меняет дерево по своей воле?

- Не знаю. Он, наверное, не так велик, как вы думаете, - хрипло сказал Каэл. – Идемте, нас ждет работа.

Он попытался вернуться к работе, но следил за Бейрдом краем глаза. Бард обводил стены, его пальцы не находили трещины.

Пока он работал, его рот все время был раскрыт в широкой улыбке.

- За мной, юноша! Я знаю путь!

Бейрд впился в тунику Каэла, когда они закончили работу. Он бормотал за ним до ужина. Но, как только они вошли в Зал, бард повел его.

Он смело шел в толпу дикарей, размахивал одной рукой, другой тянул за собой Каэла. Они толкались в толпе, пока не добрались до стола с жареным кабаном.

- Я учуял его, как только мы вошли. Мускус и щетина снаружи и сладкая плоть внутри. Он хорошо питался и бегал, идеальное сочетание. Хмм, - Бейрд хлопнул в ладоши, пока они садились. – Да, он отличен!

Каэл в этот раз согласился.

Он хотел лишь впиться в еду, но дикари вели себя странно: никто не ел, пока Гвен не входила. И Каэлу пришлось ждать.

- Теперь ты попал, шептун, - сказала Килэй, сев рядом с ним.

От ее взгляда его желудок сделал сальто.

- Почему?

Она не успела ответить, дверь распахнулась, и прошла Гвен. Медвежья шкура развевалась за ней, как плащ, большие когти были соединены в пряжку на ее шее.

Казалось, каждый вечер в коллекции Гвен появлялось новое животное. Она приходила в шкуре волка, медведя, барсука, лисы и других зверей. Но, что странно, она не трогала львов, что было хорошей новостью для Сайласа.

Каэл был удивлен, когда полукот появился перед ним, так удивлен, что подпрыгнул и чуть не сломал палец о силки, что устанавливал в лесу. Но Сайлас не раскаивался.

- Я скажу тебе то же, что и драконессе. Дикари верят, что я – обычный дверь, и я хочу, чтобы так и оставалось, - прорычал он. – Если выдашь меня, Меченый, я проглочу тебя, начав с твоих пальцев.

Каэл не собирался злить его. Сайлас спас их от гончих, и он не собирался выдавать его секрет. Хотя он не понимал, почему полукот так хотел скрыть свой другой облик.

Он подозревал, что дело в Гвен: Сайлас следовал за ней тенью. За ужином он сворачивался у ее ног. Этим вечером его мощные лапы поспевали за решительным шагом Гвен.

- Что ты сделал с моими мастерами? – рявкнула она, дойдя до стола Каэла.

О, вот что ее злило. Это была не его вина.

- Я говорил им сдержаться, но они не слушали, - сказал Каэл.

Его фокус мог ускорить строительство зданий, но остановил стройку. Мастера проверяли новую силу на всем: превращали ветки в черепицу, закручивали плотные куски в мебель, изгибали дверные проемы в арки, потому что они всегда хотели узнать, как будет выглядеть дверь без углов сверху.

Воины не помогали. Они подстрекали товарищей делать забавные вещи. Каэл накричал на мастеров три раза, они соединяли камни вместо работы. Пока он сосредотачивался на починке крыши, один из них пробрался и присоединил его сапоги к черепице.

Следующий шаг Каэла послал его назад, и он потерял равновесие. Он завис головой вниз, так и висел под крышей, пока Гриффит не снял его.

У дикарей должна была болеть голова почти весь день, последнее слово было за Каэлом. Он оглядел Зал и понял, что нескольких мастеров не было на ужине. Те, что остались, отключились посреди ужина на тарелках или рядом с ними. Они смотрели опухшими глазами, зажимали уши руками, кривясь от каждого звука.