Каэл устроил пиратов и великанов на вершине холма на ночлег, дикари расположились ниже. Его друзья не привыкли к холоду. Мастера сделали для них укрытия из камня. Из брони солдат графа они сделали котелки, а мечи превратили в черпаки. Вокруг была ледяная земля, но лагерь был теплым и хорошо накормленным.

Титус был самой большой проблемой.

После боя на реке Каэл начал понимать, что совершил серьезную ошибку. Он помнил, что Килэй сказала ему, как граф действовал против врагов. Он нападал раз, когда удар был решающим.

Каэл понимал теперь, что крепость у Тиннарка была проверкой. Как только Титус понял, на что способны дикари, он сделал то, что сделал Каэл с Гриффитом: использовал боевой запал против них. Он заманил их в бой, понимая, что они пойдут, он обманул их, чтобы мастера были уязвимыми.

Но Каэл дал отпор. Он парировал так, как граф не ожидал… он не ожидал, потому что думал, что мастера слабые. Откуда он вообще знал, что придут мастера? Шпионил?

И хотя Титус явно надеялся уничтожить мастеров в реке, он был готов к худшему. Он привез катапульты, зная, что их придется использовать, готовясь разбить реку, его армия стояла на горе, пока он топил дикарей.

Пока Каэл размышлял над этим, его желудок сжимался. Может, Титус хотел покончить с ними на реке… может, это была еще одна проверка. Может, настоящая битва впереди.

Он переживал, но одно граф знал точно: Килэй шла с дикарями. Он послал ястребов против нее, когда его армия начала проигрывать. Каэл понимал, почему птицы атаковали так безумно. То были удары Титуса, он пытался загнать ее в реку, уничтожить величайшего врага.

И, если он не был слепым, он знал теперь, что Каэл на все готов, чтобы ее спасти.

- Титуса нужно одолеть быстро, - сказал Моррис. – Пока он не напал.

Каэл начинал это понимать. Он осознавал, что каждый миг промедления позволял Титусу добавить деталь к плану. Но он не мог идти без Килэй.

Надин сдержала слово. Она несколько дней была с Килэй, была рядом с ней. Порой Элена ложилась с другой стороны от Килэй, порой это была Гвен. Но Надин настаивала, чтобы это был кто-то знакомый.

- Женщина такой силы, как Килэй, не потеряет волю к борьбе даже во сне. Знакомые голоса, биение знакомых сердец исцеляют раны изнутри. Если холод в ее костях, - Надин решительно улыбнулась, - это не надолго. Я буду говорить с ней, пока он не растает.

Каэл не был уверен, что окружение знакомыми телами исцелит ее. Но он перепробовал все, он хотел сделать так, как говорит Надин, даже если ему позволяли приходить только два раза в день.

Первым утром, когда он пришел к Килэй, он мог поклясться, что на ее лице появился цвет. Тем вечером он держал ее за руку так долго, как позволила Надин. Ему не давали говорить ей, как сильно он хотел, чтобы она проснулась, или упоминать, как он злится, что она не дала ему вытащить себя из реки сразу. Он рассказывал ей истории. Говорил о том, что рассмешило бы ее.

И медленно у них получалось.

Тем утром, когда он пришел подержать ее за руку, за холодом ощущалось немного тепла. Он прижал ее ладонь к своей груди и держал там час, пытаясь передать ее крови больше тепла. Надин топнула ногой, и только тогда он с неохотой вышел наружу.

Наступила ночь, Каэл уже обошел лагерь по кругу, не мог уснуть. На втором круге к нему присоединился Моррис.

- Титус как кусок стрелы, - прохрипел мужчина. – Вытащишь его сразу, крови потеряешь мало. Но дашь ему сидеть, заражать, и он убьет тебя. Это мятежники не поняли.

Каэл рассеянно кивнул.

Тучи отступили, ледяные лезвия травы мерцали в сиянии луны. Огни их лагеря были точками вдали. Он зашел слишком далеко, слушая Морриса. Он знал, что нужно вернуться… еще немного, и он пойдет обратно

- Я его недооценил, - с горечью сказал Каэл. – Я думал, дикари проиграли, потому что не знали, как сражаться с настоящим врагом. Я не знал, что Титус был таким…

- Умным? Да, он такой, и он это знает. Это жестокий ум. Худший, как по мне, - проворчал Моррис. – Но ты его отбил неплохо. Если у кого и есть шанс против него, то это у тебя.

Каэл не был так уверен.

Они мгновение шли в тишине, но Моррис долго не продержался. Он снова заговорил:

- Я видел старого друга в деревушке. Не думал, что снова его увижу, - Моррис широко улыбнулся, глядя на звезды. – Я всегда думал, что стало с Бейрдом.

Каэл напрягся.

- Вы его знали?

- Ага, он был бардом в прошлом. Когда началась Шепчущая война, он стал курьером. Он был хорош в этом, - Моррис тряхнул головой. – Он разносил секреты короля по королевству. Он добирался до линий фронта с приказом отступать, если требовалось. Он мог пойти на все, чтобы спасти Средины, и он доказал это… Он тебе их показывал?

Моррис коснулся обрубком уголка глаза, и горло Каэла сжалось.

- Он сказал, что сам выколол их.

К его ужасу, Моррис склонил голову.

- Камнем. Бейрд мог историями выбраться отовсюду, мятежники поймали его, потому что сунули мешки в уши. Они хотели выдать его Лже-Райту…

- Покорителю смерти, как я понимаю.

Резкость в его голосе Моррис не упустил. Он вздохнул.

- Понял это, да? Ты умный. Ты бы узнал со временем.

- Лучше бы вы просто рассказали, - Каэл ускорился. Он не развернулся, а пошел выше по склону.

- Лучше бы? – Моррис пытался поспевать. Его дыхание вылетало с хрипами. – Тогда… почему… не спросил сам?

- Как я мог подумать спросить, был ли Покоритель смерти тем, кто возглавлял шептунов-мятежников? – пылко сказал Каэл. – Как я мог догадаться?

- Я говорил не о… Покорителе смерти, - хрустящие шаги Морриса остановились. – Я про… это?

Каэл развернулся, Моррис смотрел на него. Он протянул обрубки рук к своему лицу, которое Каэл не узнал бы, если бы оно не было на теле Морриса. Его глаза были посажены так глубоко в мешках, что он едва их видел. Рот над бородой приоткрылся.

- Бейрд тебе сказал, - прошептал он, хриплый голос дрогнул. – Он запел в момент, когда Лисандр назвал мое имя.

Каэл словно смотрел на Морриса из пещеры, словно знакомый ему мужчина падал с обрыва, словно он был потерян навеки. Каэл не хотел, чтобы это произошло.

Он лучше бы услышал ложь.

- Не важно, что мне сказал Бейрд. Если скажете, что это не так, я поверю. Или ничего не говорите, - Каэл шагнул к нему, словно это как-то могло удержать друга от падения. – Я не спрошу. Я не хочу знать.

- Это так не работает.

- Нет, - Каэл отпрянул. Пропасть разверзлась. – Нет.

- Да, - сказал тихо Моррис. – Я это сделал… Я писал те письма.

Каэл смог придумать только одно:

- Как вы могли?

Руки Морриса опустились, как и его плечи.

- Я был просто дураком. Креван попросил меня…

- И вы поджали хвост и послушались, - процедил Каэл. – Бейрд верно назвал вас Псом.

- Да. Все они были правы. Когда Креван попросил меня написать письма, я это сделал. Но я не предатель, - резко сказал Моррис, ткнув обрубок в грудь Каэла. – Это тебе нужно понять.

- В это сложно поверить.

- Королевство было в плохом состоянии, - не сдавался Моррис. – Шептуны рассеялись после смерти Лже-Райта. Те, что были верны Средине, потеряли веру в корону, и мятежники думали, что их поймают и казнят…

- Так и было.

- …но Креван сказал, что хотел, чтобы шептуны вернулись. Он говорил, что это ради королевства. Сказал, что регионы не смогут выжить без их помощи, что это единственная надежда убедить их – немного моего шепота, - его плечи поднялись и опустились. – Я думал, что у них есть шанс. Что бы ты сделал, если бы думал, что у твоих людей есть шанс спастись? И что они могут упустить шанс из страха?

Каэл ничего не говорил. Он не знал, что сделал бы, но был уверен, что не стал бы и пальцем шевелить для Кревана.

- Тогда он был другим, - тихо сказал Моррис, словно он читал мысли за глазами Каэла. – Банагер поступил плохо, прогнав шептунов. Креван стоял за Средины, когда многие убежали. Он и его группа изгоев подняли аристократов и вернули королевству единство. Они были героями.