Когда расстояние сокращается до опасного минимума, я боком прыгаю вправо, тут же фиксирую в поле зрения две фигуры в форме и даю по ним очередь. Они шатаются, один вскрикивает, другой тянется к поясу, где у него, наверное, пистолет. Я поднимаю автомат выше и стреляю еще. Кровь брызгает в стороны, оба подкашиваются и одновременно падают на пол. Теперь можно пройти вперед, поближе. Судя по форме, это представители какой-то спецслужбы — что бы они тут ни делали, это уже никому не интересно. Вижу, что один из них еще дышит, его руки слабо подергиваются.

Этот человечек, должно быть, большую часть жизни провел на объектах вроде этой закрытой зоны. Может быть, он, в отличие от нас, в самом деле занимался наладкой какой-то сверхважной аппаратуры. Потратить жизнь на совершенствование средств уничтожения себе подобных — до чего же глупо! Только люди могли додуматься до такого, звери — и то никогда бы, а люди… Вот ведь мерзость! Если бы не такие, как этот, наша цивилизация, может быть, не докатилась до ее нынешнего состояния, и мне не надо было бы находиться сейчас здесь и делать то, что я собираюсь сделать…

Нет! Все люди одинаковые — помнишь? Этот конкретный тип ни в чем не виноват, на его месте мог оказаться любой другой — и было бы то же самое. Никогда не забывай об этом! Изменить ничего нельзя, только пресечь, раз и навсегда!..

«Что ж, по крайней мере, ты виноват в том, что оказался у меня на пути!» С размаху бью его всей подошвой по лицу — из груди вырывается сдавленный стон и тут же стихает. Голова заваливается набок. Теперь он точно мертв — кажется, я сломал ему шею.

— Путь свободен, Хант. Пошли!

Замечаю взгляд, который мой напарник бросает на два трупа посреди зала. Кажется, он не одобряет моих действий. Но мне все равно. Никто больше не посмеет мне указывать! Отныне я — полновластный хозяин ситуации. Если в какой-то момент я решу, что Хантер мне больше не нужен — я прикончу его без малейших угрызений совести.

В конце концов, имеет ли значение — умереть несколькими днями раньше или позже?

Последний узкий коридорчик — и мы у цели.

— Наблюдай за проходом. Сейчас открою дверь.

Вставляю допуск в отверстие на кодовой панели, но этого еще недостаточно. От меня требуется комбинация цифр — остается надеяться, что хакеры поработали так же эффективно, как и все остальные. Пароль сменяется здесь постоянно, поэтому бесполезно было привлекать к этому делу тайные информационные каналы — очень маловероятно, чтобы им удалось получить нужный код именно сегодня. Вместо этого надо было разгадать принцип обработки кодов системой — почти невероятная задача, учитывая невозможность для них доступа к системе напрямую. И все-таки за несколько лет эта задача была решена — остается только надеяться, что на последней неделе здесь ничего кардинально не переоборудовали…

Нет, все в порядке — загорается зеленый сигнал, сообщающий, что я могу открыть дверь.

Как долго я ждал этого момента! Иногда ведь я даже начинал сомневаться, что проблема, которую я поставил сам перед собой, вообще имеет решение, я закрывался в собственной комнате, руки тянулись к бутылке… Но периоды депрессии проходили, я преодолевал себя, в мыслях появлялась свежая струя, и я придумывал следующий ход, еще чуть-чуть приближающий меня к цели. И вот теперь я стою здесь и гляжу собственными глазами на то, что уже давно мог нарисовать по памяти во всех подробностях.

Я впервые в командном пункте пусковой установки — но кажется, что я бывал здесь уже множество раз, настолько знакомой выглядит обстановка комнаты. Впрочем, это правда — я неоднократно бывал здесь во сне, настраивал все, что нужно, устанавливал все коды и режимы, чтобы в конце концов придавить пальцем заветную красную кнопку… Иногда мои действия завершались успешно. Иногда — нет.

Надеюсь, что сегодня, когда это произошло не во сне, а наяву, у меня все получится. Не для того я потратил столько лет, не для того прошел столь длинный путь, чтобы сорвать все в самом конце.

«Пусть огонь горит сейчас!..»

— Постой пока на стреме, — говорю Хантеру. — Надо настроить систему. Когда скажу — войдешь, и я закрою дверь.

Я мог бы этого и не говорить — он ведь хорошо помнит приказ. Подхожу к пульту и склоняюсь над ним. Здравствуйте, мои дорогие кнопки, тумблеры, индикаторы, как же я рад вас видеть! Вы меня не узнаете? Тогда представлюсь: я — Эвенджер. Вам, наверное, скучно здесь коротать время в одиночестве? Ну еще бы, ведь те, кто создали вас, уже забыли, что сделали это не просто так, что у всех вас есть свое предназначение. Но ничего — пускай они забыли, зато я не забыл! И я собираюсь вам об этом напомнить — вы рады? Конечно, как же не радоваться — ведь просто так ничего не бывает, все, что только существует, имеет предназначение, а какой смысл в существовании, при котором нет возможности его выполнить? Но сейчас я дам вам такую возможность, вы все вспомните, и они, те кто вас сделал, тоже вспомнят, вот только недолго им доведется это помнить… Совсем недолго…

Первым делом надо отключить внешний контроль. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы мои команды оказались заблокированы, если вдруг о моем местонахождении здесь все-таки прознают. Ввожу еще один пароль, у меня требуют голосового подтверждения и идентификации радужной оболочки. В качестве голоса даю записанный на пленку слегка подкорректированный образец речи кое-кого из высших кругов, в качестве радужки — муляж глаза, в точности соответствующий оригиналу. Сердце уходит в пятки: только бы сработало, только бы они ничего не напутали… Нет, не напутали: надпись сообщает, что идентификация прошла успешно и все системы полностью переведены на внутренний контроль и отключены от внешних источников. Вот и отлично! Устанавливаю критические значения параметров и включаю программу подготовки к запуску, которая автоматически начинается с диагностики. Одна за другой загораются лампочки, сообщая, что такие-то системы в норме и полной готовности. Прекрасно! Еще немного, еще чуть-чуть… Я уже знаю, что потом от меня потребуют очередную парочку кодов, и только тогда я смогу наконец нажать кнопку старта…

— Эв! — доносится до меня сзади голос Хантера, и он мне не нравится. Настолько не нравится, что заставляет меня оторваться от увлекательного занятия и повернуть голову.

«Уж слишком совершенно было это здание, чтобы однажды не развалиться!»

Ствол его автомата направлен прямо мне в лицо.

Но почему же это? Неужели Лидер что-то заподозрил и дал Хантеру особые указания, о которых я ничего не знаю? Разве я успел сделать что-то такое, чтобы вызвать столь радикальную реакцию?

— Положи все оружие и отойди в сторону, — говорит он.

Я гляжу на него, и мне хватает секунды, чтобы понять — Хантер не хочет меня убивать.

У меня есть выбор: я могу попытаться застрелить его, чтобы тут же наверняка быть убитым самому: желание желанием, но инстинкт самосохранения оно не отменяет. Два трупа — и никакого смысла. Или уйти из-под прицела и попробовать спрятаться — но в этом случае стрелять я не успею. Первый вариант почти не оставляет шансов на приведение плана в исполнение — если же мне удастся второй, то можно еще побороться.

Я прыгаю влево; он по инерции успевает выстрелить, но попадает туда, где я стоял только что. Прыгаю еще, чувствую удар, словно кулаком под ребро — такую отдачу дает бронежилет, к счастью, вполне надежный. Потом я оказываюсь в углу, прикрытый шкафом-сейфом, и тут же поворачиваюсь, чтобы видеть максимум доступного пространства. В поле зрения попадает примерно треть комнаты, в том числе — частично пульт управления. Хантер где-то с другой стороны — я его не вижу, но свое оружие держу наготове. Он не дурак и понимает: стоит ему только попасть мне на глаза, как он тут же упадет замертво. По той же причине и я стою, прижавшись к самому углу.

До меня доносится звук закрывшейся двери — теперь мы изолированы от внешнего мира.

— Твою мать, Эв, брось оружие и покажись, я не собираюсь тебя убивать!