— Я пошутил, Фист. — Его правая рука нырнула вниз к карману. — Карта у меня.

Клочок бумаги сверкнул в воздухе прежде, чем Фист или кто-либо другой из его компании успел выстрелить. Он полетел в костер и тут же воспламенился.

В это короткое мгновение все действующие лица ночной сцены глазели в гробовом молчании на то, как «золотая» карта, обуглившись, вознеслась темным пеплом к небу.

Ривердейл был на волосок от гибели. А всему виной явилась самая настоящая беспечность. Впервые увидев карту, Ривердейл запомнил ее навсегда. Дальше не имело смысла сохранять карту, и он решил уничтожить ее при первой возможности. Но, машинально уложив клочок бумаги в нагрудный карман, Ривердейл начисто позабыл о нем. Выпивка с другом и последующее похмелье, естественно, не есть факторы, которые обостряют память, А когда грянул гром, Майлс Ривердейл моментально вспомнил о том, что допустил грубейший просчет. Ведь расклад был прост: попади карта к Фисту — его и Килкенни услуги оказались бы совершенно излишними. Бандиты, по слухам, любили скрываться от кавалерии в горах Уичита и, наверное, знали на зубок дословный перевод каждой индейской тропки. В результате Ривердейла с Килкенни пустили бы в расход прямо у костра.

К счастью, этого не произошло и Ривердейл мог теперь вздохнуть свободнее. Как, впрочем, — и его спутники. Правда, свободно дышать под прицелом у недругов, начавших разговоры о подлом поступке и дальнейшей судьбе северянина, получалось не совсем здорово.

— Отстрелить башку этой северной скотине! — громко произнес кузен главаря, Том Гардинг, черноволосый недоросток с суетливыми движениями и ехидным, подпорченным оспой лицом. — А его толстого дружка заставить станцевать джигу под пулями!

— Подвесить северянина над костром и, как это делают кайова, поджарить на манер бизоньего окорока! — прорычал смуглый коренастый Питер Финч, В его широком лице не было ничего, кроме звериной жестокости.

Еще двое, Сэм Карлтон и Эд Сеймур, похоже, всегда больше слушали, чем говорили. Они угрюмо стояли и ждали, что будет дальше.

— Пусть заткнутся, Гардинг и Финч, босс! — досадливо поморщился Джонсон. — Если Бог не дал умишка, то и нечего разевать пасть!

— Полегче, ты! — обозлился Гардинг, в его суетливых движениях появилась угроза. — Чертов умник!

— Ты уже давно напрашиваешься на хорошую взбучку, Меченый! — сквозь зубы прошипел Финч с еще большей жестокостью на лице.

— Молчать — вы оба! — наконец подал голос Фист. — Сказали свое, и будет! Лучше разоружите путников, пока мы держим их на мушке. Да не забудьте о зачехленных ружьях на тех лошадях.

Справившись с поручением, Финч вернулся на место, а Гардинг, обезоружив Ривердейла, не преминул поиздеваться над ним.

— Встать, северная рвань! — Его визгливый голос был омерзителен.

Высокорослый, стройный Ривердейл поднялся на ноги спокойно, без какой-либо боязни. Бандит-недомерок рядом с таким атлетом выглядел по меньшей мере смешно. Но его крысиное, в оспинах, лицо рдело от высокомерия и самоуверенности. Как многие недоростки, он питал особую злобу к тем, кто выше ростом.

— Для тебя настали плохие времена, — пролаял он истошно и дважды ударил северянина в живот, под ложечку. Ривердейл даже не покачнулся, а когда разгорячившийся бандит попытался ногой попасть ему в пах, он ушел в сторону и ответил молниеносным ударом правой. Гардинг с расквашенным лицом мешком повалился вниз и не шелохнулся. Дернулись другие бандиты, но их предводитель мгновенно их урезонил:

— Довольно, чертовы ослы! Если еще кто-то из вас без моего приказа сунется к этим, я смешаю того с землей!

Он подошел к костру, вытащил тлеющую хворостину, раскурил сигару и сел напротив Ривердейла.

— Выходит, северянин, мы-таки усыпили твою бдительность, сгинув из городка, — сказал он, глубоко затянувшись. — Ладно, присаживайся и потолкуем.

Ривердейл опустился на землю, поглядывая на Фиста. Обезоруженные путешественники с опаской смотрели то на него, то на остальных бандитов, стоявших по-прежнему с оружием на изготовку.

— А потолковать есть о чем, — промурлыкал Фист с сигарой в зубах, — тем более, что я люблю беседовать по делу… Значит, так. Карты, вроде, легли таким образом, что ты, северянин, вы, дорогая сеньорита, я и мои друзья — теперь одна компания.

Дельгадо при этих словах побледнел и съежился, Килкенни шмыгнул носом, сведя брови, Фитцпатрик, возведя очи к небу, зашевелил губами в тихой молитве.

— Только вы двое, — продолжал Фист мурлыкающим тоном. — Ведь лишние люди в таком деле — они и есть лишние, не так ли, северянин?

Ривердейл сжал зубы так, что под кожей заходили желваки.

— Ну вот что, Фист. Похоже, с самого начала ты собираешься все испортить. Поверь ни я, ни сеньорита Кончита не сделаем отсюда и шагу, если пострадают наши люди. Луис Дельгадо — жених Кончиты. Килкенни — мой лучший друг. А преподобный в лагерях краснокожих свой человек. Так что здесь никто не лишний. Пожелаешь — поедем все вместе, нет — можешь подвергнуть нас с сеньоритой пытке, но о золоте в горах Уичита можешь забыть.

Фист издал короткий смешок, затем, прищурившись, в упор посмотрел на Дельгадо. Под этим ледяным взглядом оробевший мексиканец съежился еще больше.

— Меченый! — позвал Фист Джонсона.

— Да, босс.

— Иди-ка сюда, приятель.

Джонсон подошел к костру и склонился над главарем.

— Te6e не кажется, Меченый, — проговорил Фист с южной растяжкой, — что северянин слишком много на себя берет? Мы ведь все же можем обойтись и без него. Ты же слышал, как сеньорита говорила, что ее жених видел копию карты.

— Точно, босс. Это-то я хорошо слышал.

Фист привстал, шагнул через костер и одним мощным рывком за шиворот поднял мексиканца на ноги.

— Говори, мексикашка, ты видел эту карту?

От бесконечного ужаса серые глаза Дельгадо вылезли из орбит.

— Я… йя… йя… видел ее, — выдавил он кое-как.

— Что за путь к золоту? Какие на нем вехи?

Кончита Нарваэс вскочила на ноги и умоляюще посмотрела на своего бледного, как воск, жениха.

— Молчи, Луис. Он просто пугает тебя.

Но трусость Дельгадо затмила ему рассудок.

— Первая веха — Алхин Доха, — заныл он, и слезы ручьем хлынули из его перепуганных глаз. — Вторая — Адалкаи Доха…

— Так, — энергично заговорил Фист. — Кедровый Утес, Безумная Скала… Дальше!

— Третья… — мямлил мексиканец. — Третья… Я ее не помню! Я больше ничего не помню!

Умытого слезами Дельгадо Фист с презрением швырнул на землю. Он вернулся на место и с ухмылкой поглядел в сторону Ривердейла.

— Тебе повезло, северянин. Ты остаешься в нашей милой компании.

— Спасибо, — поблагодарил Ривердейл громко и добавил тише: — Учтивейший сучий выродок, помесь кабана и гремучей змеи.

Он не мог знать, что слух у Фиста был таким же тонким, как и его знаменитое чутье. Бандитский кулак мелькнул в воздухе, и Ривердейл залился кровью.

— Про себя, — ощерился Фист, подав корпус вперед. — Советую отныне величать меня про себя… Карлтон и Сеймур — стоять на страже! Всем другим, — он кивнул на распластанную фигуру Гардинга, — желаю такого же крепкого сна. Впереди у нас непростая дорога.

Ривердейл лег, натянул к плечам одеяло и стал зализывать рассеченную верхнюю губу. Действительно, дорога обещала быть непредсказуемо опасной в этой «милой» компании отъявленных головорезов. Случиться могло все, что угодно. А пока можно было перевести дух. Пока.

— Кончита, — послышался жалобный голос Дельгадо. — Я не хотел…

Звонкая пощечина оборвала речь мексиканца.

— Подонок! — заклеймила его девушка. — Не смей больше соваться ко мне.

Чуть позже Ривердейл ощутил на своей руке легкое прикосновение женских пальцев и услышал тихий шепот:

— Мистер Ривердейл… Луис… он оказался таким мерзавцем. Я угадывала в нем робость, но докатиться до подобной трусости!..

— Что мне сказать?.. Ведь он Ваш жених.

После короткого молчания в шепоте Кончиты Нарваэс преобладали ледяные тона.