«Саня, Игорь Елисейкин опять.

Мне тут рассказали одну историю. Ты должен ее послушать.

В старинные советские годы один большой грузовой пароход завершал рейс. Команда, полгода находившаяся в замкнутом пространстве, не видевшая жен и детей, готовилась к этому радостному событию: то есть мужики начали ежедневно бриться, глаза стали блестеть задорно, а кто-то уже и планы строил, как проведет с семьей первые дни. Все были так заняты приготовлениями, что на регулярный просмотр кинофильмов в корабельном кинозале перестали приходить, тем более, что весь немудрящий запас фильмов за полгода плавания был множество раз пересмотрен.

И тут капитан получает телеграмму с приказом развернуть судно, зайти в один иностранный порт за грузом, затем доставить этот груз в другой иностранный порт и только потом идти домой. Для команды это означало еще месяца три плавания все в том же замкнутом положении с шикарным видом на те же самые рожи.

В общем, после получения этой телеграммы обстановка стала на корабле, если говорить цензурно, угрюмая, то и дело на ровном месте вспыхивали конфликты, приказы начальства исполнялись медленно и с тихим шептанием матерных слов себе под нос и зубовным скрежетом. Словом, до бунта оставалось совсем чуть-чуть.

Но положение спас замполит. Он нашел где-то в пыльном шкафу красного уголка коробку с фильмом «Ленин в 1918 году», которая неизвестно откуда взялась, может, со времен прежнего замполита осталась.

То есть, пылилась она незнамо сколько времени.

И была в этой коробке одна хитрость: фильм был на украинском языке.

И вот замполит вечером срочно собрал народ в кинозале. Злые мужики расселись по местам. Погас свет и на экран выскочил вертлявый Ленин, заложил пальцы в проймы жилета и сказал, картавя: «Здоровеньки булы, Феликс Эдмундович!»

Зал грохнул раскатистым дружным хохотом, который вспыхивал вновь и вновь на каждую реплику вождя и прочих участников кино.

На следующий день настроение команды было отменное, люди снова начали улыбаться друг другу, прекратились ссоры и стычки.

От себя могу добавить: советский суперфильм «Человек-амфибия» на узбекском языке — еще то зрелище... Сам видел сто раз в Ташкенте.

Там Ихтиандр говорит Гуттиэре: «Мен балык...Мен су кеттык (мол, я — рыба, мне в воду пора)» — и бултых в океан...

Ржали все. Особенно узбеки».

«Это я, Ольга.

Забежала я тут в контору к нашим местным художникам (они, чтобы на хлеб с икрой хватало, рекламой и дизайном подрабатывают), пивка им чешского приволокла. Ну и где людская благодарность? Меня тут же отправили отнести заказ. Окрестная воинская часть заказала себе что-то типа агитлистка.

Вот оригинальный текст, который принесли художникам в рукописном виде:

ДИВЕРСАНТ НЕ ПРОШЕЛ

Стояла тихая зимняя ночь. Лишь скрип снега под ногами часового Юлдаша Нурметова нарушал морозное безмолвие. Но такая тишина бывает и обманчива. Вот донесся шорох, и Нурметов насторожился, напряг зрение. За проволочным ограждением он увидел неясные очертания человека. Тут же последовал окрик часового: «Стой! Кто идет?»

Поняв, что обнаружен, неизвестный выхватил пистолет.

Но властная команда «Бросай оружие! Стрелять буду!» — и лязг затвора автомата подействовали на нарушителя отрезвляюще.

Попытка убежать тоже не удалась.

Юлдаш Нурметов действовал четко, как велит устав.

Позже солдат узнал, что задержал матерого диверсанта.

За смелые действия на посту рядовой Нурметов был поощрен (а теперь внимание) МАНДУЮЩИМ ВОЙСКА ОКРУГА».

Когда я вручала это сочинение, то не удержалась и спросила: «Ну, и как там „мандуются“ войска?»

«Саня, это я. Тут Министр Обороны Иванов выступал насчет „К-159“. Как же так? Они же утонули с открытым рубочным люком...»

«Я тебе свою статью лучше перешлю. С эпиграфом из Иванова.

С. ИВАНОВ: «Элементы легкомыслия, надежды на русский авось, что пронесет, они, несомненно, были...»

Министру нашей Обороны не нравится русский авось. Может быть, он с ним даже будет бороться.

Мда. Жаль министра. Неплохой мужик.

Русский Авось (на всякий случай с большой буквы) — это один из главных управленцев в России, и с ним хочет бороться Министр Обороны — второстепенный управленец.

Интересно, на чьей стороне будет победа?

Кроме того, «авось» — это еще и принцип.

Его младший брат: «Чего делать хорошо, все равно все отнимут» — знаком на этой земле еще с Батыя.

России не повезло. Она раскинулась в одиннадцати часовых поясах. Как тут управлять, если в «Петропавловске-Камчатском полночь»? Спят там в разгар управленческого зуда. Ты ими хочешь управлять, а они спят.

Так что все автономны. Опять-таки, а вдруг пронесет?

Ах, Россия, Россия, все границы, да границы...

А граница нашей горячо любимой родины хорошо видна из-за скопившихся вдоль нее на всем протяжении груд мусора.

Подъезжаешь все равно откуда — можно с Финляндии — и вот она, родимая.

И смотришь ты на весь этот гниющий кошмар, и через какое-то время говоришь сам себе, что все-то у нас мусор — дорогой или же дешевый.

А дорогой — это когда утопят, а потом достанут.

А дешевый — это когда и доставать-то не надо. Сам всплывет, да еще в ледяной воде вон сколько часов держаться будет до подхода долгожданной помощи.

Все это, конечно, необычайно лирично, но лучше я вам расскажу, как у нас водят лодку с помощью понтонов.

И сделаю я это без лирики, с некоторой долей может быть даже цинизма.

Цинизм, как известно, это всего лишь одна из форм экономии времени.

Итак, лодка, двадцать лет у пирса, дырявая, как решето. Решено ее отвезти, не латая, из Гремихи (следите за моей мыслью) аж в Кольский залив, аккурат мимо острова Буяна, в нашем случае Кильдина.

Вам никогда не приходилось с помощью очень прочной платяной нитки осторожненько везти за ноздрю на бойню быка? Так вот, очень похоже.

Лодка пять тыщ тонн, вокруг понтоны-понтоны, трос и, чтоб вы подумали, еще один корабль, на этот раз спасатель. С него подаются шланги. На лодку.

Для чего? Для того, чтобы люди, которые на нее посажены, дышали — вот это, я понимаю, благородство. Так что вся эта колыхающаяся на волнах в противофазе конструкция, напоминает телегу доверху нагруженную горшками: малейший поворот — разродится до небес.

Надо Вам сказать, что Гремиха — это вам не просто так. В народе это «Край Летающих Собак». Там триста дней в году ветреных, остальные — как придется.

Почему «Летающих Собак»? Потому что они — ветры — такой силы дуют, что поднимают на воздух псов и несут их, и несут...

То есть, волнение моря в три балла — это к маме не ходи.

А они все идут и идут.

До Гремихи от Мурманска по хорошей воде, летом, на теплоходе двое суток. А теперь прикиньте: по плохой, да на понтонах, да на тросе, да со спасателем, который все равно никого не спасет, только вот воздух людям немного подаст с помощью шлангов перед смертью, которые протянуты через люк верхнего рубочного люка внутрь и через весь корабль — это суток пять кошмара, если я чего-то не напутал.

И все в руках Божьих.

А когда Богу надоедает держать вот это дерьмо верткое до невозможности в руках, он его, как пенис в общественном туалете, встряхивает и... тогда обрывается трос, разойдутся понтоны...

Лодка при этом почему-то тонет (со слов телевидения) что-то около сорока минут, а люди из нее так и не успевают выбраться.

А те, что выбрались, падают голышом за борт и долго купаются при плюс десяти градусов жары.

А зачем на ней в полутьме сидят люди? Хороший вопрос! Они там сидят потому, что по-другому никак не определить: поступает или не поступает вода внутрь герметичного прочного корпуса, о чем нам заслуженный адмирал по телевизору сказал.

Определили: поступает. Но не так и не там. Понтоны разошлись, и она немедленно булькнула.

У меня только один вопрос: шланги удалось вовремя обрубить, чтоб и спасателя под воду не утащило? А?

Удалось! Слава тебе, Господи, велики дела твои!

И потом, они бы все равно не спаслись, потому что им никто команды не дал: «Спасайся, кто может!» — не дают у нас такой команды. А те, кто без команды выскочили, так это по молодости.

По старости они бы не выскочили.

Говорят, у них даже связь имелась. По УКВ. Укавекнулась связь.

А что, иначе никак не довезти эту развалину до завода, чтоб без гибели людей и без шаринья потом по дну морскому на глубине раз в три года?

Довезти-то можно, но вдруг повезет, и проскочим?

Не повезло.

Теперь накажут.

Операция по проведению этого говна на понтонах, честно говоря, настолько уникальна, что управляться она должна была только из штаба Северного флота. То есть, стрелочники там скоро будут строиться просто в колонну по два.

Операция по ведению за ноздрю этой дряни длилась не полчаса, не один день, а несколько суток, так что без Главного штаба Военно-Морского Флота России тут не обойдется.

Не построиться ли стрелочникам в колонну по три? Я думаю, и по четыре мало будет.

И все-таки, еще раз для усвоения: люди, вдесятером, садятся на совершенно дырявое корыто и едут несколько суток при плюс десяти в отсеках? Надо полагать, именно так: лодка-то не обогревается, и света на ней мало. Хотя с корабля «спасения» могли протянуть не только воздушные шланги, но нештатную электропроводку.

Мда (еще раз).

Как же они там вахту несли? Не спали что ли?

Командир-то точно не спал. Несколько суток. Он же командир. Он на том свете выспится. Может быть, кто-то из его офицеров спал? Не думаю. Набрали-то почти всех офицеров, ну и немножко мичманов.

Чтоб, значит, поответственней люди к своему делу подошли.

А как она гавкнулась, так первый вопрос был: «Как там лодка?» — о людях ни звука.

И про стуки интересовались как-то вяло.

Как-то сразу было ясно, что спасать уже некого.

Как вам кажется, а нельзя было эти гнилые ЦГБ в базе как бы заварить?

Может, у нас есть еще сварщики не в МЧС, и они умеют варить под водой?

Может, они нашлепок наделают и просто сверху заплатками их приварят, чтоб хоть ЦГБ воздух держали и бочка была похожа на бочку, а не на ведро помойное?

Как вы думаете, в будущем, при подобном транспортном безобразии, людей тоже посадят в темноте внутрь такой же гнили, или же их, все же, будут держать в виде профессиональной команды экстремалыциков на том же спасателе, и они, примерно раз в час, как прыгнут в гидрокостюмах с электроподогревом в резиновую тарантайку с навесным мотором и подойдут к абсолютно безлюдной лодке, что на понтонах волокут? А потом они вскарабкаются ей на борт, как белки, по штормтрапу и все у нее внутри осмотрят насчет этой долбанной герметичности за девять минут и десять секунд.

А? Как? Или ум для нас фантастика?..»