Хэдриан встретил ее в домашней куртке и домашних туфлях. Она была в ужасе.

— Получается, что наши цели расходятся, мадам, — сухо прокомментировал он, а глаза выдавали его полное восхищение.

— Вчера вечером вы так прекрасно оделись, — сказала Николь тихим голосом, с трудом сдерживая смех и смущаясь от его слишком откровенного взгляда.

— В прошлый раз, мадам, вы же не оделись официально.

Она посмотрела на него, и они одновременно улыбнулись. Хэдриан подошел к ней взволнованным шагом. Даже в своей домашней куртке он был воплощением мужественности. Казалось, он нес в себе огромный заряд сексуальной энергии. Он подал ей шерри.

— Пожалуй, нам нужно это обсудить, — сказал он низким, волнующим голосом.

У Николь пересохли губы: никогда она не сможет не реагировать на его близость, жар, желание.

— Что бы вы хотели? Что я должна сделать?

— А стоит ли сейчас об этом спрашивать?

Николь покраснела, вспомнив, что она делала минувшей ночью. Это была ночь экстаза. Ни одной достойной женщине даже в голову не придет, что такое возможно между любящими женщиной и мужчиной.

Он помог ей побороть смущение, дотронувшись указательным пальцем до ее щеки.

— Простите меня. Я от вас просто схожу с ума, госпожа супруга.

У Николь от удовольствия закружилась голова.

— Если вы хотите, я пойду к себе и оденусь более официально, — серьезно сказал он.

Она покачала головой:

— Мне больше нравится, когда вы одеты так.

Он улыбнулся, и она улыбнулась. Впервые между ними было взаимопонимание.

Каждый вечер они ужинали в парадной столовой. Это было незыблемое правило, и ему подчинялись все. Николь еще в первый день подсчитала стулья: за столом могло разместиться восемьдесят человек. Сидели так: он — на одном конце стола, она — на другом. Конечно, поговорить за столом они не могли. Самое большее, что она могла позволить себе — это осторожно, а иногда и не очень, посмотреть на него. Он тоже бросал на нее взгляды, которые к концу ужина становились все жарче и жарче. К концу недели Николь решила настоять на том, чтобы ужин накрывался в столовой меньших размеров. Хэдриана эта просьба удивила, но, как показалось Николь, и порадовала. С тех пор они ужинали в маленькой столовой на первом этаже. И хотя теперь вполне можно было разговаривать друг с другом, они говорили мало: слишком сильное напряжение возникало между ними, так как оба знали, что после ужина их ждет ночь, полная жаркой страсти и необузданных желаний.

В конце первой недели приехали ее мать, Регина и Марта. Николь была в полном восторге. Незадолго до визита Джейн прислала ей записку, где спрашивала, не будет ли Николь возражать, если они приедут. Николь ответила, что будет очень рада видеть их в своем доме. А то, что с матерью и сестрой приехала Марта, было приятной неожиданностью. Николь сдержала себя и не выскочила им навстречу, как ей очень хотелось. Она хорошо усвоила свой новый статус. Вудворд проводил гостей в большую, полную света музыкальную комнату, а через несколько минут появилась Николь.

Она была одета в повседневную одежду герцогини. Платье из муара золотого цвета, отделанное кружевами, было очень дорогое. На ней был подаренный Хэдрианом потрясающий ансамбль из топазов, инкрустированных бриллиантами. Ее волосы были высоко и очень элегантно подобраны. Гости смотрели на нее во все глаза и не могли произнести ни слова.

Николь радостно устремилась к ним:

— Мама! Регина! Марта! Как я рада, что вы приехали!

Марта медленно оглядела Николь, потом обстановку и сказала, улыбаясь:

— Так, так… Тебе идет быть герцогиней.

Николь вспыхнула от удовольствия.

— Мне кажется, что я должна выглядеть соответственно, — сказала она, показывая рукой на платье, — хотя до сих пор еще никто не обратил внимания на мои старания, кроме прислуги.

— А муж? — спросила Марта.

— Он встает с солнцем и сразу же уезжает по делам. Иногда он возвращается днем, но закрывается у себя в кабинете и выходит только к ужину.

По ее лицу можно было догадаться, что это не жалоба…

Джейн внимательно посмотрела на дочь и спросила, не сдержав улыбки:

— Как поживает твоя душа?

— Какая же я была глупая! — воскликнула с чувством Николь. — Как я могла сопротивляться такому браку!

— Значит, ты счастлива?

Николь лукаво прикусила нижнюю губу.

— Я должна признаться, что больше гордости у меня не осталось. Я более чем счастлива, я в восторге!

Марта бросилась обнимать ее:

— Как я рада!

— Дорогая, я так счастлива! — воскликнула мать, заключая ее в объятия.

Регина сидела с широко раскрытыми глазами.

— Я тоже рада за тебя, — выговорила она наконец, и в ее прекрасных золотистых глазах заблестели слезы.

— О, Ри! — воскликнула Николь.

— Я искренне сожалею, что мы с тобою ругались, честное слово.

— Это я была эгоистка. Ты ни в чем не виновата, — произнесла Регина дрожащим от волнения голосом. — Это папа заставлял меня ждать, пока ты не выйдешь замуж.

— Мне бы следовало знать, что ты чувствовала, — возразила Николь и взяла Регину за руку.

— Так ты влюблена? — шепнула Регина.

— Да, очень, — так же шепотом ответила Николь.

Сестры счастливо обнялись.

Когда возбуждение прошло и все расселись, Николь спросила:

— Мама, а как отец?

— Хорошо. Он будет страшно рад, когда узнает, что ты счастлива.

— Мне так жаль, что мы с ним ссорились. Он был прав, настояв на моем браке с Хэдрианом. Ничего лучшего не было за всю мою жизнь!

— Почему бы тебе самой не сказать ему об этом? — спросила явно довольная Джейн. — Он так по тебе скучает, дорогая. Он так беспокоится, что поступил, возможно, неправильно.

— Я напишу ему письмо и передам с тобой. Пожалуйста, скажи ему, чтобы он как можно скорее приехал ко мне в гости.

Женщины стали возбужденно обсуждать тысячи вещей, связанных с браком Николь. Потом Николь сказала:

— Я думаю, что со временем он по-настоящему полюбит меня. А если не полюбит, то мы станем по крайней мере хорошими друзьями. Он добрый, внимательный, относится ко мне с большим уважением. Я вижу, что он старается сделать все, чтобы доставить мне удовольствие. — Николь покраснела.

— Точно так же, как это стараешься сделать и ты, — заметила Марта, все еще до конца не веря, что Николь так сильно изменилась.

— Да, конечно, — ответила Николь и еще сильнее покраснела, вспомнив, как она старается угодить ему в постели. В этом она, вне всякого сомнения, преуспела. Очень уж быстро она приобретает опыт и мастерство настоящей куртизанки, решила она про себя. Прошлой ночью она наконец решилась и осмелилась сделать то же, что делал он с ней и чего ей хотелось с самой первой ночи — ласкать его тело руками и поцелуями. После этого он долго не выпускал ее из своих объятий.

— Не могу дождаться, когда вы оба начнете выезжать, — сказала удовлетворенно Регина, — просто не могу дождаться, когда вас, нынешних, увидят в обществе. Я бы на твоем месте не стала никого приглашать из тех, кто раньше не приглашал тебя.

— Так, как было в прошлый раз, больше не будет никогда, — сказала Николь решительно.

Воспоминания о ее поведении в день свадьбы были ей ненавистны: как же она могла так унизить Хэдриана перед гостями! Просто поразительно, как он еще сдерживает свою злость и огорчение и не выплескивает все это на нее.

— О, надеюсь, что такое больше не повторится! — воскликнула Марта. — Герцог до сих пор еще является мишенью для насмешек. Но как только вас увидят вдвоем и убедятся, что у вас все хорошо и даже больше, чем хорошо, то сразу кончатся все шутки и смешки.

— Шутки? Какие шутки? — удивилась Николь.

Марта быстро взглянула на Джейн, которую разговор явно не заинтересовал, так как она, похоже, тоже ничего не знала о том, что теперь говорят в обществе о ее дочери и зяте. Регина хоть и знала все, но молчала.

— Дорогая, это не имеет никакого значения. Важно, что ты и он прекрасно ладите между собой.