Джексон начал свой рабочий день с визита в Пунт-Ярд, где он рассказал Тэсс и Мальтрейверсу об отчете, пришедшем из Лос-Анджелеса.

— Я не могу сказать вам, встречался ли он с Дианой после того, как между ними прервались всякие отношения, — сказал Мальтрейверс. — По правде говоря, я и сам ничего об их связи не знал, пока мне не рассказал Джо Голдман. Профессия актера отличается от других тем, что вы долгое время можете не видеться даже с самыми своими близкими друзьями. Я, например, часто встречался с Дианой лишь в последние недели, когда мы готовили спектакль для Веркастера, а бывали огромные промежутки времени, когда мы занимались каждый своим делом. Тэсс, может быть, ты что-нибудь знаешь?

Она покачала головой.

— Я была очень занята все последние месяцы. По правде говоря, сейчас у меня первый отпуск за год. — Она усмехнулась, но совсем невесело. — Но получился вовсе не такой отдых, какой я планировала.

— Могу дать вам фамилии некоторых людей и их адреса. Они, возможно, знают больше меня и чем-то помогут, — предложил Мальтрейверс. — Прежде всего попытайтесь расспросить Джо, хотя ему как агенту вовсе не обязательно интересоваться личной жизнью своих клиентов до тех пор, пока они не начинают вместе работать. — Он достал записную книжку и продиктовал Джексону телефоны и адреса.

— Боюсь, вчера вечером мы снова играли в полицейских, — невесело усмехнулся Мальтрейверс, когда Джексон закончил писать. — Мы навестили советника Хибберта.

— Очевидно, с официальной точки зрения, я должен был бы выразить неодобрение вашим действиям. — Джексон поглядел в глаза Мальтрейверса. — Но так как вы предоставляете информацию, которая может пригодиться полиции, не думаю, что с этим возникнут какие-нибудь проблемы.

Он выслушал необычный отчет о визите, и на его лице появилась широкая улыбка.

— Не думаю, что здесь есть какие-то нарушения, — наконец сказал он. — Вы не вломились в дом, ничего не украли, и я не могу обвинить вас в плохом поведении. А что касается советника… думаю, нет такого закона, который запрещал бы держать дома подобные коллекции. Конечно, мы не станем бороться за то, чтобы нам разрешили у Хибберта обыск, основываясь на том, что вы рассказали мне. Но я все запомнил, и, если мне когда-нибудь придется иметь дело с этим джентльменом, я буду во всеоружии. — Он глянул доверчиво. — И, надеюсь, вы не расскажете об этом больше никому?

— Это будет нашей тайной, — обещал Мальтрейверс. — Кража «Милосердия Латимера» пока остается не раскрытой, но, мне кажется, в настоящее время полицию должно беспокоить совсем другое.

— Полиция занимается кражей совсем недолго, но, как вы знаете, официально считается, что кража не связана с исчезновением мисс Портер.

— А на самом деле?

— Между двумя этими событиями нет никакой логической связи.

— А вы можете найти хоть какую-то логику в том, что произошло с Дианой? На днях об этом рассуждал наш настоятель.

— Это справедливый вопрос, и лично я ожидал его от вас, — ответил Джексон. — Но по известным вам причинам мы не можем делать больше того минимума, который делаем в связи с кражей. Сейчас мы целиком заняты очень серьезным преступлением. Честно говоря, не думаю, что возможность поимки человека, укравшего «Милосердие Латимера», поможет нам отыскать Диану Портер. — Он поднялся. — Спасибо за помощь. Посмотрим, смогут ли эти люди, о которых вы сообщили мне, пролить свет на поведение мистера Синклера.

После бури лето как ни в чем не бывало опять вступило в свои права. И Тэсс с Мальтрейверсом решили после ленча побродить вокруг развалин римских стен. По дороге Мальтрейверс купил большой пластмассовый мяч для Ребекки, и всю дорогу, пока они шли к разрушенной стене, задумчиво подбрасывал и ловил его. Стена обрывалась у парка Хибберта, названная так в память отца-основателя Алдермана. Здесь они уселись возле озера, в тени ниспадающих ветвей плакучей ивы. В течение двух часов ни разу не было упомянуто имя Дианы Портер, но Тэсс не выдержала.

— Я думаю, нам придется смириться с тем, что она мертва, — сказала она, стараясь сохранять, спокойствие.

Несколько минут Мальтрейверс продолжал молчать, крутил в руках мяч, не спуская с него глаз.

— Давай вернемся к собору, — услышала она наконец в ответ.

Выйдя из парка, они пошли по склону холма, обращенного на северо-запад. Отсюда открывался необыкновенный вид на западную сторону здания, запечатленный на множестве открыток и поражавший каждого, кто любовался им, а видели его многие: открытки можно было приобрести в любом магазине для туристов.

Они медленно поднялись наверх и остановились на широкой площадке перед дверью. В этот момент часы на башне Талбота протяжно пробили три раза.

— Именно здесь веркастерский монах в период Реформации бросил вызов людям Генриха VIII, — сказал Мальтрейверс. — Когда он призвал Бога отомстить королю, они порубили его на этих самых ступенях. Так гласит легенда. Во времена Тюдора легенде этой придавали пропагандистское значение. — Он задумчиво посмотрел на огромные двери с заржавевшими шляпками гвоздей. — Кровопролитие часто подрывало авторитет церкви. — Мальтрейверс снова начал подбрасывать мяч и делал это всю дорогу, пока они шли вдоль южной части собора, возвращаясь в Пунт-Ярд.

Когда проходили мимо висячей опоры башни, мяч ударился обо что-то твердое и отскочил назад. Мальтрейверс нагнулся, чтобы поднять его. И вдруг раздался истошный крик женщины, шедшей им навстречу с мужчиной: громадный кусок каменной кладки обрушился вниз. Мощный неожиданный удар свалил на гравий Мальтрейверса в ту самую минуту, когда Тэсс услышала вопль женщины.

Мальтрейверс сел, передернувшись от боли, и первое, что бросилось ему в глаза, это — яркий дорожный знак, предупреждающий прохожих о том, чтобы они остерегались падающих обломков.

— Все в порядке, меня только слегка задело, — успокоил он Тэсс, когда она опустилась перед ним на колени. — Дай-ка я поднимусь. — Он осторожно встал на ноги и принялся потирать бедро в том месте, где по серым брюкам прошла темная полоса. Пошатываясь от боли, решительно сказал: — Я немедленно уезжаю из Веркастера.

— Да тебя чуть не убило!

— Но не убило же!

— Пойдем сядем! — Тэсс помогла ему доковылять до скамейки, подальше от башни.

Тут подбежала женщина, а с нею мужчина.

— Я видела, как падал этот кусок, — сообщила она. — Но я не могла ничего поделать. Я только закричала. О, Боже! — Казалось, она была намного больше расстроена этим случаем, чем сам Мальтрейверс.

— Спасибо, со мной все в порядке, — заверил он. — У меня ничего не сломано.

— Но это так страшно! — вступил в разговор мужчина. — Башня разваливается на глазах. Ее давно хотели огородить, пока целиком не отреставрируют, но почему-то не огораживают. Никто не мог…

Его тирада была прервана появлением настоятеля, который чуть ли не бежал к ним со всех ног.

— Мистер Мальтрейверс! — Он задыхался. — Я как раз выходил из трапезной и все видел. С вами все в порядке?

— Это чудо, что он остался жив, — продолжал возмущаться мужчина. — Послушайте, я горный инженер. Не знаю, кто вы, но, очевидно, как-то связаны с собором, и я говорю вам: башня в ужасном состоянии. Она представляет угрозу для жизни людей! И если этому джентльмену понадобится свидетель происшедшего, я с радостью…

Изнемогая от боли рядом с Тэсс, все еще пребывающей в шоке, женщиной, у которой началась истерика, ворчливым мужчиной и растерянным настоятелем, Мальтрейверс понял, что только он может сейчас привести всех в чувство и как-то разрядить обстановку.

— Со мной все в порядке, — заявил он твердо. — Ничего страшного не произошло. Просто ушиб. Мне вовсе не хочется, чтобы кто-то отвечал за мою невнимательность. Если вы — гражданский инженер, то должны знать, как трудно поддерживать в хорошем состоянии все старинное. — Он сделал жест в сторону башни Талбота. — Сегодня утром была сильная буря и, должно быть, пострадала часть кладки. Здесь стоит предупреждающий знак, которого я по рассеянности не заметил. Не думаю, святой отец, что вы должны предпринимать что-нибудь еще.