Тюрбет. На что нам хлопок? Соберешь - и сдавай правительству!

Мирза-Кули. А то, что Сулейман для тебя на стороне сеет.

Имамяр. Ну, и для тебя сеют. И для него. Не я же один. Если у тебя нет сада, деревьев, мне-то что? Я все равно как-нибудь проживу. Горе вот тем, кто не может без них...

Тюрбет. Ну, ты проживешь, а что другим от этого? Как же быть с нашими садами, посевами?

Имамяр. Иные сами знают свое дело. Надо терпеть или же срывать план. Все равно умрешь, рано или поздно. Но я на такое дело не соглашусь.

Тюрбет. Чем сеять хлопок и отдавать его правительству, уж лучше ложиться в гроб.

Мирза-Кули. Тот, кто делает, не спрашивает. И если делать что-либо, то надо начать с этого Яшара. Смыть его, а без него другие ни на что не способны. Но на это я не соглашусь. Можно было бы сделать так: обвинить его в чем-нибудь и удалить от работы, или чтоб он сам ушел...

Тюрбет. Но как, каким путем?

Имамяр. Кто захочет, - и пути найдет. Лишь бы не думать дурного, а если и задумать, то путь найдется. Вот кстати вопрос о нашей Ягут... Но какое мне дело до всего этого? Я правительству дурного не желаю.

Тюрбет. Ты не думаешь о наших садах, о наших посевах! Без воды все погибнет.

Мирза-Кули. Имамяр, ты найди какой-нибудь исход.

Имамяр. Нет, нет, дорогие, меня в такое дело не впутывайте. Я не сумею этого и не хочу. Мне-то что. Если кто задумает что-либо дурное, - не должен бояться. Ломать - так ломать, убивать - так убивать.

Тюрбет. Чего там бояться! Умирать, так умирать. Надо разрушить этот план, больше ничего. Что скажешь?

Имамяр. Не знаю, ей-богу, что и сказать. Думайте сами. Я их оставить не могу, и вас жалею. Думаю, когда отнимут у вас дом, имущество, вы сами-то на что нужны будете?

Тюрбет. Ну, как знаешь, не хочешь - дело твое. А я сделаю. Посмотрим, они или мы!

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

На берегу реки-недостроенная электростанция. Строительный участок завален материалом. В отдалении слышно пение. Доносятся голоса рабочих. Видна работа подъемного крана. Голоса рабочих: "Раз! Два!.. Раз! Два!..

Подай камень. Поддержи столб. Подай пилу. Вливай цемент. Раз! Два!..".

Входят Имамяр и Тюрбет.

Имамяр. Кто это гнилыми столбами мост укрепил?

Тюрбет. Ты сам их наметил, а мы подпилили и подставили. Чуть пошатнулся - весь мост и провалится. Уж не будет в живых тот, кто под ним останется.

Имамяр. Я туда хорошие столбы метил. Гнилые можно было в другом месте использовать. А что, если мост, действительно провалится?

Тюрбет. Я думал, что сам ты так хочешь.

Имамяр. Да что, я с ума сошел, что ли? Доведете вы меня до беды. Ну, я пойду домой, а ты побудь там.

Расходятся в разные стороны. Голоса: "Раз! Два!.. Оп-ля..." Входит Т о

г р у л.

Тогрул. Яшар, Яшар! Где же они, черт побери!

Я ш а р (выходит из сторожевой будки, с циркулем, в руках). Кого ищешь, Тогрул?

Тогрул. Ищу какого-нибудь классового врага.

Я ш а р. На что тебе классовый враг?

Тогрул. Хочу борьбу повести.

Я ш а р. Что за необходимость?

Тогрул. А как же? Побывать в деревне и не развернуть борьбу с классовым врагом? Что за работа тогда...

Яшар. Что ты дурака валяешь. Здесь колхозная деревня, район сплошной коллективизации, какой там кулак еще...

Тогрул. А ведь газеты каждый день о классовом враге, о кулаке и тому подобном пишут. И даже рисуют их вот с такими зубами и с такими выпученными глазами. Мне кажется, что в этой деревне, как назло, ни одного такого нет. У всех зубы маленькие, в особенности у нашей Ягут. Ах, какие прекрасные зубки! Прямо как жемчужины, нанизанные в ряд.

Я ш а р. Э-э. (Принимая позу боксера). Смотри!

Тогрул. Послушай, а что, если на самом деле обменяемся? Ты женишься на Тане, а я - на Ягут. Знаешь, Таня удушливый газ изобрела. Всех комаров вокруг тебя уничтожит.

Я ш а р. Ты болтал бы меньше. Пошли скорей бригаду в деревню Чинаркенд, пусть свяжут бревна и по реке сплавят сюда. Где же Таня?

Тогрул. Таня разговаривает там с рабочими. Нехотя работают они и как только меня завидят, так начинают расспросы про хлеб и сахар, про зарплату. Вижу, дело не ладится - поручил Тане провести с ними беседу.

Я ш а р. Надо телеграмму отправить в Баку.

Тогрул. Мы уже сообщили.

Я ш а р. Если ответа сегодня не получим, все пропало. Какой дельный человек этот Имамяр!

Тогрул. Если бы не он, так ни один дьявол не работал бы. С одним спорит, другого уговаривает, третьего упрекает, - прямо из кожи лезет, бедняга.

Я ш а р. И какой он умный, толковый, большой активист!

Тогрул. Хорошо, что ты караул поручил. В одну ночь материал растаскали бы.

Я ш а р. Послушай, Тогрул, может быть, ты пойдешь в райком к секретарю, возьмешь несколько тысяч, раздадим зарплату.

Тогрул. Нет, дорогой, он недавно одолжил нам восемь тысяч, вторично просить я стесняюсь. Лучше уж сам сходи.

Я ш а р. Меня он недолюбливает. Я ведь тогда назвал его оппортунистом...

Тогрул. Да, и партийный комитет ему выговор влепил за это дело. А со мной он в хороших отношениях.

Входит Т ю р б е т.

Тюрбет (входя). Товарищ Яшар, сидите вы здесь, а рабочие там работу бросили и собираются уходить.

Тогрул. А Имамяр где?

Тюрбет. Его там нет. Он уговорил бы их...

Тогрул (Яшару). Хорошо. Ты иди на стройку, а я опять в райком, может быть, заполучу несколько тысяч, а если нет, - его самого притащу сюда.

Яшар (Тюрбету). А ну, пойдем.

Входят Нияз, Имамяр и Ягут. Нияз разъярен.

Н и я з. Ты на всю деревню опозорил меня! Что за сукин сын, что моя дочь ему обед должна приносить? Каждый смеется надо мной. Разнесу всех к чертовой матери!

Имамяр. Говори, говори все, а потом я скажу.

Нияз. А что мне говорить? Ты ее развратил, в деревне болтают черт знает что. Что между ними общего?

Я г у т. Я не знаю, что я сделала такого, что ты сердишься на меня?

Н и я з. Замолчи ты! А то заеду кулаком так, что все зубы проглотишь. Клянусь честью, разорву на куски.

Имамяр. Ты кончил? Слушай же теперь меня. Нельзя девушку ни с того ни с сего ругать. Ведь мы же свою честь на улицу не выбросили? Провинится, тогда и накажи, и я тебя поддержу. Но ведь она, бедная, ничего дурного не сделала! Ну, принесла ему обед, что здесь дурного?

Н и я з. Да я хочу, чтобы она с ним совсем не говорила. Что ты моему ребенку опекуном заделался! Моя дочь или нет?

Имамяр. А он тебе что-либо плохое сделал? Принял тебя на работу, вот и выглядишь человеком теперь.

Н и я з. Я свою честь ему не продам. Все работают, и я тоже. При чем тут дочь?

Имамяр. Стало быть, мы продаем свою честь?

Н и я з. А какое мне дело до вас. Делайте, что хотите.

Имамяр. Послушай, Нияз, надо же идти в ногу с людьми... Видишь, все снимают чадру со своих жен, а ты ребенка в клетке держать хочешь. Заметишь в чем-нибудь дурном - убей!

Н и я з. Хорошо! Посмотрим!

Имамяр. Иди, иди на работу да смотри, не зевай там.

Н и я э уходит.

Имамяр (к плачущей Ягут). Будет тебе тоже, не устраивай панихиду. Что ты опять натворила?

Я г у т (заливаясь слезами). Ничего. Говорит: "Почему ты с ним разговариваешь? Люди смеются надо мной".

Имамяр. Правильно! Все вы одинаковы. Никогда ни над чем не задумываетесь. Садись поближе. Я хочу тебе кое-что сказать. Ты видишь, у отца - ни капли ума; неровен час, натворит беды. С Яшаром не связывайся, а если серьезно задумала, так скажи ему, чтобы взял тебя и добром проваливал отсюда. Сколько раз говорил тебе, как бы не вышло беды...

Я г у т. Он не хочет уезжать.

Имамяр. Ты спрашивала? (Ягут кивает головой).

Имамяр. Да на него и нельзя особенно надеться: приехал с этой русской девушкой, - не знаешь, кто она и что собой представляет.

Я г у т. Он говорит, что она ему чужая.

Имамяр. Ну конечно, иначе не скажет, однако вдвоем в горах пропадают. Ты послушай меня, Ягут. Нияз - бестолковый, как ни старайся, с ним ничего не поделаешь. Послал я тебя в клуб - устроил он скандал; в школу послал-опять скандал; наконец, хотели выдать тебя за какого-то начальника, пришла ты ко мне, заплакала-и снова неприятность. Пока все обошлось благополучно. Я-то ничего не имею против Яшара. Если он тебе действительно нравится, скажи ему, пускай женится и увезет тебя с собой. Иначе - не миновать беды, предупреждаю! Я вмешиваться больше не буду.