- Я все больше убеждаюсь, что вы тот человек, который мне нужен. Мы договоримся. Я примерно представляю, о чем вы думаете. Нет, Сергей Сергеевич. Мурманских бандитов послал не я. Это было сделано без моего ведома. Есть только одно оправдание: этот человек знал, что моей жизни угрожает опасность, он хотел меня защитить.

- Он выбрал не лучший способ.

- Согласен. Это была глупость. Она не разрешила проблему, а обострила ее. Я хочу найти мирное решение. И вы можете мне помочь.

- Каким образом?

- Я хочу знать о Калмыкове все. Кто он. Откуда. Где родился, где учился, где служил. Близкие люди. Друзья. Абсолютно все. Эту работу вы можете для меня сделать?

- Если вы объясните зачем.

- Объясню. Заказчик не отменит контракта. Если на контакт с Калмыковым выйду я, он не станет со мной разговаривать. Но к словам близкого человека он прислушается. Деньги не проблема. Он вернет аванс. И получит достаточно, чтобы ни о чем не жалеть. Беретесь?

Я не очень-то ему верил, хотя объяснение выглядело убедительным. Но почему бы и нет? Тем более что мы уже кое-что знали о Калмыкове. По рассказам Дока. И по тому, что видели и слышали на суде. В конце концов, никто не заставит нас передать Мамаеву информацию, которая может повредить Калмыкову.

Мамаев терпеливо ждал ответа.

- Можно попробовать, - сказал я. - Не уверен, что получится, но попробовать можно.

- Другой разговор, - одобрительно кивнул он. - Сколько?

- Трудно сказать. Это будет зависеть от объема работы.

- Десять тысяч. Долларов, разумеется. Пять - аванс. Пять - по результату. И все расходы. На расходах не экономьте. Результат мне нужен как можно быстрей. Устраивает?

- Нормально.

- Чек? Наличные?

- Не чек и не наличные. Переведите на счет...

- Агентства "МХ плюс"? - удивился Мамаев. - Зачем? Налоги нужно платить только тогда, когда не платить нельзя.

- Эту истину я уже усвоил. Нет. Аванс переведите на счет реабилитационного центра доктора Перегудова.

- А вот это правильно. Добровольные пожертвования налогами не облагаются. Оказывается, не такой уж вы лох, господин Пастухов.

Я понятия не имел, облагаются ли налогами добровольные пожертвования, но не стал в этом признаваться, чтобы не уронить себя в глазах собеседника.

- Я сообщу вам реквизиты центра.

- У меня есть.

- Тем лучше.

Мы вернулись к "мерседесу". Водитель быстро, исподлобья взглянул на меня, выбросил сигарету и завел двигатель. Уже садясь в машину, Мамаев придержал дверцу и спросил:

- Скажите, Сергей Сергеевич, почему вы все-таки взялись за эту работу? Только не говорите, что полюбили меня с первого взгляда.

- Даже не знаю, - ответил я. - Бабки хорошие, работа не пыльная, без пальбы. Почему нет?

Но я уже знал.

Потому что Калмыков был наш. Он был наш. Было в его судьбе что-то тревожащее, какая-то тайна. Его судьба непонятным образом была связана с нами, с нашрй судьбой.

И я не верил, что он наемный убийца.

"Мерседес" развернулся и стремительно ушел в сторону московского шоссе. На обочине дороги, в том месте, где он стоял, остались несколько окурков и смятая пачка от сигарет "Житан".

- Задержитесь, Сергей, - окликнул меня с высокого крыльца своего коттеджа банкир де Фюнес.

Вид у него при этом был почему-то встревоженный. - Что у вас за дела с господином Мамаевым?

- Вы его знаете?

- В большом бизнесе все знают всех.

III

Де Фюнес с недоверием выслушал мой рассказ о том, что Мамаев хотел нанять моих работяг для строительства его дома на Истре, но мы не сошлись в цене.

- Ну, не хотите говорить - не говорите. Но на вашем месте я был бы с ним осторожней. Ничего плохого о Мамаеве я сказать не могу. Он человек жесткий, но слово держит, в сомнительных операциях не замечен.

- Есть "но"? - предположил я.

- Есть. У него репутация человека, связанного с крупным криминалом.

- Да ну? А с виду такой приличный господин. Водитель у него - да, этот похож. А сам Мамаев...

- Тем не менее это так. Он не уголовник, ни боже мой. Его связь с криминалом в некотором роде функциональна. Вы знаете, какой у него бизнес?

- Нет.

- Его компания "Интертраст" реорганизует производственную базу ГУИНа. Все лагерные леспромхозы, фабрики, промзоны. Ему приходится контактировать с криминальными авторитетами, чтобы его бизнес нормально функционировал. Порядок в зонах и все такое. Но свои проблемы он решает цивилизованно. В той мере, в какой вообще можно назвать цивилизованным современный бизнес в России.

- Когда вы говорите, что он решает свои проблемы цивилизованно, что вы имеете в виду? - осторожно подпустил я наживку. - Что он никого не заказывал?

- Да. Об этом сразу стало бы известно, и с ним никто не стал бы иметь дела.

- О таких делах вряд ли пишут в газетах.

- Все это вычисляется, Сергей. И очень легко. Если вы видите круги на воде, значит, где-то бросили камень.

- Я слышал, что однажды заказали его, - подвел я наживку поближе. Банкир клюнул:

- Откуда вы знаете?

- Была передача по телевизору. Про суд над киллером.

- Это странная история, Сергей. Чрезвычайно странная.

- Чем?

- Знаете, как пишут в учебниках криминалистики? "Возьмем простой случай: муж убил жену топором". В приложении к российскому бизнесу эта фраза могла бы звучать так: "Возьмем простой случай: возникла необходимость убрать конкурента". Нашли исполнителя, проплатили контракт. Когда покушение было подготовлено, конкуренты договорились и в знак доверия к партнеру исполнителя сдали.

- И он получил шесть лет строгого режима, - подсказал я.

- Совершенно верно. Все понятно, просто, логично. Не так ли? А теперь накладываем эту схему на конкретную ситуацию. Все это произошло около трех лет назад. Был объявлен тендер на обслуживание счетов ГУИНа. Претендовали два банка - "ЕвроАз" Мамаева и Народный банк Бурова. Кусок был лакомый...

- Почему?

- Знаете, почему мне интересно с вами разговаривать? Я чувствую себя мудрым. Это приятно. Где еще я мог бы найти такого благодарного слушателя?

В наших кругах такие дела понимаются с полуслова. Мечта любого банкира, Сергей, - сесть на бюджетные деньги. Не разворовывать их, как принято думать. Вовсе нет. Пускать в оборот. Бюджетные деньги - это вода, которая вращает мельничные жернова. Ее сколько было, столько и осталось. Но помол идет мне. На обслуживании бюджетных счетов вспухли все крупные банки. Тюрьмы и лагеря - это, конечно, не сельское хозяйство и не оборонка. Но все равно кусок очень лакомый. Я понятно объясняю?