Лысый с силой зарядил ногой по решётке. Она вся зазвенела, однако петли выдержали.

 - Я сказал захлопнись!!! - Заорал он, - Челюсти свои зафиксируй, иначе я их тебе помогу сомкнуть!!!!

 - Да что ты говоришь! - Джан оскалил зубы, - Ну давай! Рискни здоровьем!

  Они заходили вдоль решётки, однако из - за узких отверстий в клетке не могли достать друг до друга.

 - Мозгами пораскинь! - Виталик нервно сжал кулаки, - Кто тебе антидот ввёл?! Благодаря кому ты сейчас ходить можешь?!

 - И что?!  - Издевательски бросил Лёва, - Я теперь этой шалаве благодарен должен быть?! За то что меня подвижным сожрут? Спасибочки бля..

- Утихните оба!! - Я повысил голос затыкая взъерошившихся бойцов, - Мало нам проблем? Давайте вы еще глотки себе перегрызите.

  Парни по-прежнему злобно дышали., но все же уселись на свои шхонки не смев ослушаться приказа. Окружающий шум сразу стих, мысли снова побежали одна за одной.

 - Отсюда можно как - то сбежать? - Спросил я у остальных мужиков, до этого не обращавших никакого внимания на нашу беседу.

  В дальней камере, самой тёмной и сырой из всех, раздался какой - то шорох. С минуту ничего не происходило, а затем к клетке подошёл пожилой мужчина хромавший на одну ногу. Он был раздет по пояс, из одежды на нем висели лишь потрёпанный брюки. Руки как и пальцы были необычно длинными, для человека. Он коснулся ими решётки и попал в свет отбрасываемый от висевшей на стене сороковатной лампочки. По его плечу тянулась свежий рубец, который не прекращал кровоточить. Он будто не обращал на него внимания, а лишь сильнее впился в холодный метал подставляя тело под световые лучи и демонстрируя нам свои татуировки. Торс полностью забитый партаками, на центральном из которых красовалась небольшая летающая тарелка с красноречивой для этих мест надписью «TAKE ME AWAY» - Забери меня отсюда.

 - Неплохо тебя видимо приплющило, - Сказал он сочувственно улыбнувшись, - Совсем нихрена не помнишь?

  Я неуверенно замотал головой.

 - Стрельбу помню, ор какой - то, такой противный, что аж до дрожи. Рукопашную схватку. Дальше как отрезало.

  Мужичок зачем - то прикусил зубами металлический прут, показываю свою звериную сущность, зашкаливающую в нем с первых дней войны. Рвать на часть - А потом допрашивать, если что останется, было основным законом этого пожилого бойца.

 - Вы здорово нам помогли парни, - Он слегка прищурил глаза вглядываясь в мою камеру, - Не кипишуйте, сейчас подробнее расскажу, а то видно по харям какие нетерпеливые. В общем так. Зовут меня Берёза. Фамилию я забыл, выкинул из жизни за ненадобностью ещё много лет назад. Имя? Влад. Но если кто меня так назовёт, ноги с корнями выдерну. Усекли?!

  Мы не спешили отвечать на угрозу пожилого человека, он то ли обидевшись, то ли обрадовавшись этому факту продолжил.

 - Я мальцы, лидер местной подпольной шарашки, - Он слегка понизил голос, - потому до сих пор и живой хожу. Не хотят меня жрать, считают, утихомириваю всех. Самим-то лень новоприбывших в курс дела вводить. Думают, что я вас просвещаю. Ага! Хренос два им! Верняк, на самом деле мяском моим жестковатым, подавиться боятся. Интеллигенты хреновы.

  По моему лицу проскользнула легкая тень улыбки. А старик то боевой.

 - Что говоришь мальчишка? - Он оскалил зубы, обращаясь как в пустоту, - Неет, прибывших они не убивают.. зачем? Это ведь бесплатная рабочая сила. Пускают камни таскать или там блоки ворочать. То, что бабам не под силу. А потом в тихую режут. Жестоко так, с пристрастием.

  Я поморщился, больше не хотелось его слушать. Заткнуть уши, отвернуться! Но старик не останавливался.

  - Мы многое перепробовали, - Старик задумался, - от подкопа, до лаза на крыше. И каждый раз нас брали . То вытащат из лаза за шиворот, то гранату следом кинут. В общем, не хватало времени... Они слишком быстро на всё реагировали.  Заботились о сохранности своей пищи. Но на днях парни работали в кладовке, - он махнул рукой в сторону пустых камер, - и в тихую вынесли кое - какой инструмент, гвозди, труба в общем по мелочи. Затем нашёлся один мастер, - Он указал на ещё одну пустую камеру, - знатный спец по оружию скажу я вам. Он всё и собрал под шхонкой, без света и подсобников. Поджиг, пики, вилы из гвоздей. Мы всё спрятали во дворе, при следующем наряде. Искали повод штурма, но они вечно были начеку. И тут появились вы.

  Он по очереди ткнул пальцем в каждого из нас, что - то беззвучно шепча зубами, мурашки безвольно побежали по спине.

 - Вы закатили такую пьянку, что даже шефа отвлекли!

 - А вы? - Лис нетерпеливо вперился в него глазами.

 - Пошли в атаку, - Пожал плечами Влад, - убили всех наших надзирателей, из тех кто остался следить за работой. Ну а дальнейший результат вы знаете.

  Старик замолчал. Его звериный оскал сошёл на нет,  лицо стало  морщинистым и дряблым,  а взгляд пустым. Теперь в нём сложно было узнать лидера, скорее дедушку из стардома, случайно забредшего в эти края. Такие люди всегда были сильны и опасны им проще всего затеряться в толпе. Он еще раз обвёл всех нас взглядом, а затем вскрылся в темноте.

 - Значит, убежать нельзя. - Грустно сказал Влад.

 - Уже нет,  - Изрек ещё тише Берёза, - Великий ритуал близко.

  Остальные мужики грустно загалдели. Кто - то уставился в потолок, разглядывая там бездумно зависшего паука, кто - то шаркая ногами, побрёл к ведру стоящему в углу каждой камеры для сплавления нужд. Похоже ритуал не ассоциировался у них с позитивными эмоциями.

 - Ритуал, - Я просмаковал это слово на губах, - Что это?

  Берёза больше не отвечал. Он вообще за оставшийся вечер не проронил ни слова, укрывшись от наших взглядов в своей душной, одиночной камере, прикрытой неприступным пологом тьмы.

 - Скоро узнаешь, - Ответил вместо него Наз.

  Он бесшумно оторвался от кровати и будто прилип к стене, разглядывая вырезанную, выдранным из шхонки ржавым гвоздем, корявую надпись «Май». Что она означает? Зачем она тут? В каком приступе отчаяния был человек, и какие воспоминания или эмоции побудили его сделать её, навсегда оставив свой нелепый автограф, в этих богом забытых подземельях? Наз этого не знал. И не мог знать. Зато он чётко знал другое. Бастион этот был построен буквально за неделю до начала. Рыли подземелья, и строил жилые корпуса, санитарный женский полк, базирующийся совсем не далеко от этих мест. Здесь планировали соорудить укреп заставу, на случай прорыва врага на федеральную трассу. В дальнейшем для помощи выслали роту штрафников, да только построить те ничего не успели больше. Мир пустился в тартарары. Еды понятно завести не успели, не до того было. Неделю, те кто успел в подземелья спрятаться, протянуть смогли. Сначала сух пайки смели, затем все личные запасы. Сухари жрали , траву какую - то, однако мужика разве этим прокормить? Нет. Вот и стали мужики взаперти в скотов превращаться. Власть почувствовали, делай что хочу! Женщинам покую не было. Брал, кто хотел, а если возникали , другому передавал. Еды совсем не оставалось, худели, тощали, да на парней дикими глазами смотрели, люто их ненавидя. Тут на горизонте и появился Артём. Он и раньше штрафников ненавидел, а уж как с ними почти два года провёл, так и подавно за людей перестал считать. Собрал он всех баб вместе, да и подговорил сменить власть и план ещё выработал такой необычный, что девки не споря согласились. Расчёт был прост, дик и ужасен - как только очередной мужик к бабе полезет, та его в порыве страсти ножичком по горлу чик! И готов дядя. Так и случилось что среди мужской части населения в живых остался только рыжий. Трупы снесли в дальний конец подземелий. Выбрасывать, а тем более закапывать было негде, а на верх выносить побоялись. Голод тем временем подпирал всё больше, так что живот стал липнуть к позвоночнику. В конце концов осталась только нефильтрованная вода, которая на вкус была не лучше тины. Тогда Артём, к тому времени ставший лидером бастиона и единоличным владельцем всего гарема заново и наткнулся на все тела, из -за холода еще даже не начавших подгнивать. И вспомнил он тогда одну статью из книги о том что мяса человека на вкус не хуже свинины, да как заплутавшие в тайге порой друг - друга убивают что бы выжить. На том и решил. Женщин долго уговаривать не пришлось, выдумал им какой - то культ, сказал что о нём в книге прочёл и заставил его верить. Так год и протянули. Сначало с отвращением всё принимали, рвало на каждом углу, да так что до потери сознания, а потом ничего пристрастились и культ укрепился. Стал основой их жизни. Совсем дела хорошо пошли, когда им выбраться на поверхность удалось. Проезжих хватало. Поначалу убивали всех мужчин, женщин же либо брали к себе в общину, либо, если те отказывались, выгоняли их из бастиона. Но потом все поднаелись и изменили политику. Удовольствие стали растягивать. Парней брали в плен и те на них работали. Упорно работали. Строили стену бастиона, копали траншеи, таскали камни и валуны. Все хотели выжить, но у бедняг небыло шанса. К тому времени женщинам уже удалось скопить достаточное количество огнестрельного оружия отобранного у убитых что бы держать пленных в ежовых рукавицах, говоря о том что в конце их ждет свобода. Парни не знали что под свободой те понимали кульминацию всего культа.  Великий ритуал освобождающий пленных от бренной мужской плоти. Его вытаскивали из камеры и волокли по земле, так что бы он не смог отбиться. Гравий и сухой песок туго впивались в кожу срывая её миллиметр за миллиметром в результате чего у жертвы образовывались сотни кровоточащих ран. Затем его привязывали к столбу и оставляли так висеть до самого вечера. А через каких - то пару мгновений почувствовав запах свежего мяса, со всей округу слетались мухи облепляя его с ног до головы.  Пленник даже не мог от них отмахнуться, руки были накрепко привязаны к столбу и к концу вечера он уже сам начинал умолять их о смерти. И тогда Артём медленно поднимался на помост, женщины столпившиеся внизу уже ждали финала. Он доставал из кармана тонкую трубку и вбивал её молотком в голову жертвы приговаривая к медленной смерти. Тот кричал, извивался и орал стараясь сделать всё что бы скорее умереть, однако Рыжий был искусным палачём и не задевал не один лишний нерв, который привёл бы к немедленной смерти. Он даже не касался трубкой мозга, лишь фиксировал голову в таком положении, что бы вся жидкость из неё, аккуратно стекала по трубке в подставленную ёмкость. Когда жертва наконец умирала, тара передавалась по кругу, и каждый должен был сделать из неё хоть бы один глоток. А потом начинался пир.