– Он вовсе не мальчик, – говорю я, защищаясь, и это делает ее улыбку только шире.

– Оу, мужчина?

– Он никто. Это ничего не значит. Он просто мой босс, ему кое-что понадобилось.

Ее брови поднимаются, и я спрашиваю себя, не сболтнула ли лишнего.

– В хрен-знает-во-сколько часов утра?

– Это было важно.

– В субботу утром?

– Это и в самом деле имеет значение?

Джоанна закатывает глаза.

– Девочка, я распознаю этот давай-перепихнемся-звонок, как только его слышу, и если он звонит тебе в субботу вечером, тогда помощь, в которой он так нуждается не такая уж и важная. Ты запала на него или что?

Я благодарю Бога, что не сказала ей о том, что он мой сводный брат.

– Да, полагаю. Хотя, это не сработает.

– Ага, это же сексуальное домогательство.

– Это не так. Я имею в виду...

Она уставилась на меня, ожидая.

– На самом деле... он не звонил. Я просто пришла туда.

Клянусь, похоже, у нее шок, и я даже чувствую немного гордости. Сомневаюсь, что когда-нибудь говорила ей что-то, что действительно бы ее потрясло, даже когда рассказала ей о слежке за парнем на улице и о том, как сдала его в полицию за издевательство над маленьким мальчиком. Я и фотографии сделала, чтобы доказать это.

– Ух, ты, – произносит Джоанна, и я горда за себя. – Не думала, что ты способна на такое. Так что же вы делали?

– Ничего. Ну... не совсем. Он предложил мне напиток, и затем... он поцеловал меня.

– Он поцеловал тебя?

Она наклоняется ближе, абсолютно забывая о своей еде, поскольку внимательно смотрит на меня.

Я киваю, и вспоминаю губы Дмитрия, сокрушающие мои, вспоминаю тяжесть его тела. Я не хотела ничего, кроме как забыть об окружающем мире, о наших обязательствах и заботах, потеряться с ним в ночи страсти, но, возможно, пропасть между нами слишком широка. Он причинил мне слишком много боли и зашел слишком далеко.

Если что-то и может заставить меня отвернуться от него, так это мысль о его связи с русской мафией, и мне надо бежать как можно быстрее, правильно?

– Но я ушла прежде, чем что-то еще могло произойти, – говорю я, и Джоанна выглядит разочарованной.

– Оу...

– Это неправильно, да? Он мой босс. И, о Боже, я снова увижу его в понедельник.

– Да, будет неловко. Думаешь, это повторится?

Честно говоря, я не знаю, что ей ответить.

Вполне возможно, это самая глупая вещь, которую я когда-либо делала в своей жизни. По крайней мере, она возглавляет их тройку.

Я сижу в заброшенном здании в окружении облупившейся краски и ржавых банок из-под пива, а вонь рвотных масс витает в воздухе. Я боюсь даже дотронуться до чего-то, поэтому обеими руками держу объектив своего фотоаппарата.

К счастью сегодня пасмурный день, и это значит, что свет не будет отражаться от объектива камеры, но она может заблокироваться от влажности, я уже чувствую дождь, который так и угрожает начаться.

Окно, в которое я смотрю, разбито, но оно дает прекрасную возможность обозревать мою цель. Небольшое кафе через улицу, которое, как я думаю, было заброшено, пока не вижу Дмитрия, стучащего в дверь и заходящего внутрь. Я вскарабкиваюсь на выгодную позицию, как только узнаю, куда он собирается, но до сих пор не могу найти в этом смысл.

Я даже не знаю, что заставило меня проследить за ним сегодня. Что-то было в том, как он вел себя, как выглядел. И поняла, что это как-то связано со Славой, но как, понятия не имею.

«Ты хватаешься за соломинку», – говорю я себе и каким-то местом чувствую, что права, но моя интуиция говорит, что я напала на след и должна все разузнать. Лучше посмотреть и понять в чем ошибаюсь, чем вовсе не смотреть, верно?

Внутри заведения нет никакого движения, и я вздыхаю. Не получается разглядеть, с кем там Дмитрий, и я понятия не имею, о чем они говорят. Уверена, это просто пустая трата времени.

Вот уже несколько дней я держусь от него на расстоянии, и к моему большому огорчению он уважает мой выбор. Может быть, я хочу, чтоб меня немного подтолкнули. Может, я хочу, чтобы у меня просто украли ответственность за выбор, чтобы не ощущать себя виноватой за свои чувства к нему.

Я снова поднимаю камеру к лицу, глядя через уменьшенный объектив на апартаменты на верхнем этаже, но занавески задернуты. Что, само по себе, странно. На улице так душно, но все окна закрыты, а шторы по-прежнему на своих местах, значит здание не заброшено. Не знаю почему, но их всегда снимают первыми, когда покидают какое-либо место.

Я вздыхаю, опуская мой видоискатель к главному входу. До сих пор ничего.

Мои икры горят от пребывания на корточках, но мне нельзя двигаться. Я знаю это слишком хорошо. Если шевельнусь, если привлеку к себе внимание, меня поймают. Я должна быть медленной и осторожной, постоянно концентрируя свои мысли на поставленной задаче.

Это означает никаких фантазий насчет Дмитрия.

Недалеко вспыхивает молния, и я ахаю, падая на задницу.

«Очень хорошо», – думаю про себя, когда отталкиваюсь от грязного пола. Мне нужно будет принять душ после.

Несколько мгновений гремит гром.

«Черт возьми, я могу попасть в самый ливень. Я в шести кварталах от работы и не взяла с собой зонт».

Но к моему разочарованию, небеса не слушают мои протесты, и сильный тяжелый дождь заливает тротуар. И только секунду спустя, я замечаю, что дверь открыта.

Я поднимаю камеру обратно к лицу, хватая ее так быстро, как только могу, надеясь получить изображение лица человека, с которым встречался Дмитрий, но тот остается скрытым в темных уголках кафе. Дмитрий вызывает такси почти мгновенно, и оставляет меня на мокрой от дождя улице.

Я наклоняюсь вперед и выдыхаю. «Еще один провал».

У меня нет денег на такси, но я должна вернуться в офис в ближайшее время. Мой обеденный перерыв почти закончился.

Мельком взглянув на улицу, я вижу людей, которые спешат скрыться от ливня, и оплакиваю свою удачу. Через приоткрытое окно брызги дождя попадают на мое лицо и щеки, покрывая теплой влагой.

Я как раз собираюсь встать и уйти, смириться с тем, что насквозь промокну, когда один человек попадается мне на глаза. Он выглядит знакомым. Его шляпа закрывает большую часть лица, а куртка задрана на голову, но я возвращаю свою камеру и увеличиваю масштаб.

Пальцы холодеют, тело начинает дрожать, но я все-таки нажимаю на кнопку спуска затвора камеры с десяток раз, прежде чем человек входит в то же самое здание, откуда мой брат только что ушел.

Слава.

Если у меня в голове и были до сих пор сомнения, то они полностью исчезли.

Я закрываю дверь в свой кабинет, блузка и юбка прилипли к телу от влаги. Чувствую себя – и выгляжу – как утонувшая собака, и, вероятно, пахну так же плохо.

Были сомнения, возвращаться мне или нет. Если Слава и Дмитрий приехали в одно и то же заброшенное кафе, определенно между ними что-то происходит. Что-то большое.

Я просто не знаю что именно.

Прислонившись к столу, пытаюсь отдышаться и понять свои беспорядочные мысли, но все бесполезно. Как мне с этим разобраться? Как только попадаешь в мафию, то оттуда нет выхода, не так ли? Я надеялась, что то краткое столкновение Дмитрия с преступностью было периодом, который он перерастет.

Масштаб того, во что он влез, стал до меня доходить, да и все те мелочи, которые Дмитрий говорил мне, и все, что я видела, начало вставать на свои места.

Слишком многое навалилось. Я хватаю фотоаппарат и кошелек, направляясь к двери, как вдруг дверь Дмитрия открывается.

– Сара, я...

Мужчина перестает говорить, поскольку рассматривает мое промокшее тело, и в его глазах искрится веселье. Он совсем не изменился. Тот же Дмитрий, неспособный серьезно относиться к чему-нибудь.