Я нажимаю на разблокировку, нахожу приложение и удаляю его, возвращая мобильник. Дмитрий откладывает его в сторону и смотрит на меня сверху вниз.

– Ты знаешь, что могло произойти, если бы Виктор заметил тебя?

– Нет...

– Ты бы сейчас плавала в реке вместе с тем гребанным итальяшкой. А знаешь, что он бы сделал со мной?

– Нет.

Дмитрий указательным и большим пальцами крепко держит меня за подбородок.

– Виктор отвез бы меня к Авторитету. Понимаешь, что это значит?

Я узнаю это слово, но отрицательно качаю головой. Понятия не имею.

– Авторитет – это человек, стоящий во главе всего этого. Меня посчитали бы дураком, потому что я доверял тебе, и засомневались бы в моем хорошем отношении к семье. Они бы мучили меня, чтобы узнать, пытался ли я их предать. Они использовали бы меня вместо туалета, били бы молотком по пальцам рук и ног. Они оставляли бы на моем теле ожоги, и, когда, наконец, поверили, что я не имею ничего общего с тем, что ты оказалась там, они... – Дмитрий делает паузу, убрав палец с моего подбородка, вместо этого приставляя указательный и средний пальцы к своей голове в виде пистолета. – Убили бы меня. Просто так, Сара. Ты могла бы меня убить. Это то, чего ты хотела?

Я качаю головой, дрожа всем телом, как сумасшедшая. Мне едва удается дышать, и реальность того, что только что произошло, обрушивается на меня. Раньше были лишь подозрения, но теперь я точно знаю, кто Дмитрий на самом деле. И что я только что поставила по угрозу, чтобы это выяснить.

– Ты... один из мафии, – тупо произношу я, потому что не знаю, что еще сказать. Это все слишком интенсивно, слишком страшно для моего понимания.

Дмитрий сжимает челюсть, и я жалею о сказанном. Когда он выдыхает, то выглядит чуть-чуть спокойнее.

– Я связан с семьей. Я – боевик. Занимаюсь своим делом, а они берут то, что им нужно. Мой отец был Авторитетом до тех пор, пока те итальянские ублюдки не натравили на него копов. Они поклялись заботиться о матери и обо мне с тем условием, что мы позаботимся о них в дальнейшем.

Я чувствую, что меня сейчас стошнит. Зачем я спрашиваю об этом? И почему Дмитрий рассказывает мне так много и так просто? Чувство, что он собирается убить меня, скручивает мой живот, и я закрываю глаза, чтобы не испытывать головокружение.

Рукой Дмитрий сжимает мое плечо, и я чувствую на нем запах копоти и грязи.

– Угадай, что я сейчас с тобой сделаю, Сара?

– Я... Я не знаю. Пожалуйста, не убивай меня, – хнычу я, и слова булькают на моем языке. – Мне очень жаль. Никогда не думала, что... я волновалась, я так волновалась, особенно когда увидела, что ты снова общаешься со Славой, а потом, попросив моей помощи, ты оттолкнул меня.

– Потому что я понял, что это могут быть гребаные итальянцы, Сара. Я хотел держать тебя подальше от их прицела.

– Тогда почему ты просил меня помочь?

Я практически кричу, и слезы катятся по моим щекам.

Руками он обнимает меня, и, хотя Дмитрий совсем не нежен, его мощь и сильные руки, утешают по-своему. Объятия кажутся такими настоящими.

– Я думал, что это был просто придурок, с которым она встречалась, или, может быть, один из ее деловых партнеров. Когда я узнал, что мать не просто воровала у меня деньги, но и переводила их через итальянцев… Это неправильно, Сара. Мы отмываем их деньги, а не наоборот. Мама была втянута во что-то гораздо серьезнее, чем я себе представлял и хотел, чтобы ты держалась от этого подальше. Я должен был узнать все подробнее и не сомневаться, что ты останешься там, где тебя оставят.

Я вздрагиваю от разочарования в его голосе, Дмитрий отстраняется от меня и выражение твердости на его лице возвращается.

– Я преподам тебе урок.

В его голосе нет ни капли юмора, и насколько его слова смущают меня, настолько же они заставляют мое сердце сильнее биться в груди.

– Урок?

– Да, Сара. Ты, видимо, не восприняла меня всерьез в прошлый раз. Когда я говорю, что тебя могут убить, ты не понимаешь. Поэтому ты пойдешь в мою комнату. Разденешься. Ляжешь на живот и будешь ждать меня.

Я хмурю брови, задаваясь вопросом, шутит ли он. Это звучит как что-то странное, темное и сексуальное. Преподать мне урок – это одно, но если я буду голой, то это добавит уязвимости, с которой боюсь мне не справиться.

– Дмитрий, мне очень жаль. Теперь я поняла. Серьезно. И я не собираюсь никому ничего говорить. Ты же знаешь, я никому и ничего не скажу.

– Если бы я думал, что ты кому-то что-то расскажешь, Сара, мы не были бы здесь прямо сейчас.

Волна холода проходит по моему позвоночнику, и Дмитрий указывает на свою комнату.

– Я не стану повторять дважды, Сара.

Его тон темный и властный, я не могу не подчиниться. От усталости все мое тело кричит в агонии, но я захожу в полутемную, едва освещенную солнцем комнату и бросаю свою толстовку на стул. Потом футболку и бюстгальтер с джинсами. Носки и трусики я снимаю в последнюю очередь, и мурашки бегут по моей коже от прохладного воздуха.

Или это от ожидания того, что произойдет дальше?

Я заползаю на кровать, как требовал Дмитрий, но как только подбородок касается матраса, я начинаю зевать. Мое тело так измучено. Каждый раз, начиная клевать носом, я пытаюсь одернуть себя, чтобы быть готовой к тому, что этот мужчина для меня приготовил.

Я уже дохожу до точки, когда невозможно продолжать бодрствовать. Где он? Все это начинает напоминать страшный сон, после которого я проснусь на следующий день. Возможно, так все и было. Просто странная, безумная мечта.

Услышав его шаги, я выпрямляюсь, моргая спросонья и стараясь снова не закрывать глаза. Мужчина без рубашки, сменил грязные джинсы и, видимо, только что из душа. Я даже не слышала, как течет вода. Задремала?

Я сглатываю, и Дмитрий своими темными глазами путешествует вниз по моему телу, прослеживая линию моих плеч, опускается вниз по моей спине к ягодицам. Он ласкает их пристальным взглядом, запоминая изгибы, и я не знаю, что думать, но мужчина заставляет мое тело гореть от желания.

Дмитрий смотрит так долго, что это сводит меня с ума. Я боюсь пошевелиться, не рискуя вызвать недовольство. Насколько это отличается от вчерашнего, когда он держал меня и целовал с такой нежностью. Сейчас же в его взгляде просто первобытный голод, чего я никогда не видела прежде.

– Раздвинь ноги.

Его тон не терпит отказа, и я повинуюсь. Раскрываюсь настолько, что чувствую себя очень дискомфортно, особенно купаясь в свете раннего утра.

Мужчина шагает к изножью кровати, и я понимаю, что Дмитрий видит меня в таком положении, в котором мне никогда не приходилось быть раньше. Понятия не имею, что ему видно со своего местоположения, но могу себе это представить.

– Перевернись и встань на руки и колени.

Я делаю так, как он говорит, отчего усиливается мое осознание собственного тела. Ощущение проходит вдоль моего живота, в то время как моя грудь немного уступает силе гравитации, а мои соски напрягаются от прохладного воздуха. И самый мощный из всех его взглядов наполняет меня расплавленным теплом.

Голос Дмитрия серьезный и жесткий, видимо, сказывается отсутствие сна.

– Отлично, – произносит он.

Мужчина движется вдоль кровати, его шаги медленные и осторожные, когда он подходит к подушкам прямо перед моей головой. Затем, одну за другой, Дмитрий складывает их мне под живот.

Мне хочется спросить, что он делает, но держу рот на замке. Четыре подушки приподнимают бедра в воздух, мои ноги раздвинуты, а киска открыта, отчего мужчина кивает в знак одобрения.

– Я не собираюсь связывать тебя, но если ты надумаешь сбежать, то будут последствия. Если ты будешь уклоняться от наказания – будут последствия. Я ничем не смогу тебе помочь, можешь только ты сама.

Его слова такие темные, и все же часть меня отвечает на это примитивное притяжение. Желание нарастает, но затем Дмитрий коленом упирается в кровать, в то время как брюки все еще небрежно висят на его бедрах. Татуировки на мужском теле, как отметины, некоторые из которых более блеклые, чем другие. Дмитрий наклоняется к моему лицу.