ГЛАВА 22

Ченс

Ченс сразу почувствовал, что что-то не так, когда проснулся. И причиной тому было не отсутствие криков. Он привык к этому. С тех пор, как ушел отец, в доме было спокойно. Нет, это чувство проснулось внутри него и начало разрастаться в первый день нового года. Что-то было не так. Все вокруг не было умиротворенным и спокойным, было ощущение, что все будто умерло.

Что-то правда, правда случилось.

Парень начал выбираться из своей комнаты, но куча белья, валявшегося на полу почти по колено, преграждало ему путь. Он схватил дверную ручку, используя ее как рычаг, чтобы высвободить себя из этого ада и прорваться в зал. Ченс был весь мокрый от пота настолько, что его одежду можно было выжимать. Как это вообще возможно, если дома было так чертовски холодно?

Чувство страха усилилось, когда он доковылял до кухни. Все было выключено. Ему потребовалось мгновение, чтобы осознать, что единственным звуком в этом мире тишины — был звук его сердца, качающего кровь.

Он оглядел комнату, пытаясь понять, что случилось. Но все казалось прежним и на своих местах. Кухня была такой же, как и тогда, когда он был тут в последний раз. Так почему он тогда так волновался?

Ченс пошел дальше и наткнулся на стопку книг, стоящую за диваном. Он схватился за стойку в попытке удержать равновесие, словно маленький ребенок на катке.

— Мам! — крикнул он слабым голосом. Ответа не последовало. Парень пересек гостиную, направляясь к маминой комнате и чем ближе он подходил, тем быстрее билось его сердце.

— Мам? — позвал он еще раз, не понимая то ли это стены сдвигаются, то ли это он так шатался. Все вращалось вокруг него, а в голове прокручивался лишь один эпизод из Баффи — где она находит свою мать мертвой.

У него сердце ушло в пятки, когда он добрался до закрытой двери комнаты мамы. Второй раз на этой неделе он боялся открыть ее, он боялся того, что он может там увидеть. Он толкнул дверь и почувствовал, как желчь поднимается в горле.

Комната была пуста.

Да, конечно, там все еще стояла кровать, комод и подоконник тоже был на месте и даже плетеная корзина для мусора, но вот одно отличие — здесь вообще не было никаких вещей. Ни одежды, ни предметов гигиены, и определенно признаков его матери, ничего не было.

Она ушла.

Ченс стоял в пустой комнате и усталыми глазами пытался найти какую-нибудь зацепку. Может она пряталась? Может она пошла погулять… со всеми вещами? Он чувствовал как земля уходит из под ног. Он едва успел осознать, что падает на пол, как уже стоял на коленях в попытках найти хоть что-то, что даст ему надежду. Но ничего не было. Только пустая комната.

Прошло почти полчаса, когда он нашел в себе силы подняться с пола спальни родителей. Ченс вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Одна мысль продолжала крутиться в голове: где она? Ему нужно было найти свою мать. Она могла потеряться где-то и бродить по округе. Ради всего святого, она может навредить себе! А вдруг ей уже больно?! Он схватил телефон с кухонной стойки, где он стоял на зарядке, готовый отчаянно звонить, когда наконец взглянул на холодильник.

Там, на фиолетовой почтовой бумаге, с любимой цитатой его мамы из “Унесенные ветром” были ответы на все его вопросы. Она оставила ему записку, с парой двадцаток, сложенных внутри.

 Ченс, (записка была написана элегантным маминым почерком) я уехала к твоей тете ЛаЛайне немного отдохнуть душой. Береги себя. Я вернусь когда-нибудь. Не волнуйся.

Мама

Вот и все. Она бросила его этими двумя строчками, как и все остальные. Леви ушел. Его отец ушел. Дженни уже отстранилась от него. А теперь и мать. Все сбежали; но они же не могли бросить его так быстро. Парень сжал в руке записку, чувствуя как к горлу подступает тошнота. Он почувствовал, как по щекам текут слезы, как печаль надвигается на него словно волны, грозясь свалить его с ног. Ченс упал на колени, ледяная плитка опалила ноги холодом сквозь джинсы. Он посмотрел на телефон, который все еще сжимал в руке. Он должен взять себя в руки. Ему нужно ходить в школу — он не может сломаться сейчас. Он продолжал смотреть на телефон, борясь со слезами.

У него все еще был один звонок.

— Привет, вы позвонили Леви Мастерсу. Меня сейчас нет на месте, поэтому, пожалуйста, оставьте сообщение после звукового сигнала или что-то там еще на этом тупом смартфоне.

— Они ушли, — сказал он, осознавая, что уже рыдает. Голос был слабым от слез, а из носа начинало течь.

— Они ушли, Леви, и я не знаю, что делать. Примерно, как тогда, когда они свалили перед твоим выпускным, только хуже. Они не вместе сейчас. Они оба ушли, а дом такой пустой. Пожалуйста, просто не… не оставляй меня одного.

Ченс положил трубку, уже стыдясь своей эмоциональной мольбы. Я должен быть сильнее этого, мать твою!

Итак, его мама свалила. А это и вправду было таким сюрпризом? По какой причине она вообще должна была здесь оставаться?

Я не пойду в школу, решил он.

Но он вспомнил, что хотел провести еще один нормальный день с Дженни прежде чем все изменится.

Я дам себе один день. Один день, чтобы скорбеть, упиваться жалостью к себе, а потом решу, что делать дальше.

Ченс пошел в свою комнату и закрыл за собой дверь, включил стерео, чтобы заглушить тишину. Стоя посреди своей грязной комнаты, парень понял, насколько одиноким он был. Несмотря на свою репутацию, у него не было друзей кроме Дженни, да и она была слишком занята с Дрейком. Его мир был слишком ограниченным. Ему некому позвонить, не с кем поговорить.

Ничего другого не придумав, он решил убраться в комнате.

Спустя примерно два часа и три полных мешка с мусором, он оглядел результат своей работы. Он впервые видел пол, с тех пор, как они переехали сюда. У него в комнате был бежевый ковер — ну ничего себе, кто бы знал? Удивительные вещи способна сотворить даже минимальная уборка. Одежда была в шкафу или ванной, а кровать наконец-то заправлена. Все было на своих местах.

Но он все еще чувствовал себя разбитым.

Из комнаты он переместился в ванную и вычистил там раковину, помыл зеркало. Нашел бутылку Scrubbing Bubbles  под раковиной и принялся чистить ванну. Ченс уже не понимал: он плакал от испарений всех этих химических средств или все же от чего-то другого? Колени болели от долгого стояния на линолеуме, но ему было наплевать. Оттуда он направился на кухню, методично вычищая каждый шкафчик и переставляя абсолютно все по другим местам. У них на кухне не было системы, не было правил типа “все консервированные овощи лежат в одном шкафу” или “все пачки с хлопьями лежат на холодильнике”. Нет, они просто разбрасывали вещи повсюду, где было свободное место. Его родители никогда не заботились о том, чтобы создать хоть какую-то систему.

Он как раз заканчивал, когда посмотрел на часы в гостинной. Уже три? Он не мог поверить, что потратил весь день на уборку. Усталость накатила на него, и он оперся на стойку. Нельзя останавливаться, если я остановлюсь — мысли нагонят меня. Но он уже вымыл все, что мог. Кроме себя, подумал он, мне точно пора в душ.

Он уже начал мыть голову, когда услышал звук телефона. Наверно Дженни спрашивает, почему я не в школе. Телефон снова запиликал. И снова. Он вибрировал так сильно, что в какой-то момент свалился с раковины и с треском приземлился на пол. Кому он был так нужен?

Ченс выключил воду, обернул полотенце вокруг талии и вышел из душа, чтобы проверить телефон.

Это была не Дженни. На самом деле, это был кто-то не из его сохраненных контактов.

Это Келси. Твой номер дала мне Лесли.

Срочно поезжай к Дженни. ТЫ ЕЙ НУЖЕН.

Чувак, это НЕ учебная тревога.

Я официально за нее переживаю.

Он пялился на ее сообщения. Дженни нуждалась в нем? Но у нее же был Дрейк. Ведь это то, о чем должен позаботиться ее парень? Если только не… Он вспомнил свой разговор с Дрейком на Новый год.

Неужели Дрейк вне игры? Это чрезвычайная ситуация? Он предполагал, что они помирились в школе.

Ченс набрал Дженни, но она не ответила на звонок. Он попытался еще раз, на всякий случай, но ничего не изменилось.

Если она не отвечает, значит я не нужен ей прямо сейчас, решил парень.

Впрочем, и не думать о ней он не мог. Что же случилось? Все ли с ней хорошо?

Именно тогда Ченс услышал шум из кухни. Он застыл с телефоном в руке, напряженно прислушиваясь. Парень услышал, как кто-то пробормотал себе под нос проклятие, и голос был явно мужской.

Папа? подумал он.

Он не мог сдержать возникшую надежду на то, что кто-то из его родителей вернулся домой, что кто-то пришел спасти его. Он слепо, спотыкаясь шел по коридору, спеша увидеть кто же это был. Телефон снова завибрировал в его руке, показывая еще одно сообщение от Келси.

Она говорит, что хочет побыть в одиночестве, но не знаю.

Я не купилась на это.

Высокий мужчина стоял в гостиной спиной к Ченсу. На нем была потертая коричневая куртка, ее длинные рукава закрывали даже ладони. Светлые волосы торчали во все стороны, и были гораздо длиннее, чем когда Ченс видел его в последний раз. У ног гостя, разглядывающего комнату, стояла сумка с вещами.

Ченс замер, не в силах поверить тому, что видел. Спустя какое-то время, показавшееся ему целой вечностью, он смог заговорить.

— Леви?

Леви обернулся, широко улыбаясь.

— Привет, младший брат, — он остановился, окидывая взглядом Ченса. — Неудачное время?

Ченс просто стоял, неспособный придумать что бы сказать. С кончиков его волос капала вода, а мыслями он был до сих пор с Дженни. Сам вид Леви, стоящего посреди гостиной был настолько странным, что он просто не мог осознать этот факт. Когда был тот последний раз, когда он вообще видел своего брата?

— Ченс? — Леви сделал шаг к нему навстречу, и Ченс пришел в себя.

— Я не… — он замолчал, опуская взгляд на свой телефон. — У меня нет на это времени. Мне нужно идти, — парень попытался проскочить мимо брата, но Леви схватил его за руку.