— Ченс, не думаешь, что сперва тебе надо одеться?

Дерьмо.

Парень посмотрел на свое полотенце.

— Точно, — пробормотал он, поворачиваясь в сторону своей комнаты. Леви последовал за ним, продолжая говорить даже тогда, когда Ченс закрыл дверь перед его носом.

— Я получил твое сообщение… очевидно. — прозвучал приглушенный голос Леви, пока Ченс искал одежду по комнате. Забавно, как я ничего никогда не могу найти, после того, как уберусь в своей комнате. — Я и не осознавал, что все стало так плохо. Когда ты сказал, что на Рождество ушел папа, я и правда думал, что все будет нормально.

Значит Леви все-таки получил его последнее сообщение и даже не удосужился ответить. Ченс быстро переоделся, пытаясь снова дозвониться до Дженни. Но она по-прежнему не брала трубку.

— Я сел в машину и приехал сюда как только вышел с работы.

Он схватил ботинки и начал натягивать их, даже не развязав шнурки. Где мои ключи? Он заглянул в свою прикроватную тумбочку, прежде чем вспомнил, что повесил их у входной двери.

— Я решил воспользоваться отпускными, поэтому останусь тут ненадолго. Нам нужно выяснить, что с этим со всем делать. Если никто из них не вернется, тогда…

Ченс открыл дверь, пытаясь протиснуться мимо Леви. Тот прервался на половине предложения, смотря как уходит его брат.

— Ченс, ты должен поговорить со мной.

Он, наконец, остановился.

— Мы поговорим, ладно? Только не сейчас. Моя подруга нуждается во мне, и я буду рядом с ней. Я не хочу говорить об этом: ни о маме, ни о тебе, ни о том, что ты собираешься делать со мной. Не сейчас, хорошо? Я просто хочу один единственный день. Ты можешь дать мне его?

— Ладно, — наконец ответил Леви. — Поговорим об этом завтра.

*   *   * 

— Привет, — сказал Джек, впуская Ченса.

— Где Дженни? — спросил парень, заглядывая в гостинную. Судя по всему, Джек играл в игры на диване — повсюды были раскиданы тарелки и обертки от еды.

Джек пожал плечами. — В своей комнате, наверно. Она там с того момента, как пришла домой. А что-то случилось? Она обычно орет на меня за то, что я разбиваю лагерь в гостинной.

— Все хорошо, — ответил ему Ченс и бросился наверх по лестнице. Приглушенная музыка слышалась из ее комнаты, но дверь была закрыта. Ченс постучал один раз, ответа не последовало. Он снова постучал, но ему опять не повезло. В конце концов, он повернул ручку и слегка приоткрыл дверь. Дженни сидела за столом, спиной к двери, открытые книги покрывали все свободные поверхности ее комнаты. Она пялилась в экран ноутбука, что-то печатала, а потом стирала.

Ченс пересек комнату, протянул руку и захлопнул ноутбук. Девушка вздрогнула, испуганно повернула голову и посмотрела на него.

— Ченс! — закричала она. — Какого хрена ты делаешь? Знаешь, сколько я потратила времени на это?

— Ты уже минут пять печатаешь, а потом удаляешь все.

Она скрестила руки, глядя на него.

— Как ты вообще вошел?

— Джек, — ответил он. — Келси сказала мне, что что-то случилось.

Он переместился немного, чтобы сесть к ней на кровать, откинулся назад и заложил руки за голову. — Ты не отвечала на мои звонки.

— Некоторые люди, понимают, что это некий намек, знаешь ли.

Но она не злилась.

— Убери ноги с постели или сними обувь, выбирай.

— Господи боже, Дженни, жизнь коротка.

Но все же парень послушно сбросил ботинки и жестом предложил ей лечь рядом. — Я здесь, чтобы тебе стало легче, но этого не произойдет, пока ты не скажешь мне, что произошло.

— Ты должен быть счастлив сейчас, что я не в бешенстве от того, что ты прервал меня. Я работала над своей исследовательской работой, — сказала она, опершись на подушку.

— Дженни, она нужна через два месяца.

— И у меня все еще есть все основания в мире на то, чтобы швырнуть снежок тебе в голову.

— И ты рискнешь изуродовать это великолепное лицо? — в насмешливом ужасе спросил он. — Ты не посмеешь.

— Ой правда? — захохотала она. — Дай мне причину, чтобы не делать этого, красавчик.

Ченс сел и потер подбородок, сведя брови в притворной концентрации. И вдруг наконец крикнул, — Ага! — с чрезмерным энтузиазмом и широчайшей улыбкой на лице. — Ты слишком сильно меня любишь.

— Две минуты. У тебя было целых две минуты серьезных размышлений и это все, что ты смог придумать?

Она засмеялась.

— Напомни мне еще раз, как ты попал в классы с усложненной программой?

— Я был неправ? — спросил он, ложась обратно. Он игриво подтолкнул ее рукой, в ожидании ответа. — М? Был? Ну ты же меня любишь, правда?

Выражение ее лица так и оставалось невозмутимым, пока парень не начал щекотать ее, заставляя девушку бороться за каждый вдох и контроль над своим телом.

— Прекрати! — смеялась она.

— Тогда скажи это, — он продолжал щекотать, — Скажи это!

— Хорошо, я…, — но стук в стену рядом с кроватью прервал ее.

— Чуваки, я не знаю, что вы там делаете, но по звукам вполне могу догадаться. Ради всего святого и моей невинности, остановитесь! — прокричал им Джек из маминой комнаты.

— Хватит уже подслушивать, извращенец! — крикнула Дженни в ответ, все еще смеясь. Она воспользовалась секундным отстранением Ченса и решила ему отомстить, выбрав единственное место, где он боялся щекотки — ноги.

— К счастью для меня, ты решил снять свои ботиночки, а не убрать ноги с кровати, — сказала она и начала щекотать.

— Нет! Сто…, — он замолчал и просто смеялся, — если я ударю тебя в лицо ногой, это будет твоя вина, — ему все же удалось выбраться между приступами истерического смеха.

— Все! — опять сказал Джек через стену. — Я ухожу вниз, скажи мне, когда он уйдет.

— Это не то, что ты думаешь! — прокричала Дженни, но вдруг замолчала и начала задыхаться, когда Ченс, восстановив дыхание, вновь начал борьбу. Это был самый настоящий бой щекотки!

— Перемирие! — завопили они оба, когда дышать уже было просто невозможно.

— Не рассказывай никому об этом, — прохрипела Дженни. — Не хватало нам еще, чтобы люди говорили о нас, как о людях, которые устраивают щекотные драки на кровати.

Девушка посмотрела на парня, лежащего рядом с ней. Ее волосы выбились из пучка, это смотрелось так… лениво сексуально.

— Дженни, люди говорят о нас намного больше, чем щекотные бои в постели, — ляпнул он, не задумываясь. На мгновение парень забыл обо всем: Дженни была расстроена, его мать ушла, а Леви ждал дома.

Атмосфера в комнате вдруг изменилась, любой намек на былой смех исчез с лица Дженни.

— Знаю, уж поверь мне.

Она села и положила подбородок на колени.

— Готова поговорить об этом? — спросил он и тоже сел.

Девушка тяжело вздохнула и рассказала ему все. Ченс сидел, слушал, а злость наполняла его с каждой секундой, с каждым ее словом.

Что за херня? Я знал, что Дрейк был придурком, но это? Я должен был быть там. Но, что еще хуже: я бы не смог помочь. Я бы сделал все хуже. Мое пребывание здесь - то, что спровоцировало всю эту ситуацию с самого начала.

Частично это моя вина.

— Не могу поверить, что это случилось на парковке, — сказала Дженни больше себе, чем ему. — Я справилась бы с этим, если бы он сделал это наедине или написал, но не публично. Он унижал меня.

Ченсу так сильно хотелось утешить ее, но казалось, что сейчас не время для объятий. Он подошел к девушке, чтобы похлопать ее по спине, но промахнулся и, задев плечо, ударил стену.

— Что это было, черт возьми? — она выпрямилась и рассмеялась.

— Я пытался поддержать тебя, — он закусил нижнюю губу, — но немного не вышло.

— С такой силой? — она игриво толкнула его, — Ты думал я подавилась или что?

— Это была какая-то неловкая суета, забудь.

Я даже не могу ее нормально успокоить.

— Что планируешь делать?

Она встала и начала ходить по комнате.

— С чего бы начать?

Она подняла руку, чтобы пригладить свои растрепанные волосы, но вдруг вспомнила, что они были убраны в пучок и опустила руки на бедра.

— Я имею в виду, а что я тут могу сделать? Я злодейка в этой истории, Ченс.

— Ты не злодейка, — заверил он ее, — Здесь нет злодеев. Расставания случаются. Дрейк переживет это и забудет, просто он излишне драматичен.

— Он сказал, что я не способна чувствовать любовь. Он так громко орал, что на нас смотрели абсолютно все, и я начала плакать. И плакать не теми милыми слезами, которые появляются у меня, когда смотрю грустные фильмы, а я начала дико рыдать. Никто не забудет этого, Ченс. А если и забудут, то точно не скоро.

Она замолчала, а слезы заструились по ее лицу. Надо сказать, слезы и в этот раз не были милыми.

— Все будет хорошо… Я с тобой.

Ченс встал, чтобы обнять свою плачущую друга. Сейчас он даже не думал, просто доверился инстинктам.

— Я знаю, то, что я здесь и привело ко всей этой истории, но я никуда не уйду. Ты намного лучше этого любителя драмы. Да и группа его отстойная.

— Они отвратительные, — прохлюпала она в его рубашку.

— Вы не подходили друг другу, — продолжил Ченс. — Вам просто казалось, что у вас происходит все то, что по вашему должно было быть в отношениях.

Он еще раз прижал ее к себе и сменил тему.

— Что думаешь насчет того, чтобы сходить в боулинг? Ты любишь боулинг.

— Ты разговариваешь со мной так, как будто мне пять, — она протерла глаза от слез, но они только потекли еще сильнее, — Плюс ты считаешь я выгляжу нормально, чтобы выйти на улицу? Я сижу и рыдаю этими уродливыми крокодильими слезами.

— Я все вижу. Еще у тебя сопли размазаны по твоему лицу, но поверь, я видел и похуже, помнишь, когда тебе было восемь… Господи, разумеется я ничего такого не помню, но понимаешь к чему я веду, да? Вставь сюда какую-нибудь очередную фальшивую историю о нашем прошлом.

— Не знаю. Просто думаю, что появиться с тобой где-то после всех его обвинений, не самая лучшая идея… Это докажет его правоту. И я не хочу никого видеть. Может просто пойдем на наше место?

— Хорошо, — сдался он, — можем пойти на наше место.

Она оторвалась от него, вытирая глаза.

— Мне надо сходить в душ. Ненавижу плакать, вечно чувствую себя какой-то грязной.

Она потянулась к голове и стянула резинку с волос. Ченс наблюдал за тем, как они рассыпались по ее плечам.