— …Прости, я просто подумал, что мы сделали удивительное открытие… но это было действительно потрясающе! Даже революционно!

Кайджала прервал болтовню рубящим жестом. Очевидно, до Энфри не дошло то что до него пытались довести.

— Слухай, Братишка. Ты ведь согласен с этим? Ты любишь сестрицу, верно?

Энфри ответил «мм», и энергично кивнул головой.

— Тогда в твоём сердце она должна стоять на первом месте. Она важнее, чем твои зелья.

— … Понял. Я попытаюсь.

— Либо делаешь, либо нет. Никаких попыток. Ты должен завоевать её сердце. Мы с парнями поможем чем сможем. Не только мы, даже младшая сестрёнка согласилась помочь. Так что соберись и делай свою часть, Братишка.

— Ммм.

— Если ты ждешь, что она первой скажет «ты мне нравишься», тогда ее, скорее всего, уведет кто-нибудь другой! Ты должен набраться смелости, чтобы сказать ей, что ты действительно чувствуешь.

Эти слова пронзили сердце Энфри подобно кинжалу между ребер.

— Однако, несмотря на всё, что я сказал, кажется ты хорошо над собой поработал, Братишка. Раньше ты не мог и слова выговорить рядом с ней, а теперь можешь даже поддержать нормальную беседу, верно?

— Это потому, что раньше у меня не было возможности поговорить с Энри, до тех пор, пока я не приезжал, чтобы собрать травы… Теперь, когда я живу здесь, я могу проводить с ней больше времени.

— Вот оно, так держать! Осталось только собрать всю свою смелость в кулак и решиться! Возможно для начала стоит показать твою силу. Если верить деревенским, то сильные мужчины по-прежнему популярны. Ну, во всяком случае, у сорокадевятилетних женщин уж точно.

— Я не совсем уверен своей физической силе. Может, мне стоит больше работать в поле или вроде того?

— Нее, Братишка, всё, что тебе понадобится находится вот здесь, — произнёс Кайджала мягко постучав по своей голове.

— Решай всё с помощью этого. И подключай своё очарование. Если я или кто-то из парней подумает что ты сказал что-то хорошее, мы встанем вот так. А так — когда тебе нужно будет сделать или сказать что-то, что заставит её сразу в тебя влюбиться.

Кайджала поиграл своими плечами, заставив свои мышцы бугриться под кожей.

— Что-то типа того. И если тебе понадобится более впечатляющая демонстрация…

Далее, Кайджала напряг свои грудные мышцы. Не смотря на то, что он был коротышкой, его атлетичное, мускулистое тело подтверждало тот факт, что он был рождён воином.

Энфри удивлялся, зачем эти позы? Но он не мог это сказать, что, поскольку он уже принял помощь Кайджала. Однако, был вопрос, который он хотел задать.

— Я… Мне любопытно, почему вы, ребята, делаете это? Я имею в виду, я знаю, что вы подчинённые Энри и вы верны ей, но я не понимаю, почему вы помогаете мне?

— Это просто, — удивлённо ответил Кайджали, и продолжил медленно и чётко, словно растолковывая ребёнку — Дело в том, что мы все желаем Сестрице счастья. И с нашей точки зрения, ты подходишь лучше всего. Поэтому, чем быстрее вы двое поженитесь, тем лучше.

— Н-нет необходимости в такой спешке! Мы же можем сходиться постепенно, верно?

— …Неправильно, вообще то. Я имею в виду, у людей разве не занимает много времени период между зачатием и рождением ребенка?

Внезапная смена темы разговора на конечную стадию отношений мужчины и женщины в виде беременности заставила Энфри широко раскрыть глаза и покраснеть.

— Э-это примерно девять месяцев?

— Хм, значит на то чтобы завести десять детёнышей — десять детишек, то есть — потребуется очень много времени, верно?

— Десять?! Разве это не многовато?!

В среднем в крестьянской деревенской семье было пять детей. В тяжелые времена, когда было трудно было дожить до зрелого возраста, это число росло. В городе, это число было обычно меньше, с помощью жрецов, чтобы вылечить болезни или из-за использования противозачаточных средств.

Так что для одной женщины родить десять детей — это не просто много, это чересчур много.

— О чем ты говоришь? Десять довольно нормально для нас, гоблинов.

— Но мы не гоблины!

— Лады, намек понял, наши расы имеют свои различия… но все равно, ты должен завести много детей, чтобы сделать Сестрицу счастливой.

— Ну, я не буду отрицать, она была бы, наверное, счастлива в доме, полном детей… но это всё-таки как-то неправильно…

— Неужто?

Энфри не смог вымолвить и слова, когда он увидел что Кайджал смотрит на него наклонив голову. Но в целом, он был благодарен за его поддержку.

— Тогда, выше голову, братишка. Я надеюсь, что ты предпримешь что нибудь в ближайшее время. Тем более, если заставить ее ждать слишком долго, может вызвать проблемы… ну, я думаю, постепенное, тактическое движение к главной цели является стратегически оправдано.ю.

— Где ты научился этому? — Энфри поднял голову. — Эй, бабушка, я пошел к Энри завтракать, что насчет тебя?

Пришедший из глубины дома ответ был отказом на вопрос Энфри.

Скорее всего, она была в середине повторяющегося эксперимента и не могла потратить время на такую тривиальную вещь как еда.

Энфри мог понять такое отношение.

Алхимические инструменты и другие принадлежности в доме были высочайшего качества, и они не знали как использовать большинство из них. Их доставила им горничная, прислуживающая их хозяину, великому заклинателю Айнз Оал Гоуну. Им обоим было приказано использовать эти материалы для создания новых зелий и алхимических веществ. Да, и горничная даже принесла что-то вроде травы, лечащей все болезни.

Когда он спросил ее о растворителях и правильном использовании инструментов, всем, что он получил в ответ было «Выясните это самостоятельно-су», что ни капли не помогло.

Так что они оба забыли о еде и сне в попытках экспериментальным путём выяснить, как использовать эти инструменты. Процесс шёл медленно, но они наконец-то достигли некоторых успехов. Конечно, они совершали ошибки — во многом по вине Энфри — но последние два месяца были самими оживленными в долгой жизни Лиззи. Плоды их труда, стоявшие на столе в лаборатории — бутылка пурпурного зелья, которое Лиззи наконец закончила бесконечно проверять — наполняли Энфри радостным волнением.

— Тогда, я позабочусь о еде — сказал Энфри, закрывая за собой дверь. Повернувшись к Кайджали, он сказал — Идём.

Хотя все должны были есть вместе, дом Энри был не настолько большим, чтобы вместить их всех. Поэтому, они обычно ели на улице, если им позволяла погода.

Так как они были на улице, то небольшое количество беспутства было ожидаемо и допустимо. Вот если бы они были внутри, то такое поведение могло стать невыносимым. Но даже в текущей ситуации, дело быстро принимало раздражающий оборот.

— Вот почему я говорю, Энри — будет моей женой!

— Эй, молокосос, ты что забыл, что мы договорились не трогать сестрицу?!

— Вот-вот, и если ты попытаешься наколоть нас, то я тоже начну действовать!

— Ты что, приятель? Я первый!

Несколько гоблинов вскочили, опрокидывая стулья, на которых сидели, а некоторые даже забралась на стол. Подавляя свой гнев, Энри заговорила спокойным тоном.

— Вы, все, пожалуйста успокойтесь.

Это имело не больше эффекта, чем снежок, запущенный, чтобы остудить солнце. Неприязнь в глазах гоблинов ничуть не утихала.

— Бросьте это, братва. Победитель уже предрешён. Узрите, этот кусочек изумительного, сияющего мяса!

Один из гоблинов, Куунел, поднял свою ложку в подтверждение своих слов. На ней находился кусочек куриного мяса, который можно было случайно принять за горошину. Это было не более чем крохотная добавка, которую Энри положила когда готовила порции.

— Я доел своё мясо, но на дне супа было ещё! У вас было что-то подобное? Не думаю! Это было явное доказательство любви!

— Да ты шутишь! Это просто шматок мяса, который сестрица перепутала с кусочком овоща!

— Может быть ты просто выдаешь желаемое за действительное? Может это «мясо», что ты съел на самом деле было картошкой или ещё чем, а настоящее мясо и было вот этой малюткой у тебя на ложке. Ты бы лучше следил за собой, это ведь доказательство того, что ты не нравишься сестрице. К тому же, мой бог ясно сказал мне «Ты должен сделать Энри счастливой».